Затерянный поезд, стр. 57
Выслушивая признания, произносимые с гордостью и даже радостью, Жюв весь дрожал; его сознание решало в этот момент сложнейшую задачу.
"Я переоделся Фантомасом, – думал он. – И только в его личине мне удалось услышать эту жуткую исповедь. Только неожиданной хитростью мне удалось вызвать на откровенность этого человека. Он думает, что беседует с Фантомасом. Но имею ли я право воспользоваться его ошибкой? Должен ли я сейчас арестовать этого преступника? Он убил Гаррисона и этим похваляется. Но что стало с князем Владимиром? Его он убил тоже?
Жюв все еще ломал себе голову над решением моральной проблемы, когда барон Леопольд снова принялся умолять:
– Теперь ты знаешь, Фантомас, кто я и что могу. Я тебе доверился, ничего не утаил. Можешь ли ты мне доверять? Хочешь ли теперь принять меня к себе?
Жюв презирал себя за нерешительность, но не переставал прислушиваться к голосу совести.
– Вот что, Леопольд, – медленно произнес он, положив свою тяжелую руку на плечо презренного, – слушай меня внимательно. Ты действительно доверился мне. Ты мне рассказал все начистоту. Это хорошо. И я хочу тебя отблагодарить за откровенность. Так вот, Леопольд, я не возьму тебя в товарищи. Этого я не сделаю никогда! И еще… Ты только что мне говорил о Жюве. Я тебя слушал и не перебивал. Мне хотелось узнать, чего ты стоишь на самом деле. Теперь я знаю. Настала пора мне сказать тебе кое-что, о чем ты даже не подозреваешь…
Жюв замолчал. В предупреждении, которое он делал Леопольду, было что-то величественное, свидетельствовавшее о честности его игры.
– Леопольд, – продолжил мнимый Фантомас, – ты сейчас уберешься отсюда… перейдешь границу… скроешься как можно дальше… Над тобой нависла страшнейшая опасность, так как, послушай, Жюв знает все. Жюву известно, что ты убил Гаррисона. И он не успокоится до тех пор, пока тебя не арестует… самым законным и открытым образом.
В словах «Фантомаса» был определенный тайный смысл, но постичь его Леопольду дано не было.
Однако Жюв говорил таким тоном, что не поверить в серьезность сказанного несчастный не мог.
Жюв знал все! Жюв шел по его следам! Жюву было ведомо, что он убийца!
У бедняги голова пошла кругом!
– Фантомас! – кричал он. – Если Жюв знает все, ради Бога… не оставляй меня! Ты сильнее его! Защити!
Но тот, кого барон принимал за Фантомаса, лишь покачал головой.
– Я не сильнее Жюва, – заявил полицейский. – И не могу тебя защитить. Уходи. Настанет день, когда ты поймешь, что я тебе даю единственный совет, который могу дать сейчас!
И чтобы усилить впечатление от сказанного, Жюв внезапно поднял капюшон, и его бледное, энергичное и волевое лицо предстало перед Леопольдом.
– Смотри хорошенько! – крикнул Жюв. – Запомни и никогда не попадайся мне на пути!
Его голос звучал с такой грозной энергией, с таким холодным гневом, что барон Леопольд, не знавший ни лица Жюва, ни физиономии Фантомаса, поскольку ни разу в жизни не видел ни жуткого бандита, ни великого полицейского, смертельно побледнел и замолчал.
Он посмотрел на мнимого Фантомаса ненавидящим взглядом, будучи не в состоянии простить того, кто оттолкнул его. Через секунду лжеконюх скрылся из виду.
Прошел час, а Жюв все еще лежал посреди пшеничного поля. Мысли его были мрачны и печальны.
– Я выполнил свой долг, – рассуждал полицейский. – Честному человеку не позволительно прибегать к подлости даже для того, чтобы раздавить такую гадину, как этот тип. Но как тяжело было выполнить этот долг! Как мне хотелось броситься на мерзавца, связать по рукам и ногам и оттащить в участок!
Внезапно Жюв выпрямился.
– Кто идет? – тут же вскочив на ноги, крикнул он и огляделся.
Вокруг плотным кольцом стояли люди с карабинами наготове.
– В чем дело? – спросил Жюв.
– Не двигаться! – прозвучало в ответ на немецком языке.
Французу все стало ясно даже раньше, чем прошло удивление: за спинами жандармов суетился некто, кричавший:
– Убейте его! Убейте, черт возьми! Это Фантомас! Я приказываю вам!
Жюв расхохотался! Новая ошибка, жертвой которой он стал, рассмешила его до крайности, хотя ситуация была весьма трагическая.
Кто же был этот персонаж, утверждавший, что он, Жюв – Фантомас, и требовавший его убить?
Жюву было достаточно взглянуть на него всего один раз!
Человек, прятавшийся за спинами жандармов, был бароном Леопольдом, которого так великодушно он пощадил совсем недавно и который, вероятно, пожалел о своем признании в совершенных преступлениях и, будучи уверенным, что сделал его Фантомасу, всполошил всю местную жандармерию.
Жюв спокойно отбросил револьвер.
Желая показать свои мирные намерения и чтобы не спровоцировать стрельбу, он поднял руки вверх и пошел навстречу жандармам.
– Могу ли я говорить с командиром отряда? – спросил он спокойно.
Держа на взводе крупнокалиберный револьвер, вперед вышел офицер. При малейшем подозрительном движении Жюва он был готов выстрелить.
– Слушаю, Фантомас, – сказал он. – Что вы хотите?
– Я хочу, – ответил полицейский, – чтобы вы сами взяли у меня в кармане мои документы и проверили их.
И так, чтобы никто, кроме офицера, не слышал, тихо добавил:
– Лейтенант, произошла ошибка. Я – полицейский Жюв, а человек, приведший вас сюда, – убийца, на арест которого у вас имеется постановление и которого вы должны передать властям Гессе-Веймара. Это тот, кто убил посла Гаррисона. Его имя – Леопольд.
Жандарм был крайне удивлен. Он внимательно посмотрел на француза. Черты его ему были совершенно не знакомы, но по многочисленным фотографиям, распространенным по всему свету, он несколько представлял себе мужественную физиономию великого детектива. Немец еще сомневался, но уверенность в том, что перед ним Фантомас, была уже подорвана. Слушая заявления Жюва, он колебался, но все же решил выполнить его просьбу.
Итак, лейтенант обыскал так называемого Фантомаса и без труда нашел в бумажнике Жюва его личные документы, в том числе, удостоверение полицейского, воспроизводившее лицо Жюва, то есть стоявшего перед ним человека. Этого оказалось совершенно достаточно жандармскому офицеру, и все мгновенно изменилось.
Лейтенант повернулся к своим людям и крикнул:
– Именем его императорского величества! Арестуйте этого человека.
И указал не на Жюва, а на Леопольда!
Через несколько минут еще не оправившийся от потрясения лжеконюх был посажен в карцер жандармского участка. Проходя мимо, Жюв холодно сказал ему:
– Барон, никогда не говорите, что Фантомас сильнее Жюва. И главное – так сказать, не будущее! – слушайтесь советов Жюва. Я же вам сказал, чтобы вы скрылись. А вы вернулись. Теперь пеняйте на себя… Человеческое терпение имеет пределы, и я больше не позволю убийце уйти от правосудия.
Вне себя от отчаяния, арестованный молчал.
Глава 25
С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ
В то время как Жюв вел борьбу сначала внутреннюю, решая свои этические проблемы, а затем выполнял долг полицейского, арестовывая убийцу сэра Гаррисона, в это же самое время во мраке ночи, потрясенный признаниями своего бывшего подручного Жерара, Фантомас на бешеной скорости мчался по шоссе, казалось, думая только о дороге…
Жерар умер в три часа ночи.
И лишь когда над дальними холмами забрезжил мутный рассвет, к бандиту стало возвращаться обычное хладнокровие. Инстинктивно сбросив газ, он перестал давить на акселератор и повел машину осторожно. Вскоре он остановился.
Незаурядная натура того, кого весь мир именовал Гением зла, была устроена так, что он мог резко переходить из состояния крайнего возбуждения к полному владению своими нервами и чувствами.
Едва машина остановилась, Фантомас вылез и принялся ходить взад-вперед, низко наклонив голову, пытаясь выработать порядок дальнейших действий.
Прошли четверть часа, полчаса, час.
Фантомас все размышлял. Время от времени он доставал из кармана лист бумаги, на котором умиравший Жерар написал несколько слов. Бандит бледнел, стискивал зубы, кусал губы; бешенство поднималось в нем опять.