Джокер и Палач, стр. 100
«Почему бы не сегодня? — спросил он себя. — Почему бы не этой ночью?»
— Сегодня, — сказал он «кроту», — ты закладываешь в тайник... Ну, скажем, в третий тайник «джентльменский набор» на эту ночь. Напомнить, что должно быть в «наборе»?
— Копии электронных ключей с указанием, к какой двери, коды сейфов и дверей хранилища, код запасного выхода... — начал бойко перечислять «крот».
Шишел выслушал его до конца, утерся салфеткой, расплатился наличными, чтобы не оставлять в памяти сервис-автомата номер своей карточки, и удалился с таким видом, будто не имел ни малейшего отношения к своему соседу по столику.
«Сегодня, — повторил он, рассчитывая, что внутренний демон как-то прокомментирует его решение. — Этой ночью».
Но демон не стал выныривать из глубин его подсознания, чтобы обсуждать с Шишелом подобную тему. Демон косо смотрел на криминальные затеи своего хозяина.
Прежде чем тронуть свой «лендровер», Дмитрий снова попытался вызвать по мобильнику Микиса. И снова Микис не отозвался.
«Похоже, что этим утром у него были неприятности покруче моих», — подумал Шишел.
Глава 13
БОГ СЧАСТЬЯ
И действительно, утро для Микиса Палладини, известного на Заразе как Апостолос Челлини, или Енот, было гораздо более тревожным, чем для Дмитрия.
Енот не мог назвать ночь, проведенную им взаперти — на пару со Шведом, слишком приятной. Вокруг царила глухая, сырая тишина. Швед, хотя и избавленный от залепившего рот пластыря, был не слишком разговорчив. Да и самого Енота не тянуло на откровения. Сон не шел ни к тому ни к другому. Впрочем, спать на холодном железобетонном полу вряд ли пошло бы им на пользу. Ночь оставила у них только чувство тупой усталости. Обоим оставалось лишь благодарить судьбу (и своих тюремщиков) за то, что в подвале, где им пришлось коротать эту ночь, — видимо, в бывшей посудомоечной — было в наличии несколько раковин и краны с чистой водой. Под потолком попискивали комары. Слава богу, не было крыс. Но практически не было и никакого освещения. Только из окон-щелей под самым потолком сочился зеленоватый свет городского ночного неба. Потом пошел дождь и наступила полная темень. Темнота стояла и в душах обоих узников сырого подвала.
Енот даже не понял, что там, наверху, уже наступило утро. Он только испытал что-то вроде облегчения, когда дверь, ведущая наверх, с лязгом отворилась и подручные Пуделя выволокли его и Шведа во двор, а там запихнули в готовые к отправке «форды». «Фордов» было два. В одном кроме самого Енота и Шведа уместилось четверо увешанных оружием головорезов. Среди них и Лакост, одетый словно на прием во Дворец и полный кипящего гнева. Во втором — еще семеро. Кары тронулись с места и быстро добрались до бульварного кольца, а с него стали выруливать к площади Эпидемий. Над городом продолжали уныло висеть навалившиеся на него ночью тучи, и по крышам автомобилей чуть слышно барабанил несильный дождь. Похоже было, что он зарядил на целый день.
Енот подумал, что в день, который имеет все шансы стать последним днем его жизни, погода могла бы быть и получше.
Швед сидел неподвижно и смотрел перед собой стеклянным взглядом. Только губы его еле заметно шевелились. Енот с некоторым удивлением понял, что тот молится. Сам он не находил в себе сил обратиться за заступничеством к богу. Бандиты глухо перебрасывались между собой односложными, непонятными посторонним репликами. Лязгали затворами. До места назначения оставались считаные минуты.
Улицы Семи Городов просыпались после дождливой ночи. Движение на улицах еще практически отсутствовало. Лишь редкие автомобили катили по мостовым столицы. И было очень трудно не заметить прилепившийся к обоим «фордам» сзади «рено» с рекламой аренды автомобилей «чермак» на крыше. Худощавый парень за рулем «ведущего» «форда», конечно, его заметил. Но не время тревожить шефа своими подозрениями. Шеф уже вторые сутки бесился — это знали все, — и лучше было его лишний раз не трогать. Вместо похвалы за осмотрительность можно было огрести тростью по голове. Если не хуже
Поэтому водила «форда» решил провериться самостоятельно. Свернул направо, потом — налево. Притормозил и пропустил «рено» вперед. Арендный кар как ни в чем не бывало прокатил мимо, и водила успокоился. Ничего необычного. Просто маршруты совпали. Наверно, каким-то чудакам тоже надо с утра в район площади Эпидемий. Его маневры не остались, однако, незамеченными.
— Мы правильно едем? — невозмутимо осведомился Пудель у Енота. — Ведь ты не врал мне вчера? Или ты надумал дать нам какой-нибудь другой адресок?
— Вы... едете... правильно... — с трудом выговорил Енот.
Всю жизнь он слыл человеком, способным заговорить кого угодно до смерти. Но сегодня, может быть, впервые в жизни, ему совсем не хотелось говорить.
«Сначала они прикончат Тимми, — подумал он. — А потом и нас. Меня, по крайней мере, точно. Зачем им нужен лишний свидетель? — Он тяжело вздохнул и додумал свою мысль до конца: — И почему мне приходится умирать сволочью?»
— Вот и чудесно! — бросил Лакост. Он потянулся, хрустнул суставами, немного помассировал лицо и торжественно провозгласил: — Сегодня неважная погода! На редкость противный дождик. Знаете, мне хочется раскрасить этот серый, тусклый рассвет в багровые цвета! У нас это получится, парни?
Головорезы единодушно согласились с ним.
Весьма обязательный мэтр Буанофокко прибыл в «Дом Теней» без четверти семь. Он тут же выполнил все процедуры, необходимые для возвращения своим клиентам утраченной ими свободы. В семь ноль-ноль они эту свободу обрели заново.
Освобождение из узилища прошло на редкость прозаично. Всем четверым экспроприаторам благополучно вернули все отнятое при задержании. Более того, никто не заикнулся ни о каком залоге. За ночь дело горемычных клиентов «Скифа» было прекращено — очевидно, ввиду полной своей бесперспективности. Мэтр остался в «Доме» доводить до конца какие-то формальности, а четверо друзей отправились на автостоянку, где их ждал любезно подогнанный туда фургон Тимми.
Идти, однако, пришлось под мелким дождиком, и небесная влага назойливо пыталась забраться за воротник.
— Ей-богу, — вздохнул Гринни, — я начинаю понимать, как хорошо иметь много денег. Вокруг начинают твориться прямо-таки чудеса. Все оказываются любезны и услужливы. Только вот погода не хочет слушаться содержимого бумажника.
Тимми молча поднял воротник и зашагал энергичнее. Заговорил он, только добравшись до своей машины.
— Неспокойно у меня на душе, — буркнул он, усаживаясь за руль. — Слишком мы засветились с этим делом. Теперь куча народа знает, что мы побывали при больших деньгах. Пойдут слухи. Слухи, они как круги по воде расходятся. Кто-то заинтересуется. Кто-то сопоставит...
— Это у тебя от острой нехватки виски в организме, — успокоил его Сян.
— И от переедания за ужином, — добавил Гринни. — Ничего. Вот доедем до дому, рассчитаемся с Секачом...
— Как бы Гарри не вошел во вкус, — мрачно бросила Микаалла. — Уж он-то найдет способ снова навесить на нас какие-нибудь долги. Не верю я, что мы так легко от него отделаемся.
— Типун тебе на язык, — отозвался Тимми, трогая машину с места. — Как мне хочется, чтобы все это забылось, как дурной сон.
— Вот что, — решил сменить тему разговора Сян. — Вы слышали анекдот про белую овечку и хромого верблюда? Ужасно смешно. Мне недавно его рассказали.
Вообще-то, припомнил Гринни, на протяжении последних суток Сян рассказывал этот анекдот не менее трех раз. И сам Гринни мог бы рассказать его. Но возражать против того, чтобы заслушать эту историю в четвертом чтении, не стал ни он, никто другой. От скверных предчувствий помогают даже заезженные шутки.
Сян рассказал этот анекдот и анекдот про волнистых попугайчиков, и еще пять или шесть анекдотов, среди которых даже попался один (про землеройку), которого Гринни раньше не слышал. Сян почему-то зациклился на анекдотах о всяких живых тварях. Потом анекдоты рассказывал Тимми. В основном про обитателей компьютера. Потом слово взяла Микаэлла. Точнее, она рассказывала не то чтобы анекдоты, а разные случаи из жизни. Иногда — грустные, иногда — смешные.