Чистильщики, стр. 11

– В машину, – приказал своему водителю Максим.

Когда жизни угрожает опасность, станешь молиться и на холопа.

– Ко мне домой, – продолжал распоряжаться жизнями Трофимов, командуя водителем и не думая спрашивать совета у президента.

В убогонькой однокомнатной квартирке с разнокалиберной мебелью вначале плотно задернул шторы, потом лишь поставил на пол ночник и включил его. Водителю, поглядывавшему на часы и телефон, предложил отдельный вариант:

– Если хочешь, можешь добираться домой. Но без машины.

Тот задумался, но пока вскипал чайник, запросился в собственную кровать. Проводив его взглядом в окно и дождавшись затем телефонного звонка о благополучном прибытии, Трофимов немного расслабился. Даже вытащил бутылку коньяка:

– Первый раз в моей хибаре, нельзя не отметить.

– Снимаешь? – Президент решил, что после случившегося у них появились все основания перейти на «ты», и первым дал сигнал к этому.

– Авось с вашей помощью куплю когда-нибудь собственную, – не заметил или не принял «подарка» телохранитель, больше занимаясь сервировкой побитого по углам журнального столика, чем отношениями с шефом.

– Купишь. Завтра же, – расчувствовался Богданович.

– Спасибо. Только я люблю зарабатывать деньги, а не брать их в долг. Как заработаю – так куплю.

– Слушай, что ты такой гордый? Не мешает в жизни?

– Зато гордые могут оставаться свободными и независимыми. А это для меня важнее.

– Но я ведь от чистого сердца, в знак признательности, а не…

– У нас нормальные деловые отношения, – продолжал упрямствовать Трофимов. Впрочем, усилий для отказа ему прилагать не приходилось: крутился себе и крутился у стола. – И пусть они остаются такими же.

Если Богдановича в голосе телохранителя поразила убежденность в своей незыблемой правоте, то в себе он снова отметил неприятные штрихи: охранник продолжает ставить условия, и он вынужден в который раз подчиниться им…

– Выпьем, – сминая раздражение, потянулся он к бутылке. – Только смотри, чтобы успел заработать. А то вот возьму и махну жить в Австралию. Почему-то захотелось туда.

После первой, без тоста и обязательств, рюмки Богданович тут же наполнил по второй. Придерживая свою стопку за разлапистое донышко – прием из фуршетной практики, когда в одной руке нужно удержать и тарелку, и бокал, – прошелся по комнате. Остановился у серванта, заполненного в большинстве своем книгами по Востоку. Перед ними лежала косичка с вплетенной красной лентой, и Богданович даже потрогал ее пальцами – настоящая. Повернулся к телохранителю.

– Если верить легенде, красная нить ведет к золоту Колчака, – пояснил тот.

– Куда?

– К монастырскому тайнику, где в двадцатых годах последними белогвардейцами спрятаны остатки царского золота.

– А почему ты тогда здесь, а не там?

– Не особо верю. Да и не так все просто, как кажется на первый взгляд.

– Не-ет, расскажи, – Богданович вернулся в кресло, обновил в рюмках спиртное.

– Было бы что, – махнул рукой Максим.

– Не-ет, я здесь гость, а гостю нельзя отказывать, – продолжал настаивать Богданович.

Скорее для того, чтобы завершить неожиданно возникшую тему, Трофимов быстро проговорил:

– Где-то между Владивостоком и Хабаровском действовал в свое время мужской монастырь, через подземные ходы которого колчаковцы уносили остатки золота своего атамана. Чтобы оторваться от красных, пришлось несколько ящиков со слитками замуровать под землей.

– Откуда знаешь? – Богданович и не пытался скрыть волнение и заинтересованность. Осторожно проверил: – Наверное, сказки.

Телохранитель пожал плечами: может, и сказки.

– Говори-говори, – не желал расставаться с тайной гость.

Максим опять пожал плечами, потом как о ненужном лично ему рассказал:

– Человек, который прятал золото, отдал мне перед смертью свою косичку с обозначением тропы.

– Слушай, едем в Хабару! – Богданович перевел взгляд на сервант. Даже вновь встал, чтобы убедиться в наличии косички.

– А как же Австралия? – Трофимов отпил глоток, дотянулся до апельсинной дольки. Издали с прищуром посмотрел на президента. Как легко взять богатого в руки…

– Успеем, – уже начал распоряжаться будущим Юрий Викторович. – Уезжать нужно с деньгами, нищих нигде не любят.

– Спасибо, но… Я люблю и признаю реальности. Тем более, что вместо монастыря там сейчас военный санаторий и что-то сверхсекретное противовоздушное. Я уже узнавал. Не подпустят и близко.

– Жаль, – Богданович на этот раз даже приподнял косичку за замасленную ленточку. – А то бы в один присест… Ладно, где спать уложишь, начальник?

– Вам – на диване.

– А ты, конечно, как гордый и деликатный, – на полу?

– Не привыкать. На этот случай у меня спальный мешок имеется. Извините за неудобства, но… лучше проснуться живым на помойке, чем навеки уснуть в шикарном гробу. Так говорил один мой знакомый в спецназе, простите за натурализм.

– Ничего, я полностью согласен с вашим другом. – До президента наконец дошло, что Трофимов так и не принял сближения, и он вернулся к традиционной форме общения. – Да, и насчет списка потенциальных врагов и конкурентов. Вы правы, его обязательно нужно составить. Утром займемся.

Перед сном Богданович еще раз, но теперь уже тайно, когда Максим умывался в ванной, внимательно осмотрел косичку. Даже провел пальцем по красной ленточке, то подныривавшей под пучки-реки, то тянущейся по одному краю, то перехватывающей сразу всю косичку. И долго потом ворочался.

– Непривычно? – почти угадал Максим.

Юрий Викторович чистосердечно соврал, тут же поверив в придуманное:

– Кот дома один. Не впервой, конечно, ему, но каждый раз жаль. Надо кому-то отдать, что мучить живность. Возьмешь? – Он продолжал чувствовать и считать себя хозяином и потому путался в обращениях.

– Нет. У меня за спиной только то, что могу защитить и сберечь.

– Счастливый. А здесь…

Богданович не стал развивать тему, поворочался еще немного и наконец притих. Услышав его мерное дыхание, позволил себе закрыть глаза и Максим.

Глава 6

– Мы должны составить два списка – его друзей и его врагов.

Штурмин расчертил пополам лежавший перед ним листок.

– Мне также необходим полный расклад всей его деятельности – дочерние предприятия, «крыши», магазинчики, смежники, офисы. Все адреса, где он хоть когда-то наследил. Списки телефонов, номера машин – само собой.

– Сергей Иванович, – поднял оперативника начальник управления, в кабинете которого проходило совещание.

– Есть, – понял тот задачу, но вздоха не сдержал.

Ненароком получилось демонстративно громко, и опер, поминутно отбрасывая спадающие на глаза волосы, поспешно пролистал еженедельник, где под многочисленными черточками шли прежние задачи. Но что вздыхать, коли розыск объявляли сами.

– И теперь по традиционным пунктам, – продолжил Штурмин, к разочарованию настороженного оперативника, закрывшего было блокнот и успокоившего прическу.

– Готов, – безропотно отозвался тот на молчаливый взгляд генерала.

– Первое: выставить сторожевой листок в адресное бюро, вдруг есть приватизированное жилье и другая прописка. Мать живет все там же, в Янтарном?

– Да, – повел диалог Сергей Иванович, начинавший дело по исчезнувшим лотерейным деньгам.

– Надо получить санкцию судьи на наложение ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, ведение переговоров и, на всякий случай, на проникновение в жилище: «Разрешаю проведение оперативно-розыскных действий, связанных с ограничением права на тайну телефонных и иных переговоров…» – короче, судья знает. Может, придется кое-что негласно установить и послушать.

– Есть.

– Следующее: вытащить распечатку с междугородной телефонной станции: куда и когда звонили с телефонов Богдановича. Третье: взять под контроль все вновь регистрируемые фирмы и фирмы ликвидирующиеся. И смотреть не по одной фамилии Стайера, а отследить фамилии главного бухгалтера и заместителей. Четвертое: запросить медучреждения города – не было ли случайно обращений Богдановича к ним.