Книги Великой Альты, стр. 66

Она повернулась, чтобы уйти, а он сказал с грубым смехом:

– Гляди-ка, не все еще Альтины сучки повывелись.

Руки у Дженны похолодели, ладони взмокли. Она сделала три глубоких вдоха латани и заставила себя отойти молча. Она не поднимет на него меч. Кто бы он ни был, он ранен – и связан. Глаза ее увлажнились, как и ладони, – но это от гнева, твердила она себе, не от горя или страха. Ослепнув от слез, она наткнулась на кого-то из мужчин и пробормотала:

– Сожалею.

– А вот я – нет.

Голос был куда ниже, чем помнилось ей, словно время или невзгоды придали ему глубины. Его камзол был надет прямо на голое тело, а мускулистые руки покрыты загаром. На кожаной тесемке вокруг шеи висел перстень с печатью. Непокрытые светло-каштановые волосы, почти до плеч длиной, растрепались от скачки. Памятные Дженне длинные ресницы делали взрослого мужчину еще привлекательнее, чем былого мальчика. Тонкий шрам под левым глазом придавал ему весьма залихватский вид, а голубые глаза походили на цветки вероники. Ростом он был точно с Дженну.

– Карум, – прошептала она, дивясь, как это сердце у нее не остановилось.

– Я же говорил, что мы еще встретимся, моя Белая Дженна.

– Ты много чего говорил, – напомнила она. – И не все было правдой.

– Нет, все. Я ждал тебя – я не мог поверить слухам о твоей гибели.

– А я вот слышала, что ты не зря зовешься Длинный Лук. – Дженна прикусила губу, жалея, что вспомнила эти слова.

В первый миг он опешил, но тут же усмехнулся.

– Я хорошо стреляю, Дженна, – только и всего. А шутки, как известно, кормят несытый желудок.

Но Дженна не спешила сменить гнев на милость. Карум отвел прядь волос, упавшую ей на лоб.

– Неужто мы поссоримся, не успев встретиться? Расстались мы с поцелуем.

– С тех пор много воды утекло. Оставив тебя в безопасном месте, я вернулась в хейм, полный мертвых сестер.

– Я знаю. Я не смог оставаться там, когда к Пайку стали приходить вести из других хеймов. Я отчаянно боялся за тебя, но мне нельзя было сразу бросить раненого Пайка. Однако я всем рассказывал о тебе – о том, что ты Белая Дева из пророчества, Анна, и о том, как Гончий Пес и Бык склонились перед тобой. И все, кто меня слышал, готовы были полюбить тебя.

– А ты сам?

– Я уже любил тебя – такой, как ты была.

– Ты не знаешь, какая я была, и не знаешь, какая я теперь.

– Я знаю все, что нужно знать, Дженна. – Он застенчиво улыбнулся, и сквозь облик взрослого мужчины проглянуло лицо мальчика – но Дженна почему-то упорно не желала помириться с ним.

– Откуда ты можешь это знать?

– Я знаю это сердцем, Дженна. Знаю с тех самых пор, как воззвал к тебе о помощи. И я снова взываю к тебе – здесь и сейчас.

– Я вижу, твой язык вырос вместе с тобой. Пристала ли такая просьба меткому стрелку?

– Карум! С благополучным возвращением, – сказал подошедший король, обнимая брата. – Ты знаешь, как я всегда волнуюсь за тебя. Никак не могу забыть, что он мой младший братишка, – с улыбкой сказал Горум Дженне.

– Я не только вернулся благополучно, Горум, – мы перебили целую вражескую роту и взяли в плен человека на сером коне. – Карум отвязал что-то от своего седла и подал брату. Это был шлем.

Дженна похолодела. Она уже видела похожий, держала его в руках, а потом бросила в открытую могилу. Шлем в руках Карума был покрыт темной мохнатой шкурой, сверху на нем торчали уши, а впереди скалилась морда с кровавыми клыками.

– Медведь! – прошептала Дженна.

– Волосы Альты! – вскричал король. – Ты поймал опасного зверя. Честь и хвала тебе, брат. – Он взял шлем у Карума и вскинул его над головой, крича: – Медведь! Мы взяли Медведя!

Весь лагерь подхватил его крик, и все повалили к новоприбывшим, торжествуя победу.

БАЛЛАДА