Утро вечера мудренее, стр. 53

Но действительно ли не спят Муса и Инес? Тысячи людей заверяют врачей, что они не смыкают глаз, но электроэнцефалограмма показывает, что это не совсем так. Пьерон говорил: «Не спит никогда тот, кто спит постоянно». Люди, не смыкающие глаз, могут спать ночью понемногу и дремать незаметно для себя днем; их сон похож на сон акул и дельфинов. Вот те, кто спит по два часа в сутки, может быть, и не спят больше. Поразительно, конечно, как они обходятся таким коротким сном, но — обходятся.

Но все это случаи особые, иное дело — обыкновенная, банальная бессонница, возникающая от самых разнообразных причин. Есть люди, которых она совсем не тяготит, они даже рады ей; они считают, учат языки или просто уносятся на крыльях воображения. Пруст рассказывает, что в юности он мгновенно засыпал с книгой и в течение получаса как бы продолжал размышлять над прочитанным, но это были не истинные размышления, а уже знакомые нам «мысли». «Мне казалось, — пишет он, — что я сам являюсь тем, о чем говорила книга: церковью, квартетом, соперничеством Франциска I и Карла V». А затем наступало пробуждение, и он бодрствовал до рассвета. «Я спрашивал себя, который может быть час; до меня доносились свистки поездов… и, отмечая расстояние, подобно пению птицы в лесу, они рисовали мне простор пустынного поля, по которому путешественник спешит к ближайшей станции; и глухая дорога, по которой он едет, запечатлеется в его памяти благодаря возбуждению, которым он обязан незнакомым местам, непривычным действиям, недавнему разговору и прощанию под чужим фонарем, все еще сопровождающим его в молчании ночи, и близкой радости возвращения…»

Но таких счастливцев, как Пруст, мало; всех нас бессонница тяготит, полжизни готовы мы отдать за крепкий сон. Перебирай в памяти что угодно, бери любую книгу, хочешь — самую увлекательную, хочешь, наоборот, скучную, а в голове все гвоздит одна мысль: заснуть больше не удается, завтрашний день пропал. И тоска какая-то особенная охватывает душу. Как сказано у Тютчева:

. . . . . . . . . . . . . . . . .

Все возрасты подвластны бессоннице. Даже маленьких детей мучит она, но взрослые об этом не знают, потому что дети еще не умеют толком пожаловаться и объяснить, что с ними происходит. А им мешают спать то прорезывающиеся зубы, то колики в животе, то боязнь темноты. Но особенно бессонница терзает стариков. В начале шестидесятых годов шотландские врачи распространили среди 2450 жителей Глазго и Данди анкету со специальными вопросами насчет их сна. Среди сорокалетних всего семь процентов заявили, что спят меньше пяти часов в сутки; среди семидесятилетних таких было двадцать два процента. Только пять процентов из группы двадцатилетних юношей сказали, что часто просыпаются по ночам и встают на рассвете. В группе стариков таких оказалась почти половина.

КОШМАРЫ ФАУСТА

Такое же обследование, только в гораздо больших масштабах, провели врачи из клиники нервных болезней Первого медицинского института. Они распространили анкеты среди 5650 жителей Москвы. В каждой анкете было больше ста вопросов. Обрабатывала весь этот материал вычислительная машина.

На вопрос «Довольны ли Вы своим сном?» пятьдесят семь процентов опрошенных ответили утвердительно, а сорок три — отрицательно. Из этих сорока трех тринадцать были недовольны только длительностью своего сна, десять — только глубиной, а двадцать и тем и другим. Те, кого не удовлетворяла одна лишь длительность сна («мало спящие»), были в основном студенты и старшие школьники — люди совершенно здоровые. На сон им просто времени не хватало. Те же, кому не нравилась и длительность и глубина («плохо спящие»), здоровьем похвастаться не могли. Это были люди главным образом старше сорока лет, обремененные сердечно-сосудистыми и нервными заболеваниями. Одни из них перенесли в свое время энцефалит, другие менингит, у третьих были неполадки в эндокринной сфере. Во сне они разговаривали, вскрикивали, скрежетали зубами, по ночам часто просыпались то от удушья, то от сердцебиения. Эти пробуждения беспокоили их больше всего. У «неглубоко спящих» была приблизительно такая же картина, только на первом месте стояли у них не частые пробуждения, а затяжное засыпание.

Среди тех, кто жаловался на плохой сон, женщин оказалось больше, чем мужчин. Но в клинику, как выяснилось, чаще обращаются мужчины, а не женщины. Чем же это объяснить? Очевидно, тем, что жаловаться и обращаться — не одно и то же. Женщина может пожаловаться, если ее спросят («больная, на что жалуетесь?»), но сама «жаловаться» на плохой сон пойдет лишь в крайнем случае. Женщины, как показал опрос, спят плохо в основном по причинам личным, а мужчины — по «производственным». Меньше всего жаловались на плохой сон те, кто работал на транспорте и на конвейерах, а больше всего — пенсионеры и домашние хозяйки. Кто не работает, тот не спит! Половина опрошенных призналась в том, что днем хочет спать. Впрочем, любители дневного сна неплохо спят и ночью. Они недосыпают не в физиологическом, а в психологическом смысле.

В деревне — то же почти, что и в городе. Сотрудники Харьковского института психиатрии и неврологии провели анкетный опрос в селах Полтавской области. Всё — как в Москве. Правда, среди недовольных сном оказалось больше «мало спящих» и меньше «плохо спящих». Но тут все закономерно. Деревенским жителям, особенно в летнюю пору, приходится вставать раньше, чем городским, а лечь пораньше не дает телевизор. Столь же закономерным было и отсутствие у деревенских жителей тяги к дневному сну: сызмальства спать днем не приучены.

Из всех тягот плохого сна самая изнурительная — позднее засыпание. Тут какие-нибудь полчаса кажутся двумя часами, а два часа — вечностью. Не сладки и частые ночные пробуждения. Из-за них людям кажется, что они не спят совсем. «Всю ночь голова не отдыхает», — жалуются они. Так оно и есть. Глубокий сон у них чересчур короток, он не успевает как следует развиться, и вся психическая деятельность переносится на стадии дремоты и сонных веретен. В этих стадиях сознание толком не засыпает, оно словно раздваивается, как при нарколепсии. Человеку снятся «мысли», и он почти осознает это; и весь этот полусон субъективно воспринимается как бодрствование. Электроэнцефалограмма показывает, что человек в общей сложности проспал за ночь семь часов. Как будто жаловаться грех. Но что это за сон! Вместо пяти циклов «медленный сон — быстрый сон» набралось всего три. Структура сна раздробилась, сон был поверхностным. Нет, «плохо спящие» жалуются не напрасно, они действительно спят плохо.

Всех, кто жалуется на нарушения сна, неврологи делят на пять групп. К первой относятся люди, у которых эти нарушения носят случайный, эпизодический характер и больше зависят от внешних обстоятельств, нежели от внутренних причин. Сел человек в самолет, пересек несколько поясов, ему пора спать, а кругом жизнь еще в разгаре, солнце светит, и люди зовут его обедать. Нарушается суточный ритм, нарушается и сон. Но потом все, конечно, приходит в норму. Хуже, если человек пересекает ни меридианы, а параллели и попадает, скажем, в полярный день. Солнце сияет круглые сутки, ни ночи, ни даже вечера не дождешься. В процессе акклиматизации к полярному дню сон с непривычки становится коротким и поверхностным, человек мрачнеет и смотрит на всех с неприязнью. Приспосабливаться к полярной ночи тоже нелегко: одолевает сонливость, апатия, во время сна мучают кошмары.