Затерянный поезд, стр. 40
Импресарио помедлил немного. Он все-таки надеялся – Соня вот-вот признается, что пошутила и помешает ему идти беспокоить секретаря.
Но ничуть не бывало! Напротив, Соня оживилась на его предложение.
– Очень хорошо, – сказала она, – ступайте и выясните у Чарли, действительно ли вы провели вечер вместе.
Прошло четверть часа. За это время Барзюм растолкал спящего секретаря, добился от него письменного подтверждения своих слов, после чего вернулся к Соне.
– Берите и читайте, – сказал он.
Едва взглянув на бумагу, она вынуждена была сесть, так как у нее закружилась голова.
– Слушайте, Барзюм! – вскричала она. – Клянусь вам, я не вру. Вы находились в одиннадцать часов в Спа.
– Нет, я был здесь, – возразил директор, размахивая листом бумаги.
Сначала княгиня ничего не ответила. Потом решила описать своему возлюбленному весь прошедший вечер в мельчайших подробностях.
Рассказывая в деталях все происшествия, она внимательно следила за выражением лица Барзюма, менявшимся с каждой секундой по мере ее рассказа.
«Может быть, он все-таки разыгрывает меня?» – лихорадочно думала она.
И директор был не так уж далек от подобных мыслей.
«Это все похоже на какую-то фантастическую историю, – вертелось у него в голове, – однако вид у Сони совершенно искренний».
Внезапно импресарио поднялся.
– Достаточно, – сказал он, – я пришел к выводу, что с нами обоими произошел некий кошмар. Главное – необъяснимый! Наверное, надо попросту отдохнуть, вот и все. И потом, мы ведь доверяем друг другу, верно?
Проговорив эти слова, Барзюм проводил свою любовницу до дверей ее квартиры. И она, сильно взволнованная, не произнесла больше ни слова.
Через несколько минут Барзюм сидел за своим бюро и размышлял. Знаменитый импресарио, нервно перекладывая с места на место разбросанные по столу листы бумаги, бормотал:
– Что за история? Я ведь на все сто уверен в секретаре Чарли. Он всегда говорит правду, и в этот раз, конечно, тоже… Да. Но как тогда быть с утверждением Сони, мол, мы вместе возвращались из Спа, стали жертвами нападения и так далее? Ведь и она, в свою очередь, не обманывает… Стало быть, в эту ситуацию вмешался один, а может, и несколько доселе не известных мне злоумышленников, чудовищные намерения которых покрыты полным мраком.
Какое-то время Барзюм оставался неподвижным. Затем вскочил и стал прохаживаться по кабинету взад-вперед. Его мысли постоянно возвращались к тому человеку, который, приняв его, Барзюма, внешность, сопровождал Соню в автомобиле…
Директор мысленно вернулся на несколько дней назад, к тем фактам, на которые он тогда не обратил почти никакого внимания. Ведь Чарли рассказывал ему, причем, не один раз о многочисленных кражах всяких драгоценностей из актерских уборных.
Что-то исчезло и у бородатой Элеоноры, и у человека-татуировки, и у женщины-змеи, причем, ни один из них так и не заметил таинственного похитителя, с неподражаемой ловкостью совершившего эти мелкие преступления.
Барзюм невольно сравнил эти незначительные кражи с тем наглым нападением, которому подверглась Соня Данидофф. Может быть, и не стоило проводить такую уж четкую параллель…
Внезапно американцу почудилось, что рядом с ним находится кто-то еще. Он резко обернулся и заметил свою любовницу, стоящую в соседней комнате.
– Соня, дорогая моя, – нежно сказал импресарио, – вы, значит, не спали?
Княгиня была бледна и сильно взволнована, а ее огромные выразительные глаза – полны ужаса. Она подошла к возлюбленному и ласковым певучим голосом проговорила:
– Друг мой, я была, наверное, слишком груба с вами. Прошу вас, простите меня. Но я так перепугалась, когда вы стали уверять, будто не приезжали этим вечером в Спа. Я просто потеряла голову…
– Да, ничего страшного, милая Соня, не будем больше об этом. Надеюсь, завтрашним утром я сумею прояснить этот клубок противоречий.
Хорошенькая княгиня недоверчиво тряхнула головой.
– Ох, не думаю, – сказала она, – такое впечатление, будто мы живем уже дней пять в кошмарной атмосфере. Помните дурацкие похищения бижутерии в поезде? И теперь – нападение на меня… Да еще такая загадка с подменой внешности! Нет, поверьте, здесь что-то нечисто. Я думаю, тут замешано какое-то ужасное существо, способное на все… Боже, как мне страшно!
Она казалась потрясенной последними событиями. Мысль, возникшая в голове Сони, была так чудовищна, что она даже не решалась ее сформулировать.
Соня Данидофф была весьма впечатлительна. Несмотря на молодой возраст, княгиня успела немало повидать за свою жизнь. Десять лет назад она оказалась втянутой в крайне неприятные приключения, и вот теперь зловещий и, к сожалению, незабываемый силуэт возник в ее памяти…
Когда-то давно княгиня стала любовницей Фантомаса!
И сейчас, встревоженная не на шутку проблемой «двух Барзюмов», она невольно прошептала леденящее душу имя:
– Фантомас! То был Фантомас…
Барзюм услышал. И улыбнувшись иронично на ее реплику, ответил:
– Дорогая моя, вы преувеличиваете. Позвольте не согласиться. Безусловно, мы имеем дело с неким злоумышленником, но чтобы такой грандиозный бандит, как Фантомас… В нашем, в сущности, пустяковом деле… Нет, это маловероятно.
Импресарио, скорее всего, догадывался о бывшей связи своей любовницы со знаменитым преступником, но он так глубоко любил Соню, что игнорировал все, или почти все, из ее прошлой жизни.
Княгиня, побледнев еще больше, резким жестом прервала своего друга:
– Не шутите, прошу вас! Все очень серьезно. Я не успокоюсь, пока ситуация не прояснится. Исполните мою просьбу, дорогой, – завтра оповестите полицию. Надо быть готовыми к самому худшему.
Услыхав последние слова, директор нахмурил брови.
– Соня, – довольно холодно произнес он, – вы должны бы хорошо знать, что я не люблю, когда суются в мои дела. Если я приглашу полицию, начнется суматоха, расследование, обыски, пойдут шарить по всему поезду… Ну, и чего мы добьемся?
Соня Данидофф почувствовала по тону своего возлюбленного, что его решимость непоколебима. Барзюм вообще имел характер, мягко говоря, специфический. Кроме того, он ненавидел все официальное, административное и уж тем более – полицейское.
Поразмыслив с минуту, княгиня предложила:
– Я прекрасно понимаю ваше нежелание принимать у себя полицию, да и вряд ли она добьется каких-то ощутимых результатов. Но, может быть, обратимся в частное агентство? Как это сплошь и рядом делается в Америке, а? Вызвать детектива-любителя?
– Но, Соня! Разве вы не знаете, что почти все полицейские, как правило, полные дебилы? Не способные раскрыть даже самые ерундовские загадки. Уверяю вас, лучше уж я сам разберусь.
Соня Данидофф поняла – настаивать бессмысленно, и только намекнула:
– Да, разумеется, но ведь вы так заняты делами цирка! Плюс к тому мы должны вот-вот отправиться в путешествие. Да и устали вы смертельно, Барзюм! Как жаль, что мы не окажемся во Франции!
Княгиня произнесла последние слова не без некоторого раздражения, не ускользнувшего от Барзюма. Он спросил, улыбаясь:
– Почему вы хотите оказаться во Франции?
– Потому что, – быстро ответила Соня, – мы могли бы вызвать известнейшего опытного полицейского, который к тому же вполне корректен и деликатен.
– Вот как? Кого же?
– Жюва.
Барзюм ответил не сразу. Собравшись с мыслями, он остановился на мгновение, затем добавил:
– Соня, вы правы. Мы не во Франции. Но я чертовски богат, поэтому немедленно пошлю телеграмму знаменитому сыщику.
Импресарио был человек решительный. Проникшись идеей, он схватил авторучку и размашистым почерком написал послание, которое Жюв получил по возвращении из Глотцбурга. В это время инспектор был всецело поглощен ответственным поручением, данным ему Фридрихом-Кристианом II, – разыскать князя Владимира живым или мертвым.
Глава 18
ИМПРЕСАРИО И ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Итак, Барзюм, желая покончить раз и навсегда с загадкой, направил, следуя совету своей возлюбленной, послание Жюву, который единственный, по словам Сони, был в состоянии пролить свет на это темное дело.