Врата трех миров, стр. 21

Тот отпрянул, споткнулся о матрац и упал на спину. Перевернувшись на живот, Лиан понял, что не в состоянии встать на ноги. Он попытался отползти, но внезапно в воздухе щелкнул цеп, затем один из ремней обвился вокруг ноги юноши, и шарик с шипами зацепился за шов его штанов. Транкс поднял Лиана, как пойманную на удочку рыбу.

Малыш выглянул из-за плеча матери и несколько раз пискнул. Мать и ребенок обнажили зубы.

В этот миг в дверь снова ударил таран, на этот раз сломав ее. Тех, кто им орудовал, внесло в башню, и они не сразу смогли остановиться. Отпустив Лиана, транкс предстал перед ворвавшимися в башню, как ангел мщения. Бросив таран, люди кинулись врассыпную.

Транкс резко повернулся, схватил Лиана и стал пробиваться вверх по лестнице, пыхтя под своей ношей. Лиан, болтавшийся в лапах транкса вниз головой, увидел, как в дверях появились Мендарк и Иггур.

Один из солдат Иггура метнул в транкса копье. Не то Мендарк, не то Иггур направил в него вспышку красного света, и она опалила кончик его крыла. Лиан чувствовал, что транкс несет его с трудом: должно быть, тяжелые роды ослабили это могучее существо.

Транкс еще сильнее захлопал крыльями, на минуту неподвижно повис в воздухе, затем начал подниматься по винтовой лестнице к разрушенной крыше. В этот миг Лиан увидел Малиену, Иггура и Мендарка, вбегающих вверх по лестнице.

Малиена выпустила из пальцев блестящий пузырек, и он последовал за транксом, раздуваясь по пути. Коснувшись ноги Лиана, пузырек окутал его тело, еще больше увеличившись.

Малиена шепнула какое-то слово, и ледяные иголочки коснулись шара, который сразу же затвердел. Лиан почувствовал, как этот шар застрял в проломанной в крыше дыре.

Транкс, который уже выбрался наружу, недовольно вскрикнул. Его мощные крылья били по воздуху. Он посылал вспышку за вспышкой из своего жезла. Младенец тоже заорал, но пузырь с Лианом оставался невредимым.

Наконец транкс сдался и, выпустив добычу, медленно поднялся в небо. Крылатая тень обозначилась на фоне светлеющего неба и затем исчезла. Блестящий шар плавно опустился вниз и распался на куски, которые тут же обратились в дым. Лиан лежал на полу, и ноги его вновь кровоточили.

– Я не знал, что ты умеешь пользоваться Тайным Искусством, – обратился он к Малиене.

– Когда-то я была мастером, но Тензор излечил меня от этого. – Малиена склонилась над его израненными ногами. – Мне не нравится, как они выглядят. Ты готов к еще одной операции, летописец?

– Нет! – слабым голосом ответил Лиан.

Малиена помогла ему подняться на ноги и, к удивлению Лиана, обняла его.

– Ну и ночка у тебя выдалась, Лиан! – сказала она. Юноша ощутил резкую боль в плече. И только тут вспомнил ночного гостя и понял, кто это был.

– Феламора! – выдохнул он.

– Что? – воскликнула Малиена, отпустив его. Ей тут же пришлось подхватить юношу снова, так как Лиан начал падать.

– До появления транкса ко мне кто-то приходил. – Лиан обнажил плечо, показывая отметины ногтей на бледной коже, на которой красовались кровоподтеки. – Она хотела узнать, где Карана. Думаю, это была Феламора.

Малиена осмотрела царапины и синяки.

– Может быть! Размер руки очень похож на ее. Уж без этой проблемы мы бы вполне могли обойтись.

– Ей нужна машина Рулька! – заявил Мендарк. – Нам нужно опередить Феламору.

10

БЛЕДНЫЕ ПРИЗРАКИ

Было чудесное безветренное зимнее утро, когда Таллия и Шанд вышли из Готрима. Пригревало солнце. Однако продвигались они медленно, так как выпало много снега, а горная тропинка за ночь еще больше обледенела.

– Осторожно, тут может быть засада, – предупредил Шанд. На вершине горы они заметили следы пребывания там гаршардов: истоптанный снег и кострище. Но они не увидели ни одного гаршарда. Уже почти стемнело, когда Шанд с Таллией добрались до каменного павильона у Черного Озера. Луна еще не взошла.

Они провели разведку, все было спокойно. К тому времени, как Шанд с Таллией вернулись в свой лагерь, уже совсем стемнело, в небе ярко светила луна. Сейчас к Сантенару была обращена ее светлая сторона. Заканчивался четвертый день хайта, а скоро закончится и неделя в середине зимы. Опасаясь разжечь костер, они пообедали холодным мясом, хлебом и фруктами, отхлебнули из фляжки Шанда, чтобы согреться, и быстро забрались в спальные мешки.

Незадолго до рассвета Таллия проснулась оттого, что Шанд положил ей руку на плечо. Он протягивал ей кусок черного хлеба и кружку ледяной воды.

Было около полудня, когда они добрались до крутого подъема к башне Каркарон. Тут не было никаких следов – поверх них лежало покрывало снега, выпавшего ночью. День был тихий, ярко светило солнце. Прямо перед ними возвышался Каркарон. При дневном свете было видно, что часть башни обрушилась.

Каркарон выглядел как-то странно: казалось, он деформировался под собственной тяжестью.

– Надо быть осторожными, – сказала Таллия. – Башня может вот-вот рухнуть.

– Видимо, в ней никого нет, – заметил Шанд.

На стенах не было стражников – прежде там повсюду несли караул гаршарды. Тем не менее Шанд и Таллия пересекли арену с большой осторожностью. Наконец, бросив взгляд на петляющую между камней тропинку, которая вела к воротам, они собрали все свое мужество и побежали.

– Какое ужасное заброшенное место, – сказала Таллия, когда они взбирались по ступеням. – Неудивительно, что Базунец сошел с ума.

– Он был сумасшедшим уже тогда, когда решил построить тут башню, – заметил Шанд.

Таллия взглянула на бронзовые статуи у входа и обомлела:

– Это транксы! Как это Базунец сумел их так точно изобразить?

– Я бы сказал, что его исследования были успешнее, чем полагали, – тяжело дыша, ответил Шанд.

Они обнаружили, что ворота заперты, но под проломом в стене была груда обломков, по которой легко можно взобраться. Вскарабкавшись на груду, двое разведчиков заглянули в башню на уровне первого этажа. Там ничего не было видно, кроме мусора и снежных сугробов. Тогда они двинулись дальше.

Внутри атмосфера была еще более странной. Лестница казалась иной каждый раз, как Таллия бросала на нее взгляд. Иногда чудилось, что она ведет вниз, а не наверх, а иногда – и вверх, и вниз одновременно, хотя это и представляется невероятным. А пару раз уголком глаза Таллия увидела Стену-мираж, которая, изгибаясь, шла через здание.

Винтовая лестница в основном уцелела, хотя ряд ступенек обрушился. Тут и там на стенах виднелась резьба, прекрасно выполненная, но совершенно непонятная. Должно быть, это сделали гаршарды: резьба была свежая. Таллия и Шанд остановились на лестнице и выглянули в амбразуру. Им открылся вид на крутые склоны скалы, обледеневшие до самого дна пропасти, на краю которой стоял Каркарон.

– Не нравится мне это место, – сказала Таллия. – Я чувствую, как здесь стонут сами камни.

– Ну что же, немудрено – после всего того, чему они стали свидетелями. Но место тут было странное еще до строительства Каркарона, и таким оно останется после исчезновения самой памяти о Базунеце и его творении. Это одно из мощнейших магических мест на Сантенаре, где фокусируются энергетические токи, идущие из сердцевины мира. Отец Караны был заворожен Каркароном.

– Каким он был?

– Галлиад? В некоторых отношениях странный человек. Он был блистателен, но тем не менее пария. Видишь ли, Галлиад был аркимом только наполовину, так что он не ладил ни с сантенарийцами, ни с аркимами. Он всюду был чужаком.

В комнате на самом верху башни они обнаружили полную разруху. Добрая треть восточной стены обрушилась и осыпалась наружу, покореженный остов крыши прогнулся до самого пола. Стены были опалены, и кое-где камень расплавился. В полу была огромная вмятина. Она была гладкая, как стекло, а диковинные изгибы по форме напоминали контуры машины Рулька. Комната была совершенно пустой – лишь на полу валялись остатки еды и разбитая тарелка. Каркарон покинули.

Воздух в комнате неторопливо двигался, и в нем то и дело вспыхивали огненные точки, даже когда солнце скрывалось за облаками. Голоса Таллии и Шанда все время звучали по-разному; иногда им вторило эхо, а порой казалось, что их, наоборот, кто-то пытается приглушить, в такие моменты, Таллии и Шанду даже приходилось кричать, чтобы быть услышанными.