Пираты Короля-Солнца, стр. 97

Желторотые дружно завопили: 'Да здравствует наш добрый Король!"

— Я не умею, — сказал Вандом не без лукавства, — Вы мне не поможете, Ваше Пиратское Величество?

7. КОРОЛЕВСКИЙ СИНИЙ

/ Из дневника Анжелики де Бофор/.

Ну вот, наконец-то! Я закрываю дверь каюты на ключ, сбрасываю курточку, и, как все наши Пираты Короля-Солнца, закатываю рукава. 'Жара. Мы закатали рукава' . Интересно, чьи это слова? Рауля или Франсуа Вийона? Чьи бы ни были — не мои, и я честно ставлю кавычки. Теперь я спокойно могу полюбоваться на свое отражение в синей бандане. Да, синие банданы с золотыми лилиями и золотой бахромой — это супер! Недаром пять минут назад батюшка в полном восторге сказал: 'Анжелика, я и не думал, что ты у меня такая очаровашка! ' И, сославшись на важные дела, пошел играть в карты с капитаном. Сейчас! Еще раз полюбуюсь на синюю бандану. А что, здорово!

Мне кажется, синяя бандана мне очень идет! Лучше, чем любой из головных уборов, которые мне когда-либо доводилось носить. И цвет — прелесть! Как поведал Люк, художники называют этот цвет "королевский синий". Вот как полезно общаться с людьми исксусства! Раньше я этого не знала. Но именно такого цвета синяя полоса, которая идет вдоль борта нашей 'Короны' , именно такого цвета мушкетерские плащи, именно такого цвета банданы Пиратов Короля-Солнца.

Может быть, это глупо — прийти в такой восторг из-за лоскутка синего шелка, но это не просто тряпка! Это больше чем тряпка, платок, косынка. Этот синий квадрат с золотой бахромой и вышитыми лилиями — наша униформа! Нашего Братства Пиратов Короля-Солнца. И, если честно, то, даже если бы моя бандана была бы просто модной повязкой, не такой уж и грех — радоваться 'красивым тряпкам' . Почему бы и нет, если 'красивые тряпки' нам доставляют радость! Радоваться, радость — нескладно пишу. Но я для себя, все равно никто никогда не прочтет мой дневник! О чем я?

О красивых тряпках. Вот, например, когда Рауль сегодня утром надел парадную форму, он сразу изменился. Ему очень, очень, очень идет парадная форма! Даже не знаю, что больше — синяя бандана или новая форма. Конечно, всей 'ораве' Пиратов идет новая форма, но справедливости ради должна заметить — Раулю больше всех! Что-то я пишу такое, что потом будет страшно перечитывать. Страшно — и приятно. А ведь я за целый день не прочла ни странички из китайской книжки! Столько событий произошло за один день, и надо бы писать по порядку, но зачем мне какой-то порядок, если я пишу для себя? И мое право излагать события не в хронологической последовательности, а писать, что придет в голову. Это Ролан, сочиняя 'Мемуары' , должен писать 'по правилам' . Для меня правил не существует! Дневник без правил — вот жанр, придуманный Анжеликой де Бофор!

И поэтому я пишу о том мгновении, которое было самым счастливым за долгий сегодняшний день. А мгновение это наступило в 12 часов 45 минут, / на стрелки часов я и смотрела / когда Рауль завязал на моей голове синюю бандану! Вот сейчас я сижу в этой своей синей бандане и держусь за ее узелок. Жалко развязывать узел, жалко снимать бандану. Но… мыслишки, думки немного отравляют мое веселое, приподнятое, почти лучезарное настроение. Для меня уже стало привычкой, отгородясь от всего мира занавесочкой, которую приладил молодчина Гримо, проанализировать свое поведение и спросить себя — все ли я сделала как надо? Похожа ли я на настоящего мальчишку? Не допустила ли я в общении с Пиратами / и особенно с Р./ чего-то такого, что выдает меня, как сейчас выдает легкая кофточка с закатанными рукавами.

И — хотя время юркнуть под одеяло еще не настало, мне кажется, что я допустила ошибку. Надеюсь / дай Бог/ — никто ничего не понял. Но я-то, я себя знаю! И вот сейчас я вспоминаю, как вели себя в аналогичных обстоятельствах настоящие мальчишки! Шарль-Анри и Жюль схватили банданы и завязали за секунды. Правда, барабанщику сам Рауль повязал бандану. Но Ролан очень обиделся на старшего брата, и было за что! Мне самой так и хотелось вцепиться в де Линьета-старшего! Рауль понял состояние барабанщика и — здесь все ясно. Ролан заважничал. А потом, когда барабанщик сидел в обнимку с виконтом, мне почему-то очень захотелось оказаться на месте Ролана. Это было как наваждение, но я пишу истинную правду.

Мне только показалось, что слова о 'младшем брате, таком как Ролан' , прозвучали довольно печально. На самом деле он не 'немного' , а 'очень' завидует Жюлю де Линьету, у которого есть такой сорванец-братишка. Потому что в это мгновение он отвернулся за пакетом, в котором оказались синие банданы. Не знаю, не могу объяснить себе самой, какой порыв, что заставило меня попросить завязать мне синюю бандану?! Не понимаю я себя! Не понимаю — и мучаюсь, что вела себя в этой ситуации как избалованная кокетка! Какая молодая девушка не сможет сама завязать платок? Разве обязательно было просить о помощи Рауля? А когда он завязывал мне бандану, даже спросил: 'Не туго? ' — "В самый раз' ,- пролепетала я. Я почему-то очень разволновалась, сердце мое так и трепыхалось, так и колотилось. А когда я отважилась поднять на него глаза, увидела, что он улыбается, и глаза его именно такого — Королевского Синего цвета. Я, кажется, повторяюсь, о синих глазах я уже писала. Но тогда я не знала, как живописцы называют этот оттенок! Это было сладостное мгновение, хотя ради этого мгновения я забыла свою роль. А еще в это мгновение Рауль улыбался не насмешливо, а даже как-то добродушно. Не такой он и вредный, оказывается. Наверно, совсем не вредный.

Вредными были новые обладатели синих бандан, которые отвлекли Рауля, выясняя, где находится зеркало. А зеркало как раз находилось за Гугенотом и Сержем, те раздвинулись, Жюль и Шарль-Анри сунулись любоваться своими отражениями. Не обошлось без курьеза — они чуть лбами не стукнулись!

А вот я уже понимала, что вела себя не очень-то по-мальчишечьи. И на свое отражение взглянуть не посмела. Но теперь-то я могу вволю полюбоваться банданой Синего Королевского цвета с золотыми лилиями.

ЭПИЗОД 15. ВЫБОРЫ ВОЖАКА

8. АРАБСКИЙ РАЗГОВОРНИК

— Но мы так и не придумали, как ответить нашему начальству, — напомнил Шарль-Анри.

— Тебе непременно нужно ответить? — фыркнул Серж.

— А как же? Мы же не слюнтяи какие-нибудь! Так и проглотим? Ну что же вы молчите, Ваше Пиратское Величество? Вы вроде что-то придумали, сир! Сир! Я к вам обращаюсь! А что, если мы возложим на вашу гордую голову пиратскую корону?

— Только этого не хватало, — проворчал Рауль.

— Почему бы и нет? Потешная коронация нашего доброго Короля!

— Кыф! — воскликнул Гугенот.

— Что вы сказали?

— Это ты по-каковски?

— Не понял, — заговорили все.

— Это я по-арабски. Перевожу: «Стоп». Я уже упоминал это слово. Я вижу, что Раулю не нравится идея с коронацией. Верно, дружище?

— Мне надоело, правда, ребята. И даже противно!

Он меланхолически улыбнулся и подумал стихами:

— Но вчера вы не возражали.

— Вчера я был пьяный. Мне не нравится этот оксюморон.

— Пиратский Король? — сообразил Ролан, — В самом деле, у пиратов королей не было. Но сударь, у пиратов были капитаны.

— На корабле один капитан, и один король в королевстве. Это не по мне. Вздор это!

— Ну, зна-а-а-ешь, — протянул Оливье — Ты хочешь сказать, что наш вчерашний 'шторм' был первым и последним, в котором ты соизволил принять участие?

– 'Пиратский Кодекс' запрещает спаивать людей против их воли, — процитировал Гугенот.

— Да вы что, в монахи записались, праведные вы мои! Пиратское Братство! Да это же монастырь какой-то!

— Остынь, Оливье, в монахи никто не записывается. Будут тебе и «штормы» и даже «шквалы», — сказал Рауль.