Абарат: Дни магии, ночи войны, стр. 31

— Одна спит, другая бодрствует, — ответила Мелисса, словно это было очень просто. — Я сплю в кресле. И ты, как мне кажется, тоже где-то спишь.

— Значит, мы встретились во сне? — спросила Кэнди.

Мелисса кивнула.

— Я так рада видеть тебя, дорогая, — произнесла она. — Где ты сейчас? Куда-то отправилась автостопом? В Миннеаполис?

— Нет.

— Тогда куда? Где ты находишься?

— Я очень далеко от Цыптауна, мама.

— Боже! Тебя похитили?

— Нет, — с усмешкой ответила Кэнди. — Я просто путешествую, вот и все.

— Тогда почему ты не позвонила, не сказала, что с тобой все в порядке? — Облегчение Мелиссы превратилось в гнев. — Как можно быть настолько эгоистичной? Я себе такого напредставляла! А твой отец, разумеется, считает, что ты попала в неприятности с парнями или наркотиками.

— Нет, парни и наркотики тут не при чем.

— Тогда что?

— Мам, если я расскажу, ты решишь, что я спятила.

— Мне все равно. Я хочу знать.

Спящая Мелисса начала беспокоиться. Кэнди мягко положила ей руку на плечо.

— Прости, — сказала она. — У меня не было способа с тобой связаться.

— Не глупи. Это не может быть настолько далеко.

— Может. Я была и есть там до сих пор.

— Тогда рассказывай, — проговорила Мелисса.

— О чем?

На этот раз спящая и бодрствующая Мелиссы ответили одновременно.

— Обо всем! — сказали они. — Рассказывай обо всем.

— Эх, ну ладно. С чего бы начать? — Кэнди несколько секунд обдумывала вопрос, а затем произнесла:

— Кто я, мама?

— Моя дочь, разумеется. Кэнди Квокенбуш.

— Где я родилась?

— Ты знаешь, где ты родилась. Здесь, в Цыптауне.

— Ты уверена?

— Конечно я уверена!

Кэнди всматривалась в лицо Мелиссы в поисках сомнений и заметила блеск в глазах.

— А было что-то странное в том, как я родилась? — спросила Кэнди.

Теперь Мелисса смотрела в сторону.

— Почему ты задаешь такие вопросы?

— Я объясню, — спокойно ответила Кэнди. — Потому что хотя нам снится сон, будто мы с тобой находимся в одном и том же месте, на самом деле это не так. Я сейчас в мире под названием Абарат, и на карте ты его не найдешь.

— Это смешно.

— Нет, не смешно. Это правда. И думаю, ты сама это знаешь.

Она замолчала, давая матери возможность возразить, однако Мелисса молчала, и Кэнди продолжила.

— Прямо сейчас я сплю на острове, который называется Окалина. Это Седьмой Час вечера. Здесь каждому часу соответствует остров. Перемещаясь с острова на остров, ты можешь совершать нечто вроде путешествия во времени. Сейчас я в Сумеречном дворце; давным-давно его построили для принцессы…

Мелисса молчала, медленно качая головой, словно все это было для нее чересчур. Но Кэнди продолжала рассказывать, следя за лицом матери.

— Когда я попала сюда впервые, то подумала — о, какое все новое, я ничего подобного раньше не видела. Но я ошибалась. Недели шли, и мне все чаще казалось, что я здесь не впервые. — Сомнения на лице матери стали заметнее. — Я уже была в Абарате, мама, — сказала Кэнди. — Не знаю как, но была.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями, а потом сказала:

— И мне кажется, что если я знаю что-то об Абарате, то, возможно, и ты знаешь, потому что ты со мной всю жизнь, с самого начала.

Кэнди вновь дала матери возможность подумать. Затем спросила:

— Ты что-нибудь знаешь? Знаешь что-нибудь об этом?

Мелисса еле слышно ответила:

— Может быть.

— Расскажи, пожалуйста. Что бы это ни было, расскажи.

Мелисса вздохнула и тихо сказала:

— В ту ночь, когда ты родилась, шел невероятный ливень, и все думали, будто начинается второй Потоп. Я никогда не видела такого дождя. Но есть дождь или нет, мне надо было в больницу, потому что ты вдруг решила родиться и откладывать не собиралась. — Она слегка улыбнулась. — Ты даже тогда была волевой, — продолжала Мелисса. — Твой папа усадил меня в грузовик, и мы поехали. И вот, когда мы были на шоссе, можешь себе представить — у нас кончился бензин. Твой папа пошел искать гараж, оставив меня… нас… в грузовике. По крыше стучал дождь, во мне шевелилась ты, и только я подумала, что придется, наверное, рожать прямо на переднем сидении, как возник свет…

— Это был папа?

— Нет, это был не папа. Это были три женщины, появившиеся из дождя. Я сразу поняла, что они не из города. Хотя бы по тому, как они выглядели. Старая женщина с длинными седыми волосами….

— Диаманда, — тихо сказала Кэнди.

Мелисса была потрясена.

— Ты ее знаешь? — спросила она.

— Немного, — ответила Кэнди. — Диаманда, Меспа и Джефи — это сестры Фантомайя. То есть женщины, знающие магию. Я не имею в виду фокусы, как в Лас-Вегасе.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Мелисса. — По крайней мере, догадываюсь. Боже, почему я подпустила их к себе? Надо было сбежать.

— Как ты могла?

— Я должна была попытаться, но вместо этого просто сидела в машине. Дверь открылась, и… — она замолчала, а потом в ее глазах вспыхнул гнев. — У нас должна была быть совершенно нормальная жизнь, — сказала она. — Счастливая, простая жизнь, пока не появились они со своей магией.

— Расскажи, что было потом? Дверь открылась, и они что?

— У старой Диаманды была шкатулка, которую она несла так, словно внутри хранилась самая драгоценная вещь в мире. Когда она сняла крышку… — Мелисса на секунду закрыла глаза, и Кэнди услышала всхлип. Посмотрев через плечо, она увидела, что мама плачет во сне, тронутая этими воспоминаниями. Кэнди почувствовала вину за то, что заставила ее вспоминать, но ей нужны были ответы. И не просто нужны — она их заслужила. От нее слишком долго скрывали эту тайну.

— Продолжай, — мягко поторопила она ее.

— Она открыла шкатулку, и там был свет. Не просто свет. Жизнь. Нечто живое в свете. И что бы это ни было, этот свет вошел в меня, Кэнди. Через кожу, через глаза, через дыхание.

— Ты испугалась?

— Нет. По крайней мере, не за себя. Видишь ли, когда он начал двигаться в теле, я поняла, что свет и жизнь хотели не меня. — Мелисса, наконец, открыла глаза, и мать и дочь взглянули друг на друга, сновидец на сновидца. — Тебя, — сказала она. — Свет хотел тебя.

24. Муж и жена

— Мелисса! Вставай! Жрать хочу!

У задней двери стоял отец Кэнди; сбоку висела выпущенная из брюк рубашка, надувшийся от пива живот блестел от пота. Он указывал пальцем на спавшую в кресле Мелиссу. Кэнди отлично помнила, как это — быть рядом с ним, когда он в таком настроении. Угроза, запах, болезненность, которую он излучал. Сколько раз в течение многих лет он ловил ее взгляд, видел в нем презрение и бил ее за это.

Но сейчас целью его гнева была жена.

— Просыпайся, ленивая корова! — орал он. — Слышишь? Есть давай!

— Да заткнись ты, — сквозь зубы процедила Кэнди. — Не просыпайся. Мы еще не закончили разговор.

— Поздно, — произнесла Мелисса. Зов мужа потревожил ее, и голос становился тише. — Он ненавидит, когда я сплю. Наверное, потому, что сам плохо спит. — Ее образ начал расплываться. — У него кошмары.

Билл уже шагал по саду, продолжая кричать:

— Мелисса, черт возьми! ТЫ ПРОСНЕШЬСЯ?

Он сжал кулак. Кэнди ни секунды не сомневалась, что он собирается сделать.

— Я тебя предупреждаю, женщина, — проворчал он.

Кэнди инстинктивно преградила ему путь и подняла руку, чтобы помешать удару. Она не знала, будет ли это иметь какой-то эффект — в конце концов, она присутствовала здесь лишь в виде сновидения. Но все же, несмотря на эту призрачную форму, у нее оказался некоторый вес. Когда рука отца коснулась ее, он вскрикнул от испуга и опустил кулак, сузив глаза.

— Какого черта? — Он подождал, а затем вновь направился к жене, все еще готовый ударить.

— Ну уж нет, — сказала Кэнди. На этот раз она не собиралась просто блокировать удар; нацелившись, она со всей силы толкнула отца в грудь. Билл споткнулся, попятился и вцепился в кресло, где спала Мелисса. Но Кэнди легко сбила его руку, и он тяжело упал на землю. Несколько секунд он лежал в неопрятной траве, затем поднялся, прошел пару шагов, и выражение ярости на его лице сменилось внезапной суеверной опаской.