Геомант, стр. 58
– О женщины! – сердито вздохнул он. – Постойте-ка. Там где-то оставались обрывки нитей.
Ткач порылся в куче мусора, вытащил кусок нити и помял ее в своих скрюченных пальцах. Ниш решил, что в этот момент сам мастер больше всего напоминает паука.
– А вы стирали одежду?
– Нет, – ответила Иризис. – Я думала, вы это сделали.
– Я вам не прачка! – Ткач рассердился еще больше. – Вот и ответ на ваш вопрос. Это сырой шелк. На нем сохранились остатки слюны паука.
– А как от них избавиться?
– Откуда мне знать? Я никогда не занимался паутиной. И впредь не собираюсь, столько возни было с этим материалом. – Он сердито ткнул пальцем в станок с испорченными нитками. – Стирайте в теплой воде самым мягким мылом. И никакого щелока! И не вздумайте перегреть воду, иначе одежда будет впору лишь мышонку.
– Благодарю вас, – сказала Иризис.
– Подумаешь, – проворчал ткач и отвернулся к своему станку, все еще сердито качая головой.
– Очаровательный малый, – заметил Ниш, как только они оказались за дверью.
– Все в порядке. Он хорошо знает свое дело, просто не любит женщин. И не без причины, я полагаю.
Ниш не стал спрашивать, и Иризис промолчала. Они оставили одежду Юлии в прачечной, подробно объяснив прачкам, что от них требуется. После этого Ниш вернулся на свое рабочее место и заменил дужки очков на широкую тесьму с пряжкой. Все детали он обмотал лоскутками паучьего шелка, предварительно выстирав их с мылом.
Почти все послеобеденное время он провел в комнате Юлии, наблюдая, как она расхаживает по комнате в маске и наушниках. Несколько раз она терпеливо надевала очки вместо маски, но каждый раз снимала через пару минут. Было очевидно, что девушка предпочитает ничего не видеть, лишь бы не испытывать неудобств.
Ниш старался сохранять спокойствие. Он хотел, чтобы Юлия привыкла к его присутствию. Дверь в коридор теперь оставалась открытой, пропуская свет, а стражники в обоих концах коридора отгоняли любопытствующих.
Ниш с удовольствием наблюдал за чувствительницей. Юлия была невысокой, но вполне сформировавшейся девушкой, ее стройная фигурка сильно отличалась от пышных форм Иризис. Кожа, не знавшая солнца, была нежной, как у новорожденного младенца. Юлия расхаживала перед ним абсолютно голой, и Ниш ощутил некоторое возбуждение.
«А почему бы нет, – подумал он. – Она вполне взрослая. Может, физическая близость еще больше укрепит ее доверие? Иризис об этом знать вовсе не обязательно». Мысли Ниша и дальше развивались в этом приятном направлении, пока он не заметил, что походка Юлии стала несколько беспокойной, она нередко с тревогой оглядывалась на Ниша.
Неужели она чувствует его настроение? Ниш торопливо поддернул брюки и увидел в дверях высокий силуэт. Он вышел навстречу Иризис.
– Она сегодня держится гораздо лучше, только никак не привыкнет к очкам.
Иризис смерила его с ног до головы неприязненным взглядом, словно догадалась о недавних грезах наяву.
– Ее одежда высохла, – отрывисто бросила она.
Ниш протянул было руку, но Иризис обошла его и направилась прямо к Юлии. Чувствительница попятилась до самой стены и подняла руки, словно защищаясь от новой угрозы.
– Она царапается! – произнесла Юлия надтреснутым голосом.
Иризис выглядела раздраженной. Ее гнев вот-вот вырвется наружу, и это нарушит хрупкую связь, с таким трудом налаженную Нишем.
– Постой, – прошипел он. – Дай мне!
Иризис угрожающе подняла руку, и Ниш решил, что она собирается его ударить. Ну и пусть, если это поможет делу. Его страдания только сблизят их с Юлией. Он напрягся в ожидании удара.
Внезапно раздался дикий вопль, вырвавшийся из глотки Юлии; чувствительница пригнулась и выставила вперед скрюченные пальцы, сквозь прорези в маске сверкнули глаза. Иризис отступила на шаг назад, пожала плечами и протянула одежду Нишу. Со словами «Мне бы тоже не помешала такая преданность!» она отошла к двери.
Теперь перед Нишем встала очередная задача: убедить Юлию, что одежда изменилась. Он расстегнул свою рубашку и сбросил ее на пол. Юлия с интересом повернула к нему лицо. Иризис насмешливо фыркнула:
– Не верю своим глазам!
– Пожалуйста, не вмешивайся, – попросил Ниш. Рубашка Юлии была ему явно мала, так что он просто потер шелковой тканью сбою грудь и шею, потом просунул голову в ворот, приложил ткань к лицу. Во всем этом была такая чувственность, какой Ниш не ощущал ни разу в жизни. Покончив с рубашкой, он сунул ее под мышку и занялся брюками, потом носками и перчатками. Только тогда Ниш протянул одежду Юлии. Она осторожно взяла рубашку двумя пальчиками и держала на весу, словно ожидая появления полчищ пауков. Очень медленно Юлия поднесла одежду к лицу и принюхалась. Она провела носом буквально по каждой складочке, по каждому шву, обнюхала всю вещь вдоль и поперек. Потом удовлетворенно хмыкнула и прикоснулась тканью к лицу. Похоже, на этот раз все было в порядке, поскольку Юлия просунула голову в ворот и стала натягивать рубашку. Опустив до уровня груди, она придержала ткань и вздрогнула, очевидно вспомнив о предыдущем опыте.
Ниш перестал дышать. Иризис, против своей воли, тоже забыла выдохнуть воздух.
Юлия радостно рассмеялась, и этот звук прозвучал для Ниша слаще любовного признания. В одно мгновение Юлия скользнула в брюки, затянула на талии пояс и высоко подпрыгнула, закричав от радости. Она принялась бегать вокруг комнаты, при этом безостановочно размахивала руками и пританцовывала. Несмотря на маску, Юлия прекрасно ориентировалась в комнате, она ни разу не задела стен или кресла, а все движения отличались ловкостью и грацией. Ниш облегченно вздохнул и пошел к двери.
– Прекрасно, – сказала Иризис. – После обеда можно начинать поиски.
ГЛАВА 22
Некоторое время спустя Тиана обнаружила, что зашла в тупик. Она повернула назад и недалеко от входа на девятый уровень обнаружила поперечный проход, которого не увидела накануне. Направо или налево? Она свернула налево и вскоре снова дошла до перекрестка. Тиана озадаченно остановилась. Здесь так легко заблудиться! Она решительно вернулась ко входу и посмотрела вверх. Издалека донесся стук молотка. Вероятно, готовится погоня.
Тиана поспешно вернулась к первому перекрестку, не забывая при этом считать количество шагов. Она уже не раз пожалела, что не взяла с собой бумагу и карандаш, чтобы можно было сделать набросок карты. Во время ученичества ей не раз приходилось запоминать всю схему целиком, а спустя неделю или даже год восстанавливать рисунок. Остались ли у нее эти навыки? По мере продвижения вперед Тиана начала мысленно создавать план шахты. Точно определить направление она не могла, но лучше неточный план, чем никакого. Если она не умрет от голода, если преследователи ее не поймают, Тиана решила попытаться отыскать тот длинный проход в соседнюю шахту, о котором рассказывал Джоэн.
Шаг за шагом она исследовала переходы и запоминала расположение перекрестков и расстояние между ними. В одном месте она поймала себя на том, что сбилась со счета, пришлось вернуться и проверить количество шагов.
Судя по боли в желудке, прошел целый день, но составить план всего девятого уровня она так и не смогла. Запомнить расположение всех галерей, вертикальных стволов и тупиков оказалось нелегко. Со времени ученичества Тиана забыла кое-какие навыки запоминания, но ей даже понравилось проверять свои способности. Чем труднее работа, тем лучше.
Отдаленные участки шахты были частично затоплены водой. Тиана пожалела, что не прихватила с собой багор, чтобы измерить глубину зтих безжизненных озер. Без этого она могла только осторожно переходить их вброд. Плыть со своим грузом Тиана бы не решилась. Чаще всего вода доходила только до бедер, но она была чертовски холодной, да еще от сырости могли развалиться ботинки. К концу дня Тиана окончательно обессилела и натерла внутреннюю поверхность бедер мокрой одеждой.
Она решила остановиться на ночлег, сняла мокрые вещи и осмотрела ссадины. Кожа стала багрово-красной. Тиана вспомнила матрону из детского питомника, представила себе ее реакцию на кощунственное отношение к очень важному для работы месту и громко расхохоталась. Эхо ее голоса еще долго отдавалось в разных закоулках и создавало впечатление чего-то нереального. Так недолго и с ума сойти.