Пираты Короля-Солнца, стр. 99

— Полагаю, у нас будет время прислушаться к речи уроженцев Алжира. Люк же не завтра собирается раздобыть план Джиджелли.

— И на том спасибо, — вздохнул Рауль.

9. ГРАФИТТИ СЕМНАДЦАТОГО ВЕКА

— Вам что, люди, головной боли мало? — спросил Оливье, — У нас есть начальство, наш милый герцог и его генералы. Пусть они и думают. Пусть они и приказывают. А наше дело маленькое. Отдохните, люди, расслабьтесь! Играйте в карты, в кости, для интеллектуалов — шахматы. И ни о чем не думайте. А потом, без всяких заморочек: "так точно' , 'никак нет' , 'будет исполнено, мой герцог' .

— Я так и хотел, — пробормотал Рауль.

— Да, ты так и хотел! Я напомню тебе твои вчерашние слова — ты собирался лежать как колода до самого Алжира и обрастать пиратской бородой. Можешь обрастать на здоровье, пока время есть.

— Не получается, — вздохнул Рауль.

— У тебя и не получится, — улыбнулся Серж, — Уж я-то тебя знаю.

— Так и свихнуться недолго, — проворчал Оливье, — Вот и Люк свихнулся. Он оденется арабом и нарисует план Джиджелли! Бред безумца!

— В этом все-таки что-то есть, — заметил Серж.

— Пусть только Люк не вздумает идти в баню — Восток же славится подобными заведениями, — пробурчал Оливье.

— Да! — сказал Серж, — Тогда хана необрезанному гяуру Люку Куртуа.

Пираты переглянулись и захохотали.

— Почему? — спросил Ролан.

— Почему? — спросил Вандом.

— Я вижу, наша молодежь представления не имеет о некоторых обычаях жителей Востока, — сказал Рауль с иронией, — А, серьезно, на этом запросто можно запалиться.

— На чем? — спросили паж и барабанщик.

— Могу объяснить, мои юные друзья, — усмехнулся Оливье.

— Я сам объясню Ролану, — сказал Жюль.

— Но по тем же 'особым приметам' и мы можем вычислить мусульманского лазутчика, — предположил Шарль-Анри, — Они, может, тоже что-то замышляют и готовят своих шпионов!

— Какие у них особые приметы? Татуировки? — спросил Анри — это первое, что он предположил, припомнив, что к мусульманам примкнуло отребье со всей Европы.

— Да-да, — отшутился Рауль, — Татуировки. Полумесяц на левом плече.

— О, я вижу в этом помещении нечто интересное! — Оливье дотянулся до стаканчика с костями, — Вот сейчас, если выпадет 12 очков — я прав! И мой метод правильный — надо послать все к черту, расслабляться и ни о чем не думать! К черту все — это мой девиз!

Он побренчал костями в стаканчике.

— Два очка! — крикнул Ролан.

Оливье развел руками.

— Бросил кости — два очка.

Не ругайте дурачка.

— Оливье, ты неправ! — хором сказали Пираты.

Шарль-Анри потянулся за колодой.

— А я загадаю на красное-черное. Если красное…

Он вытащил червонного туза.

— продекламировал Шарль-Анри.

– 'Пиратский Кодекс" запрещает играть в карты на деньги, — покосившись на колоду в руках гвардейца, сказал Гугенот.

— А мы и не будем играть на деньги.

— Если не на деньги, то на что? Рауль, это слишком.

— На исполнение желаний! — предложили желторотые.

— Вот и играйте на здоровье, детки.

— Мы возьмем вашу колоду? У наших парней есть карты, но они засаленные, и прострелен король треф. А ваши новенькие.

— Берите, — разрешил Рауль, добавив насмешливо: 'Король умер, да здравствует король' .

— Мы вернем. И постараемся не запачкать, — пообещали желторотые.

— Можете не возвращать. У меня есть еще колода. Нераспакованная.

— Запасливый ты парень.

— Это Гримо запасливый. Он собирал мои шмотки.

— Твой Гримо потрясный мужик! — сказал Серж.

— Мы Гримо обожаем! — воскликнули желторотые.

— Я тоже Гримо обожаю! — сказал Анри, — Он такой…/ чуть не сказал "душка"/…замечательный!

— Популярная личность, одним словом.

— Я передам Гримо ваше лестное мнение о его персоне, но только прошу вас не приставать к моему старикану со всякими расспросами о его полной приключений жизни, потому что Гримо занят важным делом, и его не надо отвлекать.

— А чем же он занят таким важным?

— Гримо следит за стукачом.

— У пиратских капитанов было в обычае иметь своего доверенного человека.

— Да. Гримо мой тайный советник.

— Консул! — сказал Ролан.

— Консультант, — поправил Гугенот.

— Господин Вогримо внесен в списки пассажиров как 'военный советник' , — сообщил Анри де Вандом.

— Гримо делает карьеру! — Рауль припомнил старикана в парике алонж и хихикнул.

В каюту с хохотом ввалился Люк в съехавшей набок бандане.

Не переставая смеяться, Люк втиснулся между желторотыми.

— Что с тобой, Апеллес? — спросил Гугенот.

— Смешной случай… — проговорил Люк, вытирая слезы.

— Так поведай! — сказал Рауль.

— Я рисовал-рисовал — чувствую, выдохся. Пошел отлить. /Об этом мог бы и не говорить, — подумал Анри./…Подхожу к известному месту, именуемому гальюн, слышу из-за двери хохот.

Кого это так разбирает, думаю? А тут наш милый герцог направляется, держит курс прямо на гальюн. Из гальюна выходит — кто бы вы думали?

— Ну не Нептун же…

— Нет, не сам морской царь, а его верный рыцарь… капитан — и посмеивается. 'Монсеньор, — говорит капитан, — взгляните на художества ваших 'львят' , как вы их называть изволите' . — "Какая-нибудь похабщина? ' — спросил герцог и устремился в гальюн. И тоже расхохотался.

— И пукнул! — добавил Оливье.

Все захохотали. / Анри, сдерживая возмущение, тоже хихикнул./

— Нет, — сказал Люк, — Что нет, то нет.

Оливье торжественно продекламировал:

— Ода Бофору!

— Только не это! — с притворным ужасом завыли Пираты.

— Пощады!

— Милосердия!

— Успокойтесь, в моей оде две строки! Внемлите, что поведала мне моя Муза!

— Точно, де Невиль сегодня в ударе!

— Не перебивайте Апеллеса. Продолжай, Люк.

— Герцог вышел из гальюна, стараясь сохранить серьезную мину и важно сказал капитану: "Дорогой капитан, я наведу порядок и не буду ЦУЦУКАТЬСЯ с этими разгильдяями' .

— Как сказал герцог?

— Не буду цуцукаться с разгильдяями.

— А капитан?

— А капитан только рукой махнул и, смеясь, пошел по своим делам.

— Что же их так рассмешило?

— Надписи, появившиеся сегодня на стенах этого помещения:

А также:

И потрясное ню! Эти самые дамы с огромными сиськами и невообразимыми задницами.

— Мы пойдем, посмотрим! — вскочили гвардейцы.

— Я с вами, — сказал барабанщик.

— Занятно, что рисунки были выполнены моим художественным углем, хотя я непричастен к их созданию — у меня алиби. Да я, если бы и хотел, ТАК не нарисую. Это нечто. Это надо видеть.

— Оливье, твоя работа? — смеясь, спросил Рауль.

— Бофор и сам пачкал стены! — заявил Оливье, — Бофор поймет.

— Бофор не будет с тобой цуцукаться, — угрожающе сказал Серж.

— Ага! На рее повесит! — хмыкнул Оливье, — Он только раков вешать умеет, наш милый герцог!

— Это не в ваш огород камушек, виконт? — спросил Шарль-Анри.

— О нет, — улыбнулся Рауль, — Речь идет о настоящем красном раке, повешенном мессиром Бофором в Венсенском замке. Шутка была еще и в том, что Мазарини действительно Рак по гороскопу.

— У тебя и день рождения в один день с кардиналом — 14 июля, — сказал Серж.

— Да, такое забавное совпадение — 14 июля. Но сейчас я хотел бы попросить господина Гугенота зачитать пиратский кодекс поведения, а мы выработаем свой, с учетом того позитивного, что можно взять от пиратов, какими бы дикими вам не показались мои слова.