Через реку забвения, стр. 4
Он рассмеялся.
– Я только за.
– Значит, четыре слойки, – сказала Тереза своему телефонному собеседнику. На этом разговор завершился. – Ну, пора ехать, иначе еду доставят раньше, чем мы доберемся до моего дома.
Брюс помог ей надеть белое кашемировое пальто.
– Нужно заглянуть к ребятам, сказать, чтобы ехали ужинать без нас.
Тереза кивнула.
– Ладно, зайдем, но только на минутку. – Затем она взглянула на Синтию. – Подбросить тебя куда-нибудь?
Та складывала в сумку расставленные перед зеркалом флаконы и коробочки.
– До метро, если можно.
– Нет ничего проще, – на ходу сказала Тереза. – Догоняй нас.
2
Выйдя в коридор, они зашли в соседнюю гримерную, где музыканты уже надевали куртки.
– Спасибо за работу, ребята, – с улыбкой произнесла Тереза.
Брюс присоединился к ней, всем пожав руку в знак благодарности.
– Ну что, едем ужинать? – сказал Чэд Ньюстед, гитарист.
– Боюсь, вам придется отправиться в «Меццо» без нас, – сказала Тереза.
– Почему? Ведь ты тоже собиралась туда, если не ошибаюсь?
Она поморщилась.
– Да, но кое-что изменилось. Видишь, какие у меня глаза? В таком виде мне не хочется появляться в ресторане.
Присмотревшись, Чэд присвистнул.
– Ничего себе! Что случилось?
Тереза пожала плечами.
– Тушь для ресниц попала в глаза. Так что сегодня я не смогу составить вам компанию. Брюс отвезет меня домой.
Попрощавшись, они с Брюсом и присоединившейся к ним Синтией направились к служебному входу, чтобы уклониться от встречи с толпой поклонников, которая, по сообщению охраны, поджидала Терезу с парадной стороны здания.
Однако совсем избежать этого не удалось. Когда они покинули «Форум» и вышли на улицу, к шедшей между Брюсом и Синтией Терезе приблизились три девушки и один парень. Синтия на всякий случай шагнула вперед, встав между ними и Терезой. Но та, заметив в руках молодых людей свои альбомы и фломастеры, тронула ее за плечо.
– Ничего…
Синтия отступила на шаг в сторону. Быстро расписавшись и перекинувшись с фанами словечком, она поспешила сесть в подкативший лимузин. Брюс помог ей, придержав дверцу, потом забрался внутрь следом за Синтией.
Водитель повез их по ночным улицам. В салоне было тепло и пахло духами Терезы – аромат остался после поездки от ее квартиры к месту нынешнего выступления.
До станции метро «Кентиш-таун» доехали очень быстро. Там Синтия попрощалась и вышла.
– Теперь в Сохо, – сказал Брюс водителю, после чего поднял стекло, отделяющее кабину от салона.
Они с Терезой находились на одном сиденье, так близко, что Брюс отчетливо ощущал ее чарующие запахи. Вдыхая их, он боролся с безумным желанием обнять эту хрупкую изящную девушку, прижать к груди и провести так хотя бы тот непродолжительный отрезок времени, который оставался до момента, когда лимузин окажется на Броудвик-стрит, где она жила.
Тереза тоже как-то притихла. Ее концертное возбуждение понемногу стало спадать. Она откинулась на мягкую спинку сиденья и закрыла глаза.
Некоторое время оба молчали, потом Тереза произнесла, не открывая глаз:
– В песне «С благодарностью, я» Чэд после паузы вступил позже, чем следует.
Брюс понял, что в ее голове прокручивается сегодняшнее выступление.
– Не думаю, что зрители обратили на это внимание.
– А я неточно взяла ноту в начале второго куплета.
– Верно, было такое, – согласился Брюс.
Ресницы Терезы затрепетали.
– Вот видишь! А говоришь, никто не обратил внимания.
– Я не так сказал.
– Не отнекивайся, – усмехнулась она. – Конечно, я устала после концерта, но еще кое-что соображаю.
– Тогда ты должна помнить фразу, которую я произнес минуту назад.
– Я помню.
– Да? Ну повтори.
– Ты сказал: «Не думаю, что кто-то обратил на это внимание».
– Вот и неправильно.
– А как надо?
– Я произнес следующее: «Не думаю, что зрители обратили на это внимание». Зрители, понимаешь? Которые воспринимают твои песни в целом, а не в деталях, как профессионалы.
Неожиданно Тереза улыбнулась, а затем сделала нечто такое, отчего по всему телу Брюса будто прокатилась теплая волна: придвинулась поближе и положила голову ему на плечо. Затем с ее губ слетел легкий вздох.
– Ты всегда меня успокаиваешь! Почему-то тебе это удается лучше, чем кому-либо другому. Вот и сейчас, несмотря на то что я осознаю многие огрехи выступления, мне уже не так досадно.
Некоторое время Брюс сидел, боясь пошевелиться, спугнуть упоительное мгновение. Даже дыхание затаил, будто это могло продлить момент нежданной близости. Но, несмотря на внешнее спокойствие, кровь в его жилах заструилась быстрее.
Прежде Тереза никогда ничего подобного не делала. С Брюсом, как и с другими мужчинами, она держалась непринужденно, но исключительно дружески. Вероятно, в ее душе гнездился страх, что, если она вновь впустит кого-то в сердце, это может обернуться для нее самыми ужасными последствиями.
Если не новой трагедией.
А что это такое, Брюсу было хорошо известно. Он сам едва пережил боль потери. Правда, в его случае речь шла о друзьях, а не о любимом человеке, но это не облегчало душевных мук.
Обжегшись на молоке, поневоле начинаешь дуть на воду, с внутренним вздохом подумал Брюс, одновременно пытаясь усмирить разыгравшееся воображение.
Потому что можно было не сомневаться: действия Терезы вовсе не подразумевают попытки перевести отношения на интимный уровень.
Ах если бы это было так!
Но нет, она слишком осторожна. Никому из парней, пытавшихся ухаживать за ней в последние годы, не удалось продвинуться дальше дружеских поцелуев в щеку.
С одной стороны, это в какой-то мере утешало Брюса, но с другой – представлялось противоестественным.
Неужели у нее нет элементарных физических желаний? – думал он, наблюдая, как Тереза вежливо, но твердо отваживает очередного воздыхателя. Ведь она живой человек!
Конечно живой. И вот доказательство: Тереза уютно устроилась рядышком, положив голову на твое плечо. Следовательно, ничто человеческое ей не чуждо. Как и все, она нуждается в тепле и ласке. А ты сидишь истукан истуканом. Сделай хоть какой-нибудь ответный жест!
А если я все испорчу?
Если! Пока ты сомневаешься, Тереза отодвинется от тебя и удачный момент будет упущен. Действуй скорее, чтобы потом не пришлось сожалеть об утраченных возможностях. Может, другого такого шанса больше не представится!
Последняя мысль придала Брюсу решимости. Чуть склонив голову набок, он поднял руку и осторожно убрал с лица Терезы темные шелковистые пряди.
– Рад, что помог тебе успокоиться. – Произнеся это, Брюс вновь затаил дыхание, с некоторой даже опаской ожидая реакции – она могла быть какой угодно, самой непредсказуемой.
Однако Тереза вновь повела себя непривычным образом. Она улыбнулась, словно то, что минуту назад сделал Брюс, было совершенно обычным делом, и сказала:
– Мы с тобой сейчас похожи на влюбленную парочку.
Брюс вздрогнул. Вот так сюрприз! Кто бы мог ожидать от Терезы подобных слов. Несколько мгновений он в растерянности молчал, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы такого ответить, потом сдавленно произнес:
– Гм… да, наверное.
– К счастью, это не так, – как ни в чем не бывало продолжила Тереза, не поднимая головы с его плеча.
Если от ее первой фразы Брюса бросило в жар, то сейчас на него будто вылили ведро ледяной воды.
А ты на что надеялся? – мелькнуло в его голове.
– Хорошо, что мы можем посидеть вот так, по-дружески, не испытывая при этом какого-то… э-э… особенного волнения, правда? – добавила Тереза.
Это я-то не испытываю? – подумал Брюс. Напрасные надежды.
Близость Терезы действительно не на шутку взбудоражила его. Тем более все произошло так неожиданно. И что бы там Тереза ни говорила, он-то лучше знал, что с ним происходит. Его кожа горела, все тело будто покалывало иголками. И чувствовал он себя так, словно вместо крови в его жилах текла кипящая лава.