Прежде чем их повесят, стр. 36
Он изо всех сил стиснул поводья, сглатывая наполнившую рот слюну. Он же достойный сын Союза, черт подери! Более того, он дворянин высокого рода. К тому же храбрый офицер личной королевской охраны и победитель турнира! Блевать при виде нескольких капель крови значит опозорить себя перед этим сборищем глупцов и дикарей, а этого ни при каких обстоятельствах нельзя допустить. На кону стоит честь его нации. Он пристально уставился на влажную землю, крепко сжал зубы и приказал своему желудку успокоиться. Мало-помалу это подействовало. Джезаль сделал несколько глубоких вдохов через нос. Прохладный, влажный, живительный воздух. Он полностью овладел собой и посмотрел на остальных.
Ферро сидела на корточках на земле, почти до запястья засунув руку в разверстую рану одной из жертв.
— Холодная, — отрывисто бросила она Девятипалому. — Они лежат здесь по крайней мере с сегодняшнего утра.
Она вытащила руку — пальцы были скользкими от крови.
Джезаль изверг половину скудного завтрака себе на куртку прежде, чем успел соскочить с седла. Пошатываясь, сделал несколько нетвердых шагов, хватил ртом воздуха, и его скрутило снова. Он перегнулся вперед, упершись руками в колени и сплевывая желчь в траву. Голова кружилась.
— Как ты?
Джезаль поднял голову. Он изо всех сил старался казаться невозмутимым, несмотря на длинную нитку горькой слюны, свисавшую с губы.
— Съел что-то не то, — пробормотал он, утирая нос и рот дрожащей рукой.
Он сам понимал, что это жалкая отговорка, однако Девятипалый лишь кивнул.
— Утреннее мясо, не иначе. Меня и самого малость мутит. — Северянин ухмыльнулся своей жуткой улыбкой и протянул Джезалю мех с водой. — Тебе бы попить. Смыть все это дело, верно?
Джезаль сделал глоток, прополоскал рот и выплюнул воду, глядя на Девятипалого, возвращавшегося к трупам. Молодой офицер нахмурился. Странно. Будь это кто-то другой, подобный жест можно было бы назвать благородным. Джезаль глотнул еще воды и почувствовал себя лучше. Не совсем твердым шагом он направился к лошади и взобрался в седло.
— Те, кто это сделал, хорошо вооружены, и их много, — говорила Ферро. — На траве полно следов.
— Мы должны соблюдать осторожность, — произнес Джезаль, чтобы включиться в разговор.
Байяз резко обернулся и взглянул на него.
— Мы всегда должны соблюдать осторожность! Об этом нечего напоминать! Сколько еще до Дармиума?
Длинноногий прищурился и взглянул на небо, затем на равнину. Лизнул палец и подставил его под ветер.
— Даже с моими талантами трудно сказать точно, пока нет звезд. Пятьдесят миль или около того.
— Скоро нам нужно сворачивать с дороги.
— Разве мы не будем переправляться через реку возле Дармиума?
— В городе царит хаос. Кабриан захватил его и не пускает никого внутрь. Мы не можем рисковать.
— Ну что ж, значит, Аостум. Обойдем Дармиум по широкой дуге и двинемся на запад. Этот путь немного длиннее, но…
— Нет.
— Нет?
— Мост в Аостуме разрушен.
Длинноногий нахмурился.
— Моста больше нет? Воистину, Бог любит подвергать своих верных испытаниям! В таком случае нам придется пересекать Аос вброд…
— Нет, — снова возразил Байяз. — Шли сильные дожди, и вода в великой реке сильно поднялась. Все броды для нас закрыты.
Навигатор выглядел озадаченным.
— Разумеется, вы мой наниматель, и я, будучи достойным членом ордена навигаторов, буду прилагать все усилия, чтобы повиноваться вашим приказам. Но боюсь, я не вижу другого пути. Если мы не можем перейти реку ни в Дармиуме, ни в Аостуме и не можем воспользоваться ни одним из бродов…
— Есть еще один мост.
— Еще один? — Какое-то мгновение Длинноногий недоуменно глядел на него, затем его глаза внезапно широко раскрылись. — Не хотите же вы сказать…
— Мост в Аулкусе по-прежнему цел.
Все мрачно переглядывались.
— Ты вроде бы говорил, что там все лежит в развалинах, — пробурчал Девятипалый.
— «Разоренное кладбище», так ты называл это место, — подтвердила Ферро.
— И вроде бы ты сказал, что люди обходят его за много миль?
— Я не выбрал бы этот путь по своей воле, но другого у нас нет, — заявил Байяз. — Мы доберемся до реки и пойдем вдоль северного берега к Аулкусу.
Все замерли. На лице Длинноногого отразился ужас.
— Ну же, шевелитесь! — прикрикнул Байяз. — Оставаться здесь опасно.
И с этими словами он повернул свою лошадь прочь от трупов. Ки пожал плечами, натянул вожжи, и повозка с грохотом покатила по траве вслед за первым из магов. Навигатор и Девятипалый угрюмо двинулись за ними, полные мрачных предчувствий.
Джезаль посмотрел на тела — они неподвижно лежали там, где их нашли, устремив обвиняющие глаза вверх, в вечернее небо.
— Разве мы не должны их похоронить?
— Хорони, если хочешь, — фыркнула Ферро, вспрыгивая в седло одним гибким движением. — Можешь похоронить их в собственной блевотине!
Кровавая банда
Бесконечная скачка — вот чем они занимались. Вот что они делали уже много дней. Скакали верхом в поисках Бетода, в преддверии надвигающейся зимы. По болотам, по лесам, по холмам и по долинам. В дождь и слякоть, в туман и снег. Выискивали какие-нибудь следы и знаки, указывающие, что он движется в их сторону, и знали, что таких знаков не найдут. Потерянное время, сказал бы Ищейка, но если у тебя хватило дурости напроситься на задание, лучше не болтать, а выполнять то, что тебе поручили.
— Идиотская работа, пропади оно все пропадом! — раздраженно рычал Доу.
Он морщился, ерзал в седле и путался в поводе, поскольку никогда не чувствовал себя вольготно верхом на лошади. Доу предпочитал, чтобы ноги стояли на земле и вели его к неприятелю.
— Только зря время тратим! И как ты согласился на эту чертову разведку, а, Ищейка? Идиотская работа, черт побери!
— Кому-то надо это делать. По крайней мере, теперь у меня есть лошадь.
— Ну надо же! Поздравляю! У тебя есть лошадь!
Ищейка пожал плечами.
— Все лучше, чем идти пешком.
— Лучше, чем идти пешком? — насмешливо фыркнул Доу. — Тогда все в порядке!
— Ну, мне выдали новые штаны и все прочее… Сукно хорошее, крепкое. Теперь ветер, обдувающий мои яйца, уже не такой холодный.
Услышав это, Тул рассмеялся, но Доу не был в настроении веселиться.
— Твои яйца больше не мерзнут? Во имя мертвых, парень, да разве мы за этим пришли? Ты забыл, кто ты такой? Ты же был ближе всех к Девятипалому! Ты был при нем с самого начала, когда он перешел через горы! Во всех песнях тебя поминают вместе с ним! Ты ходил в разведку впереди армий. Тысячи человек шли туда, куда ты их посылал!
— Ну, это никому не принесло ничего хорошего, — пробормотал Ищейка, но Доу уже набросился на Тула:
— А как насчет тебя, дубина ты здоровенная? Тул Дуру Грозовая Туча, самый сильный парень на всем Севере! Ходил на медведя с голыми руками и побеждал, так про тебя рассказывают. В одиночку удерживал перевал, пока твой клан отступал. Говорят, ты великан десяти футов ростом, рожденный в грозу, с громом в брюхе! Что скажешь, великан? Что-то я в последнее время не слышу твоего грома, разве что когда до ветру ходишь!
— И что с того? — огрызнулся Тул. — Чем ты от меня отличаешься? Твое имя люди боялись произнести вслух. Они хватались за оружие и держались поближе к огню, стоило им заподозрить, что ты в десяти лигах от них! Это Черный Доу, говорили они, тихий, хитрый и беспощадный, словно волк! Он убил людей больше, чем зимние морозы, у него меньше жалости, чем у самой суровой зимы! А теперь — кому есть дело до тебя? Времена изменились, и ты скатился так же низко, как и все мы!
Доу лишь улыбнулся.
— Я об этом и говорю, здоровяк, именно об этом. Раньше мы что-то значили, каждый из нас. Мы были названными, именитыми. О нас говорили, нас боялись. Я помню, брат рассказывал мне, что никто на свете не умеет обращаться с луком или клинком искуснее, чем Хардинг Молчун. Ни один человек на всем Севере! Черт возьми, да и во всем Земном круге! Правда, Молчун?