Такая милая пара, стр. 62

Майкл явно чувствовал себя лучше, когда выбирался из затхлой атмосферы родительского дома в шумный, движущийся, дышащий мир.

Мы с ним теперь часто ходили в ближайший ресторан пообедать. И, несмотря на то, что среди его завсегдатаев не было излишне сердобольных и участливых людей, я часто ощущала даже спиной жалостливые взгляды. Что ж, пусть Майкл выглядел как старик, пусть он двигался как неисправный робот, но все же ему здесь было явно лучше. Казалось, он не замечает жалостливых взглядов, или они просто не заботят его... Да, он и в лучшие дни не особенно волновался о том, что думаю о нем другие. А я превратилась в настоящую львицу. У меня проснулись все инстинкты, которые заставляют мать защищать свое единственное дитя. Пусть кто-нибудь попробует его задеть! Покалечу!

А мне больше нравилось проводить с ним время в парке, несмотря на то, что там то и дело мелькали джоггеры, или носились ребятишки, в этих уединенных прогулках было значительно больше личного, чем при посещениях забегаловок.

– Какой сегодня день? – спросил Майкл, лежа на расстеленном одеяле. Голова его покоилась у меня на коленях. В глазах – чудная мечтательная дымка.

– Суббота.

– А... а мне казалось, что – вторник.

– Ох, черт, – выругалась я в сердцах, хлопнув рукой по плечу. – Терпеть не могу комаров, они такие противные.

– Ты будешь жить, – вдруг задумчиво произнес Майкл.

Потом мы долго молчали. Я не знала – стоит ли поддержать разговор или лучше сделать вид, что не расслышала? Может, стоит попытаться отвлечь его ото всех этих мыслей?

– Майкл, – наконец решилась я. – Может, стоит поговорить об этом... Ну, ты знаешь, о чем... Хочешь говорить? Мне не хотелось бы, чтобы ты испытывал страх...

– Но я боюсь, – он посмотрел на меня.

– Успокойся, постарайся думать о хорошем. О горах. О цветах. О своей любимой форели, коричневой, в крапинку. Тогда это не будет страшно, – я старалась, чтоб мой голос звучал уверенно. – Там обязательно что-то хорошее ждет тебя...

Да, произносить эти слова было проще, чем верить в них. Я ласково взъерошила оставшиеся пряди его волос.

– Помнишь, много-много лет назад, ты пообещал мне, что не умрешь первым. Я заставила тебя пообещать мне это...

– Знаю, – печально и покорно отозвался Майкл. – Прости меня.

– Но ведь ты – поправляешься, – сказала я, чтобы подбодрить его. – Ты уже великолепно ходишь. Стал поправляться.

– Да, похоже, придется сесть на диету...

– Нет, я только хотела сказать, что это – хорошо. Ты уже понемножку читаешь, да и курс лечения скоро закончится. Ну а после этого ты поедешь в Портленд.

Родители Майкла категорически отказывались даже обсуждать эту тему или планировать что-либо вообще. «Но он должен иметь в жизни какую-то цель», – с жаром убеждала я Норму. «Если его надежды рухнут, хорошего ждать не приходится», – обычно возражала она.

– Если удастся уладить это с твоими родителями, дорогой, мне бы так хотелось самой отвезти тебя туда...

– И мне бы этого хотелось.

– А ты не мог бы попросить родителей об этом? Вдруг они не позволят тебе поехать со мной?

Конечно, эту идею должен был озвучить он. Если предлагать буду я, они никогда не согласятся.

– Я не буду их ни о чем спрашивать, – взгляд его был каким-то отрешенным. – Я могу делать все, что захочу.

Я попыталась отогнать муху, жужжавшую над его лицом.

– Ну, хотя бы из вежливости, а?

– Я сделаю это, – он помолчал. – Слушай, а какой сегодня день.

– Суббота.

– А...

Я осторожно погладила ему низ живота. Я чувствовала себя как сердобольная сиделка.

– Тебе приятно?

– Да, – вежливо ответил он, – спасибо! – Майкл не сопротивлялся, когда я устроила его сидя так, чтобы ноги наши перекрестились. Мы сидели лицом друг к другу и держались за руки.

– Послушай, мне бы хотелось, чтобы мы оставались мужем и женой, – начала я.

Майкл выглядел растерянным и смущенным, как будто никак не мог вспомнить – почему мы уже не считались супругами.

– Похоже, я совершил ужасную ошибку, – неуверенно произнес он.

И вот тут-то я, наконец, поняла, почему он говорил Гордону, что не понимает, что я делаю рядом с ним. Он не мог поверить, что я до сих пор могу любить его. Я уже не могу вспомнить, что остановило меня тогда.

– В Портленде мы, наконец, сможем побыть наедине, – мечтательно сказала я. – В Портленде мы будем заниматься любовью.

Вечером в понедельник я позвонила ему из конторы. Отвечала Норма.

– Вам нравится видео? – спросила я (я привезла Майклу видео, чтобы он мог смотреть фильмы).

– Да никак не можем его настроить, – проворчала Норма. – И у него нет дистанционного управления...

Когда Майкл подошел к телефону, голос у него был возбужденный и какой-то ребячливый. Он сообщил, что отец обещал отвезти его в Портленд недели через три после окончания лечения.

– Ну, возможно, нам удастся уехать куда-нибудь вдвоем на выходные? – разочарованно протянула я.

– Не знаю, будет ли время для этого, – Майкл вдруг понизил голос. – Знаешь, я скоро буду очень болен.

Я стала патологически бояться полуночных телефонных звонков. Поэтому, когда телефон разбудил меня, я долго медлила, прежде чем взять трубку.

– А теперь на проводе Вэнди с докладом! – услышала я бодрый голос. – Привет! Я тебя не разбудила? А то днем звонить очень дорого. Но я думала, ты захочешь узнать – как наши дела. Утренним шестичасовым рейсом они улетают домой. Это, конечно, намного дешевле, но, представляешь, каково вставать спозаранку?

Последние девять дней Майкл с родителями был в Орегоне.

– Он хорошо провел время?

– Знаешь, он прекрасно выглядит. Когда его вывозили отсюда, он был форменный покойник, и никто не мог даже подумать, что он будет так хорошо выглядеть. Мы устроили большой пикник, чтобы Майкл мог повидаться со своими друзьями... Вообще-то мои пикники пользуются популярностью... – я привыкла к манере Вэнди говорить и не мешала ей выговориться. – Мистер Ведлан ходил вокруг целый вечер и инструктировал всех: «Не позволяйте Майклу пить пиво. Ему нельзя употреблять алкоголь». Как будто мы пытались отравить его! Но все же мы неплохо провели время. Особенно в тот день, когда возили его к океану. Я не знаю, что мешало ему всю жизнь провести на берегу... Он ведь так любит море! Но сейчас ему снова будет нужно что-то такое, чего он мог бы с радостью ожидать. Надеюсь, ты что-нибудь придумаешь...

Потребовалось двое «злоумышленников», чтобы соблазнить его.

Я составила заговор. Пайпер должна была служить нам прикрытием. Я решила, что если она будет с нами, то это несколько притупит бдительность его родителей, видимо, ломавших голову над тем, чем же это мы занимаемся вдвоем в послеобеденные часы. А так, ведь нужно же было показать подруге, никогда не бывшей в Спрингфилде, столицу штата. И вот, наконец, Пайпер устроилась в холле гостиницы с журналом на коленях, а я потащила Майкла наверх, в номер.

– Ты живешь здесь, – спросил он, когда мы вошли. Номер был веселенький – с персиковыми обоями и двумя роскошными постелями с розово-бежевыми покрывалами.

– Нет, милый. Это гостиничный номер. Мы с Пайпер остановились здесь, чтобы у нас было больше времени пообщаться. Присядешь?

– Хорошо, – Майкл устроился на стуле у окна.

Я уселась на постель напротив него так, что наши колени соприкасались. Я осторожно дотронулась до его руки.

– Майкл, милый, я тут подумала... э... что было бы неплохо нам заняться любовью. Ты не стал бы возражать?

– О... я... не знаю, – Майкл произнес эти слова с заметным напряжением. – Я сомневаюсь...

– Что ж, если ты не хочешь, я не стану настаивать. Но, может быть, мы просто ляжем рядышком, и ты обнимешь меня.

– Эта идея мне нравится.

– Иди ко мне, сядь рядом.

Майкл медленно поднялся со своего стула и опустился на кровать.

– Снимай-ка свои ботинки.