Мир глазами Гарпа, стр. 114
А Хоуп Стэндиш между тем наконец-то почувствовала себя в безопасности — в мире Бензенхавера. Покачиваясь, она плыла над полями, рядом с этим полным пожилым полицейским и изо всех сил старалась подавить тошноту. Она опять начала ощущать собственное тело — чуяла собственный отвратительный запах, порой напоминали о себе ушибы и ссадины. Она испытывала к себе омерзение, но рядом сидел этот милый веселый полицейский, сидел совершенно спокойно и искренне ею восхищался — глубоко тронутый ее яростным успехом, ее победой в насилии.
— Вы женаты, мистер Бензенхавер? — спросила Хоуп.
— Да, миссис Стэндиш, женат, — сказал он.
— Вы так добры ко мне, так заботливы… — начала было она, — но… извините, кажется, меня сейчас стошнит!
— О, сейчас, сейчас! — воскликнул Бензенхавер и быстренько подхватил с пола пакет из вощеной бумаги. Это был пакет от завтрака пилота, на донышке осталась недоеденная жареная картошка, и от жира пакет стал наполовину прозрачным. Сквозь остатки картошки и донышко пакета Бензенхавер видел собственные пальцы. — Вот, — он протянул ей пакет, — можете прямо сюда.
Ее уже рвало; она взяла у него пакет и отвернулась. Хоуп была уверена, что этот пакет недостаточно велик, чтобы вместить всю мерзость, которая скопилась у нее внутри. Она почувствовала тяжелую твердую руку Бензенхавера — он гладил ее по плечу, по спине, а другой рукой заботливо отвел прядь ее спутанных грязных волос, чтобы не мешали.
— Вот и правильно, — приговаривал он, — нужно все это из себя вытряхнуть, и тогда вам сразу станет гораздо легче.
Хоуп вспомнила, что, когда Ники тошнило, она говорила ему примерно то же самое. Просто потрясающе, думала она, как этот Бензенхавер умудрился даже столь отвратительный процесс превратить в некую победу! Но ей и вправду стало значительно лучше — ритмичное покачивание вертолета так же успокаивало, как и спокойные сухие руки пожилого полицейского, поддерживавшие ее голову и поглаживавшие по спине. Когда пакет наполнился и все-таки лопнул, Бензенхавер сказал:
— Ну вот и отлично, миссис Стэндиш! Ни к чему вам этот пакет. Вертолет принадлежит Национальной гвардии, вот пусть Национальная гвардия его и убирает! В конце концов, для чего существует Национальная гвардия, а?
Пилот вел машину с мрачным выражением лица, делая вид, что абсолютно ничего не слышит.
— Ох и денек у вас был, миссис Стэндиш! — продолжал Бензенхавер. — Ваш муж будет очень вами гордиться! — Но думал Бензенхавер немного иначе: сперва лучше убедиться в этом самому; сперва лучше поговорить с ее мужем. По опыту Ардена Бензенхавера, мужья и другие люди не всегда правильно понимают, что такое изнасилование.
16. Первый убийца
«Что ж такое ты пишешь? — ужасался в письме Гарпу Aero издатель Джон Вулф. — И еще называешь это первой главой! Да разве к этому можно что-то прибавить? Тут и так чересчур много! И ты в состоянии это продолжить?»
«Я уже продолжаю, — написал ему Гарп. — И ты скоро увидишь продолжение».
— Я не желаю видеть никакого продолжения! — заявил Джон Вулф по телефону. — Пожалуйста, немедленно прекрати! Ну, по крайней мере отложи, а? И вообще, почему бы тебе не отправиться сейчас в какое-нибудь путешествие? Для тебя это было бы очень полезно. Да и для Хелен, я уверен. И Дункан тоже, по-моему, вполне в состоянии поехать с вами.
Но Гарп стоял на своем. Он не только твердил, что «Мир глазами Бензенхавера» непременно превратится в настоящий роман, но и настаивал, чтобы Джон Вулф продал первую главу в какой-нибудь журнал. У Гарпа никогда не было литературного агента; Джон Вулф первый имел дело с трудами Гарпа и старался сделать для него все возможное. Как и для Дженни Филдз.
— Продать в журнал? — спросил Вулф.
— Да, продать, — сказал Гарп. — Как анонс самого романа.
Так они, собственно, поступали с первыми двумя книгами Гарпа, отрывки из которых были проданы разным журналам. Но сейчас Джон Вулф тщетно пытался объяснить Гарпу, что эту главу публиковать нельзя, ничего хорошего от подобного анонса ждать не приходится, даже если кто-то будет настолько глуп, что напечатает ее. Гарп, сказал Вулф, приобрел «небольшую, но серьезную» репутацию настоящего писателя и благодаря вполне пристойным рецензиям на первые его два романа сумел завоевать поддержку среди уважаемых людей и «небольшую, но серьезную» аудиторию. К черту эту «небольшую, но серьезную» аудиторию, сказал Гарп, хотя и чувствовал, что Джону Вулфу слышать такое обидно.
— Я бы, пожалуй, предпочел разбогатеть и совершенно не думать о том, что всякие идиоты называют «серьезной литературой», — заявил он Джону Вулфу, отлично понимая, что, конечно, не способен совершенно не думать об этом.
На самом деле Гарп думал, что сможет купить некое уединение, на время совершенно отделив себя от реального и ужасного мира. Ему мерещилось нечто вроде форта, где он, Дункан и Хелен (и новорожденный малыш) смогут жить вдали от всяких приставал и не соприкасаться с так называемым «остальным миром».
— Господи, что у тебя на уме? — спрашивал его Джон Вулф.
Хелен тоже спрашивала об этом. И Дженни. Но Дженни Филдз первая глава «Мира глазами Бензенхавера» действительно понравилась. Она считала, что все самые главные вещи расставлены здесь по местам — то есть понятно, кто в данной ситуации настоящий герой, в чем проявляется чувство истинного гнева и истинное преступление. Она находила, что это отличное гротесковое изображение греховности пресловутого «плотского вожделения». Но, если честно, горячий восторг Дженни по поводу первой главы романа вызывал у Гарпа куда больше беспокойства, чем критическое отношение Джона Вулфа. Гарпу более других была известна несостоятельность литературных концепций Дженни Филдз.
— Господи, да ты прочитай повнимательнее ее книгу! — часто говорил он Хелен, однако Хелен, как и обещала, не позволяла втягивать себя в такие споры. И она наотрез отказалась читать новый роман Гарпа.
— С чего это Гарп вдруг так захотел разбогатеть? — спрашивал у Хелен Джон Вулф. — В чем дело?
— Не знаю, — отвечала она. — По-моему, он думает, что богатство может его защитить. И всех нас тоже.
— От чего? — изумлялся Джон Вулф. — От кого?
— Тебе придется подождать, пока ты не прочтешь всю книгу, — сказал ему Гарп. — Даже дерьмовый бизнес — все-таки бизнес. И в данный момент я пытаюсь воспринимать эту книгу как бизнес, и я хочу, чтобы ты относился к ней так же. И мне все равно, нравится она тебе или нет. Я хочу, чтобы ты ее продал.
— Но я тебе не какой-то вульгарный книготорговец! — возмущался Джон Вулф. — Да и ты не какой-то вульгарный писателишка. Извини, что приходится напоминать тебе об этом! — Джон Вулф был уязвлен до глубины души и сердился на Гарпа, что тот смеет говорить о бизнесе, в котором он, Джон Вулф, разбирается в тысячу раз лучше, чем Гарп. Но он понимал, что в последнее время Гарпу пришлось несладко, понимал, что Гарп — хороший писатель, который вполне может написать и другие, куда лучшие (по мнению Вулфа) книги, и, наконец, хотел продолжать издавать его книги.
— Я же сказал, что дерьмовый бизнес — все-таки бизнес. Если, по-твоему, эта книга вульгарна, ты тем более легко ее продашь!
— Но дело ведь не только в этом, — грустно заметил Вулф. — Никто не знает, почему книги распродаются быстрее или медленнее.
— Об этом я уже слышал, — сказал Гарп.
— Ты не имеешь права так разговаривать со мной, — рассердился Джон Вулф. — Я же твой друг! — И Гарп знал, что это чистая правда. Так что он просто повесил трубку и, не отвечая более ни на письма, ни на телеграммы, закончил «Мир глазами Бензенхавера» за две недели до того, как Хелен родила — и помогала ей только Дженни — их третьего ребенка: девочку, избавившую Гарпа и Хелен от споров по поводу мужского имени, которое никоим образом не должно было напоминать имя Уолт. Девочку назвали Дженни Гарп, тем самым именем, какое носила бы и Дженни Филдз, если бы некогда потрудилась выйти замуж.