Пираты Неизвестного моря, стр. 15
Собрание оказало на нас роковое влияние. Мы все стали ужасно чистоплотными (я-то и раньше таким был). По-моему, все из-за того, что каждый боялся, как бы ему не подложили свинью.
Были созданы три мощные санитарные группы, в которые записались все. Маша Пашкова сразу развернула свои санитарные способности и развела, понимаешь, гигиену (и откуда такие слова берутся!). Теперь мы продирались в столовую через санитарные заслоны. Первый заслон проверял руки, второй – уши, третий – зубы, а четвертый (ты хоть блести) отсылал всех снова к умывальнику, на всякий случай.
Мы зашли ого как далеко в санитарном рвении. На клумбе выложили цветными камешками наглядное изречение:
Каждый санитар – контролер!
А неизвестный автор сочинил песню, и мы ее распевали хором по пути в столовую:
Мой брат-артист особенно тщательно следил за своей курносой внешностью. Он говорил, что киноактеры отличаются фотогигиеничным лицом и показывал всем свой слабовольный профиль.
Теперь к рукомойнику нельзя было и подступиться. Брызги так и летели во все стороны. Я даже пожалел, что не захватил зонтик из дома. Пока своей очереди дождешься, с ног до головы промокнешь. Наш гармонист однажды три часа простоял возле умывальника и так и не сумел умыться.
Особенно мы уши драили, так драили, что потом часа два на одной ноге прыгаешь, а голову набок… А не попрыгаешь, весь день будет в ушах вода хлюпать, и слух остроту теряет.
А на зубы такой блеск наводили, только держись. Ходят потом все и улыбаются, зубы показывают – вот, мол, какие они чистые. Еще бы! Сначала почистишь зубы мятной пастой, затем хвойной, потом этой, как ее, загадочной – «Хлородонт» и еще там какой-то, так что вообще уже зубов во рту не чувствуешь. Даже странно. А дотронешься пальцем, все в порядке – на месте.
Но лучше всех, пожалуй, следил за своими зубами Спасибо. Он как-то приспособился чистить их сразу двумя щетками: одной – верхнюю челюсть, другой – нижнюю. Так и шурует, словно ботинки. А когда я ему посоветовал для экономии времени чистить зубы наждачной бумагой, он разобиделся, разволновался и пригрозил, что вообще бросит чистить зубы и будет ходить с грязными. Странно… Как будто он для меня старается!
Мы бы еще долго боролись за гигиену, если бы не Спасибо. Он нас подвел. Уж очень он старался. Взял да вымыл однажды котлету яичным мылом прямо в столовой под хозяйственным умывальником. Наверное, думал, что она станет еще вкуснее. Возможно, он сделал это по рассеянности. Кто его знает?!
– Что вы делаете? – испугался Вениамин и схватился за голову.
После этого случая массовое движение за абсолютную чистоту пошло на убыль. И остались только одиночки, которые упорно продолжали чистить зубы по 8–10 раз в сутки.
Глава 3.
Тысяча спичек
Но наконец нам немного повезло. Вениамин, кажется, понял, что мы взрослые и дал нам боевое задание – привести в идеальный порядок территорию лагеря. И куда только скука делась?
Ох, и здорово! Все сразу повеселели. Мы выровняли линейку, расчистили и посыпали песком дорожки. И даже соревнование устроили – кто больше всех шишек соберет.
Наш отряд разбился на две неравные команды – в одной было больше на одного человека, то есть на меня. Дело было так. Когда все разделились, я принципиально перешел в ту команду, где не было моего брата.
– Ну, и ладно, – оказали мне. – Невелика потеря!
Знали бы они, кого теряют! Ведь это я собрал 1037 крупных еловых шишек. Наша команда навела такой блеск на занятой территории – эге-ге! Мы даже огорчились, когда закончили работу – опять скучать.
Вениамин с ходу присудил нам первое место. Когда он вручил нам (лично мне в руки) награду – книгу писателя Катаева «Сын полка», примчался Дядя с портфелем.
– Убрали? – не поверил он. – Так-так. Хорошо…
Он повертел головой, нагнулся:
– А это что? – И показал нам обгорелую спичку.
– Спичка, – сказал Спасибо.
– Серная спичка, – поправил его Славка Рой.
– Бывшая спичка! – догадался я.
– Правильно, мальчики, – замурлыкал Дядя с портфелем. – Так кто же из вас курит? Я не курю. Мой коллега и подавно.
Вениамин смущенно поежился. Уж слишком часто он смущается и краснеет. Тоже мне, командир!
– А насчет награды, – продолжал Дядя с портфелем, – поспешили. – И он осторожно вынул книгу из моих рук.
Все так и ахнули.
– Я не против поощрений, – говорил Дядя с портфелем. – Я сам неоднократно получал награды и в школе, и на последующей работе. Но… всему свой черед. Заработал – получи! Территория лагеря буквально захламлена обгорелыми спичками. Посмотрите, посмотрите…
Мы смотрели во все глаза, но не видели ни одной спички.
– Ну, вот, – заулыбался он, – надеюсь теперь-то вы убедились. Итак, начнем. Кто больше всех соберет, тот и получит книгу.
Вениамин еще раз густо покраснел и отвел его в сторону. До нас доносились слова:
– Матвей Ипполитыч… Зачем?… Это непедагогично…
– Чего вы меня учите? – возмутился Дядя с портфелем. – Я всю жизнь был на руководящих работах. В последний раз я заведовал областным мясокомбинатом, а это вам не пионерский лагерь!
Вениамин махнул рукой и ушел. И мы принялись за «дело». Обшарили все и вся и ничего не нашли. Только Спасибо нечаянно повезло. Он подобрал где-то под забором обгорелую спичку, разломил пополам и выдавал за две. Так наша команда и вернулась ни с чем.
Дядя с портфелем сидел на огромном пне и принимал обильные приношения от другой команды. Мой брат-ловчила принес 120 спичек, Грунькин – 180, Князь – 300. А когда Гринберг принес целую фуражку обгорелых спичек и сказал, что там что-то около 1000, мы прямо-таки ошалели. А Дядя с портфелем так и оторопел:
– От-ку-да это?
– Стараемся, – потупился Гринберг.
Дядя с портфелем отдал Гринбергу книгу «Сын полка» и ушел, растерянно оглядываясь.
Оказывается, ребята бегали за ограду в ларек и покупали там спички, кто сколько мог. А продавщице говорили, что выполняют поручение нашей поварихи. Все спички раскупили. А обгорелыми их сделать недолго. Зажег одну, сунул в коробку – фррр-р и готово! Вот когда я пожалел, что не остался в одной команде со своим братом. Ребята там подобрались что надо, не то что у нас – тюфяки. Ведь у меня давно лежал в кармане непотраченный рубль – это же 100 коробков по 60 спичек в каждом. Дело, конечно, не в книге. Мы ее все раз по сто читали. Главное – честь команды!
Ясно, если по-честному, книгу выиграла наша команда. Свою территорию мы так убрали, что она так и блестела. А спички… «ненужная затея», как говорит Вениамин.
А все-таки здорово придумано!
Глава 4.
Братцы, лысеем!
Мы, конечно, понимали, что Дядя с портфелем над нами посмеялся. А если он не хотел смеяться над нами, то, значит, посмеялся сам над собой. И вообще, я убедился, что пионерский лагерь – это не казацкая вольница, а какой-то сплошной курорт: ешь да спи, спи да ешь.
А у меня кипучей энергии хоть отбавляй. Меня соседи всегда, когда ругали, называли активным ребенком. Что верно, то верно, этого не скроешь. Прямо скажу, заскучал я. А мне и без того не сладко… В последнее время я сделал страшное открытие. Однажды утром, причесываясь редким-прередким гребешком, я увидел, что на нем остаются волосы. Никогда этого раньше не замечал! Я их посчитал. Ровно 40. Ужас! Я лысею! Верно, от обломовской жизни. А причесываюсь я не меньше ста раз в день. Расческа у меня новая, чуб тоже, за лето отрос – это тебе не в школе щеголять лысиной. Отчего бы и не причесываться?! Выходит, что у меня за сутки выпадает: