Бангкок-8, стр. 10

— В таком случае ФБР прочешет весь город. Можешь сидеть и не рыпаться — они сделают всю работу.

— Они должны заниматься в связке со мной. У ФБР нет права на следственные действия в Таиланде.

— Шутишь. Я считала, что Америка давно купила нашу страну, только нам пока еще не сообщили. Извини, Сончай, спешу в «Голливуд». Там ждут меня слава и богатство.

Я проводил Кэт по набитому грудями и задницами коридору, вышел за ней на террасу и, позвав по имени, скорчил ей рожицу. Она обернулась и нахмурилась. Но все же запустила руку в черный рюкзачок и вытащила визитную карточку. Не глядя на меня, нацарапала адрес, подала мне и снова улыбнулась.

— Живу за городом, в захолустье. Цены в Бангкоке сильно кусаются. — Она отвернулась и быстро пошла прочь.

Я посмотрел на визитную карточку. Текст был напечатан на английском и тайском языках:

Далее следовал телефон местной станции — не исключено, что ее агента, — и адрес ее страницы в Интернете. Тот адрес, что написала она, был очень дальней окраиной — можно сказать, уже не Крунгтепом.

Я прошел по выходящему во двор балкону. Угловой бар был вотчиной транссексуалов, которые любили прилюдно подкрашиваться у стоявшего здесь же на столе зеркала. Спускаясь по лестнице, я заметил длинную женственную шею, мягкие черты лунообразного лица и жесткий распутный взгляд. На площади скопилось так много полуобнаженных тел — белых мужских и смуглых женских, — что было трудно пройти.

— Привет, дорогуша. Ты один? — Ко мне потянулся губами транссексуал.

Я мотнул головой.

Один! К сожалению, теперь с этим ничего не поделать. Я протиснулся на улицу сквозь скопище пропитанных потом маек, тоскливо размышляя о том, что мне предстоит. Нана-плаза — это всего лишь косточка в середине манго. На боковых сой находятся тысячи баров и заброшенных участков, особенно на другой стороне Сукумвит, вплоть до самого Асока. Это, кстати сказать, одна остановка надземки. Около пяти акров смуглой плоти, готовой отдаться внаем такому же количеству белой. Встреча Востока с Западом. Разве пристало мне осуждать, если я сам обязан своим существованием этому соитию?

Было без девятнадцати минут два часа ночи, стояла удушливая жара. Рука покорно достала из кармана одну из трех пилюль яа-баа. Я давно отошел от рынка наркотиков, но, насколько мог вспомнить, в голубые пилюли добавляли героин, и они вызывали приятный, умиротворяющий кайф. Розовые же замешаны на такой дури, которая наполняет человека энергией, но за это на следующее утро приходилось расплачиваться ощутимым дурманом и мучительными головными болями. Я вернулся на площадь купить бутылку пива, чтобы запить пилюлю. Впереди еще было много времени.

Глава 12

Они явились с севера и юга, востока и запада. Крунгтеп не только наш самый большой город, до недавнего времени он был нашим единственным современным городом. Они пришли с равнин и холмов. В большинстве своем этнические тайцы, но были и племена с севера, мусульмане с юга, просочившиеся из Камбоджи кхмеры и живущие на границе, но не обращающие на нее внимания бирманцы. Все были частью величайшей в мире диаспоры, которая сложилась в результате миграции половины Азии из деревень в город. И все это произошло с удивительной быстротой, в течение последней трети двадцатого столетия. Мужчины со стальными мускулами и несгибаемым духом, привыкшие к тяжелому труду крестьяне, женщины с изуродованными от постоянных беременностей телами — они в полной мере обладали упорством, энтузиазмом и наивностью и сохранили надежду и отчаяние, что так необходимо для жизни в большом городе. Единственное, что не приняли во внимание эти люди, — время, о котором они почти ничего не знали, прислушиваясь лишь к естественному ритму природы. Жизнь, разделенная на часы, минуты и секунды, явилась тем испытанием, которому никогда не подвергала их земля. Обязательные сроки сделались причиной неведомого ранее беспокойства. Стресс? Его проявления были странны, незнакомы, коварны и подчас непреодолимы. И тогда настало время отравы под названием «яа-баа».

Первой сдалась рыбная индустрия. Исчезли ранние рынки, на которых люди покупали рыбу, чтобы приготовить ее в тот же день. Траление рыбы стало началом к освоению полупроизводственного процесса с определенными сроками заморозки, упаковки и отгрузки. Самый большой доход приносила рыба, которую отправляли живьем в Японию, Ванкувер и Сан-Франциско. Очистка рыбы от чешуи для местных ресторанов — еще один вид работы, который подталкивал к употреблению наркотика. Дело следовало завершить между часом ночи и пятью часами утра, то есть именно в то время, когда биологический ритм настраивает тело на сон. И тут уж не обойтись без яа-баа.

Затем примеру последовали водители грузовиков. Сияющий новый мир требовал круглосуточной доставки грузов.

Машины крутились по всей стране, а Бангкок стал центром этой круговерти. Иногда шоферам приходилось безостановочно ехать на юг, за границу, через Малайзию, в Куала-Лумпур. Путь длиною более чем в тысячу миль. Никто не представлял, что в поездке можно обойтись без яа-баа. Потребность в наркотике также ощущали и строители. Тяжелый труд не проблема — угнетала гонка, поджимающие сроки, безжалостный диктат денег, ночные смены, опасность работы на высоте, газосварка ночью на тридцатом этаже какого-нибудь нового офиса или дома с фешенебельными квартирами. Меры безопасности оставались примитивными, а поскольку не соблюдались и они, надо было бодрствовать, чтобы остаться в живых.

В конце концов в этот порочный круг втянулись и все остальные. У девушек в барах работа начиналась в восемь вечера и заканчивалась ранним утром, по ночам полицейские выходили на дежурства, а студенты готовились к экзаменам — стресс такого рода был чужд тайской натуре и требовал химической подпитки.

Как результат последовала серия необъяснимых убийств. В Крунгтепе группа строителей в наркотическом угаре резала и калечила прохожих. На севере пристрастившийся к зелью монах изнасиловал и убил туристку. Водители десятиколесных грузовиков направляли свои машины в кюветы, на прохожих и друг в друга.

Официальная статистика утверждала, что к наркотикам пристрастилось около миллиона человек, но, по моим расчетам, их было в два раза больше. Многие работодатели признавали, что вынуждены приобретать яа-баа по оптовым ценам и распространять среди своих рабочих, поскольку те не могут обходиться без него, но не в состоянии платить.

Яа-баа переводится как «сумасшедший наркотик» и производится на основе амфетамина, который получают из эфедрина. С потоком крови он моментально проникает в ствол головного мозга. Но когда его курят, эффект еще сильнее, убийственнее.

Яа-баа сделать гораздо проще, чем героин, даже любитель может освоить химический процесс за час. А через день научится управлять прессом и будет формовать сотни тысяч пилюль — как правило, в передвижных лабораториях. Требуется всего лишь эфедрин-сырец, который обычно контрабандой привозят из Лаоса, Бирмы или Камбоджи. У вас есть личная армия и постоянно требуются средства на войну? У Хун Ша, руководителя Юнайтед Ва, ^[11] имеется. Еще есть Ред Ва ^[12] и официальная бирманская армия. Как посоветуете поступить? Постройте фабрику яа-баа на границе Таиланда, и пусть ее охраняют войска, которые уже пристрастились к наркотику. Наберите необразованных крестьян и людей из племен, чтобы дергать ручки и давить на кнопки. А вот самое главное — обзаведитесь в Таиланде необходимыми связями и наладьте распространение.

Это объясняет, почему я танцевал в клубе в Пат-Понге в полчетвертого утра.

Здесь расположен один из самых старых районов красных фонарей. В свое время мать поработала во всех здешних барах, меняя работодателей в зависимости от своей удачливости, отношений с боссом или мамасан либо просто от скуки. Это мой дом, и я пришел сюда, чтобы получить утешение, как в детстве. Тогда я появлялся здесь по вечерам, до того как мать переодевалась в свой ужасный сценический наряд (больше всего она нравилась мне в синих джинсах и майке, так Нонг выглядела очень юной и сексуальной). Или рано утром, когда меня посещали призраки и я не мог заснуть. Я брал мототакси и ехал через весь город. Если мать занималась с клиентом, мамасан сажала меня в каком-нибудь уголке, приносила еду и пиво.