Ночь Седьмой тьмы, стр. 72

– Нет, разумеется нет. Зачем он мне?

– Или наркотики. Возможно, вы принимаете, наркотики. Многие американцы принимают наркотики.

Рубену было жарко. Кондиционера в комнате не было, не было даже вентилятора.

– Вы собираетесь подбросить мне наркотики? В этом все дело? Чтобы у вас был повод арестовать меня?

Беллегард никак не прореагировал на эту вспышку.

– Зачем бы мне это понадобилось, профессор? У меня уже достаточно проблем, мне предстоит провести достаточно арестов, достаточно допросов. Вы льстите себе, если воображаете, что я готов так усложнять свою работу. У нас не полицейское государство. Здесь вы свободны. Мы не любим заполнять наши тюрьмы.

– А как насчет сейчас? Я свободен? Могу свободно уйти?

– Разумеется. Возможно, позже вам захочется выкроить время и дать письменные показания. О ваших передвижениях прошлой ночью, и все. Это займет десять минут, от силы четверть часа. Скажем, сегодня днем.

Рубен кивнул. Ему хотелось выбраться отсюда.

В голове стучал тяжелый молот, его подташнивало. Он скосил глаза в угол, на стул, прикрученный болтами к полу. Беллегард заметил этот взгляд, но ничего не сказал.

Рубен встал. Его пошатывало. Завтрак был бы кстати. Он еще ничего не ел. Пища вернет ему равновесие.

– Скажите мне, профессор, как себя вчера чувствовала Анжелина?

– Анжелина?

– Она танцевала? Вы ее видели?

– Думаю, она... Да, кажется, она танцевала.

– Кем она была в этот раз? Змеей Дамбаллой? Свирепой Огунферай? Или сексуальной Эрзюли?

Рубен ощутил тугой комок в желудке.

– Откуда мне знать, – прошептал он.

– Нет? Я полагал, вы достаточно часто видели ее раньше. Но, возможно, она более сдержанна, когда вы рядом. Может быть, лоане так благоволят к ней в вашем присутствии.

– На что вы намекаете?

– Ни на что, профессор. Абсолютно ни на что. Я всего лишь ее брат. Вы – друг ее мужа. Вам должно быть известно гораздо больше, чем мне.

Рубен ничего не ответил. Он повернулся и вышел, хлопнув за собой дверью. В коридоре было еще жарче.

54

Пистолет исчез. Рубен проверил сразу же, как только вернулся, до упора выдвинув ящик, в который бросил его накануне ночью. Пистолет пропал вместе со всеми обоймами. Он спросил себя, подождут ли они до полудня, или Макс пришлет своих людей, чтобы забрать его прямо сейчас.

Анжелина и остальные еще не вернулись. Разумеется, телефона на унгфорене было, и связаться с ними было можно разве что отправившись туда на машине.

Он выглянул в окно спальни. Человек уже был на месте – расположившись в подъезде напротив, он лениво наблюдал за их домом. Рубену нужно было крепко подумать. Кто убил Макандала? Было ли это сделано с целью подставить его, или совпадение по времени оказалось случайным, простой шуткой судьбы? Убийца, разумеется, не был грабителем, в противном случае он бы нашел и забрал пистолет. Или Рубен вспугнул его, когда он как раз этим и занимался? Это было возможно, но интуиция подсказывала Рубену, что это было крайне маловероятно.

За минуту или две, которые прошли с того момента, когда Макандал вышел с ним на связь, до момента, когда Рубен оказался рядом с кустами, кто-то напал на гаитянина и перерезал ему глотку. Это говорило о том, что кому-то очень не хотелось, чтобы Рубен и Макандал встретились и поговорили. А это, в свою очередь, заставляло думать, что Макандал вышел на что-то... или на кого-то.

Рубен спустился вниз и попросил Дидону приготовить ему что-нибудь поесть. «Интересно, – раздумывал он, – вернулись ли уже Хуперы». Кто-то рассказал Беллегарду про пистолет, он не смог бы догадаться по одним обрывкам ленты, ею можно было закрепить почти все, что угодно. Рубен был уверен, что Хупер видел пистолет в его руке. Хупер нуждался в возможности задобрить кого-нибудь, кто пользовался влиянием, нуждался очень сильно. Настолько сильно, чтобы продать своего соотечественника? Возможно. Закон и порядок значились в первых строках книги заповедей Хупера. Сдать полиции вероятного преступника не стоило бы такому человеку, как Хупер, большого количества бессонных ночей.

Дидона принесла ему тарелку вареных зеленых бананов, два яйца и чашку кофе. Он быстро управился со всем этим, поев без всякого аппетита. «Да, – думал он, – нужно навестить Хупера, постараться поговорить с ним, может быть, даже намекнуть на то, что он работает на правительство, воззвать к его знаменитому чувству лояльности».

Он отправился в магазинчик пешком, стараясь вспомнить дорогу, которую ему показала Локади. Шагая по улицам в одиночестве, он чувствовал себя уязвимым. Он знал, что за ним следят, но с этим ничего нельзя было поделать. Дети часто останавливали его – босоногие малыши пытались продать ему всякую всячину, которая была ему не нужна, или предлагали свои услуги в качестве гидов. Их братья постарше предлагали ему женщин, наркотики, мальчиков. Он спросил себя, почему один уже вид белого лица поворачивает мысли некоторых людей в сторону порока. Ответ, разумеется, был прост. У белых есть, деньги, а без денег в кармане клиента пороку по сути не на что особо рассчитывать.

Он свернул за угол и увидел магазин в полутора кварталах впереди. Там что-то происходило – перед магазином собралась небольшая толпа, на улице лежали и стояли предметы мебели и всякая мелочь. Может быть, бизнес уже вовсю развернулся.

Джин Хупер стояла снаружи с группой гаитян и иранцем Амирзаде. Магазин выглядел так, будто в него бросили бомбу. Витрина была разбита, книги разбросаны и порваны, ящики и полки сорваны со стен и выброшены на улицу.

Джин оглянулась на приближавшегося Рубена. Ее глаза покраснели и припухли. Пыль покрывала ее с головы до ног. Рукав платья Холли Хобби был разорван. Несколько секунд она глядела на Рубена, потом отвернулась и вновь принялась за работу.

Из магазина вышел Дуг Хупер.

– Это произошло вчера ночью, пока нас не было, – сказал он. – Мы вернулись поздно, там, в этом месте для вуду, что-то случилось. Когда мы приехали, магазин уже выглядел как сейчас. Это работа Валриса, конечно. Помните, я вам рассказывал.

– Вы ему заплатите?

– Мне нечем ему заплатить.

– Может быть, он согласится на сделку другого рода.

– Какого именно?

– Не знаю. Но пробуйте поговорить с ним.

Хупер огляделся. Он нагнулся и поднял пачку брошюр. На их обложках были изображены улыбающиеся лица – люди всех рас, объединенные для дела мира во всем мире. Кто-то наступил на них, раздавил каблуком эти лица.

– Возможно, я так и сделаю, – сказал Хупер.

– Нет никакого смысла заново открывать ваш магазин, если вы этого не сделаете.

– Да, наверное, вы правы. Но сначала мы помолимся об этом. Вы удивились бы, узнав, какие двери распахиваются перед вами, когда вы молитесь.

Рубен повернулся, чтобы уйти, потом вспомнил, зачем приходил.

– Вы сказали, что-то случилось в Буа-Мустик. Что именно там произошло?

– В Буа-Мустик? А, вы имеете в виду этот вудуистский храм. Похоже, что вчера ночью там убили какого-то парня. Жуткое дело. Я хочу сказать, мы все читаем про вуду и ритуальные убийства, и вдруг перед вами человек, которому перерезали горло. Его нашли под утро где-то в кустах. Мы провели там всю ночь, никак не могли уехать. Наверное, нам придется купить здесь свою машину. В общем, приехала полиция, допросила почти всех. Разумеется, никто ничего не видел. Полиция забрала вашу подругу, жрицу, с собой. С вашей подругой миссис Хаммел, однако, все в порядке. Она осталась там, чтобы помочь прибраться, но сказала, что скоро вернется.

– Вы рассказали им что-нибудь обо мне, о нашем разговоре?

Хупер смешался:

– Вы ведь не хотите мне сказать, что имеете к этому какое-то отношение, я надеюсь?

– Нет, но мне кажется, кто-то рассказал полицейским о том, что у меня был пистолет. Если не ошибаюсь, вы видели его у меня в руке вчера вечером. Может быть, вы упомянули им о нем.

– Что ж, может быть, и упомянул. Мне очень жаль, если это доставило вам какие-нибудь неприятности. Но я должен был быть честным, я должен был рассказать им о том, что видел. Я видел, как вы вышли, а потом вернулись, неся в руке пистолет.