100 великих городов мира, стр. 77

Новгородцы в решающем сражении на реке Шелони потерпели поражение, и московский князь расправился со многими именитыми новгородцами — у кого отобрал земли, а кого отправил в ссылку. Плакали и убивались новгородцы, когда со звонницы снимали выпоротый плетьми вечевой колокол, народ и именитые горожане долго провожали его с безмолвной горестью и слезами. Однако старинное предание повествует, что, когда повезли колокол в самодержавную Москву, по дороге, на холмах Валдая, упал он в глубокий овраг и разбился на мелкие кусочки. А из тех кусочков мастера-умельцы отлили валдайские колокольцы, которые разнесли свои песни по всей России.

Однако Иван III считал, что новгородцы еще не до конца покорились ему, и еще раз «явился в Новгород под предлогом благочестия… чтобы удержать их в вере, так как они якобы хотели отпасть от русского закона. Посредством этой хитрости он занял Новгород и обратил его в рабство, отняв все имущество у архиепископа, граждан, купцов и иноземцев» [35].

Марфа-Посадница говорила, что с потерей вольности померкнет слава Новгорода, опустеют его широкие и многолюдные посады, позарастут травой улицы, великолепие и богатство отцов исчезнут, а слава города станет басней в народе. И напрасно любопытный странник будет искать среди печальных развалин, где собиралось вече, где стоял дом Ярослава и мраморный образ Вадима; никто ему не укажет их. Он задумается горестно и скажет только: «Здесь был Новгород».

Однако сила традиций новгородской вольности была так велика, что в течение еще 100 лет в Новгороде были живы воспоминания о прежней вольной жизни. Кроме того, в годы правления Ивана Грозного новгородцы были недовольны затянувшейся Ливонской войной, которая разоряла их земли и мешала торговле с заграничными странами. Чтобы ослабить тягу новгородцев к самостоятельности, царь отправился с опричниками на Новгород.

Второго января передовой царский отряд обложил Новгород, овладел пригородными монастырями, захватил все церковное имущество и, взяв в плен до 500 монахов, поставил их «на правеж» до прибытия царя. [36] Той же участи подверглись целые сотни семейств новгородцев, имущество которых было опечатано.

Через четыре дня прибыл Иван Грозный, а с ним и царевич Иван, и 1500 стрельцов. По приказу царскому игумены и монахи, взятые «на правеж», были забиты до смерти палками, а трупы их были отданы в обители для погребения. Архиепископ Пимен был взят под стражу, а дом его отдан опричникам на разграбление. Взятых в плен горожан и купцов пытали в присутствии царя и царевича, пытали не просто, но опаляя их каким-то необыкновенным горючим составом; затем началось потопление новгородцев в Волхове. Сотнями и тысячами на санях свозили обоего пола и всякого возраста жителей на берега реки, на которых стояли опричники с копьями, баграми и долбнями, то есть деревянными молотами. Оглушив жертву ударом долбни по голове, ее бросали в проруби; выплывавших из-подо льда прикалывали или вталкивали обратно в воду, и это зверство продолжалось в течение пяти недель!

По окончании этой расправы царь со своими сподвижниками начал грабить и жечь окрестные монастыри, резать обывателей, истреблять скот и житницы, разрушать дома, сквернить женщин и младенцев, наконец, велел опустошить и обезлюдеть окрестности Новгорода на 250 верст в окружности!

Но вопреки предсказаниям Марфы-Посадницы, Новгород не погиб. Пройдя через многие испытания — огонь гражданской войны, голод, разруху, сквозь все испепеляющие годы Великой Отечественной, — он только приумножил свою славу.

КРАКОВ

«Не в один день Краков строился» — так говорят в Польше, когда хотят сказать, что надо вооружиться терпением и старанием, ибо прекрасное и полезное создается не сразу. Старинный польский город Краков прекрасен в любую погоду и в разное время суток. И ранним утром, когда по его улицам и тихим бульварам стелется туман с Вислы; и в полдень, когда солнце стоит прямо над Рыночной площадью, а с башни Марьяцкого собора раздаются трубные звуки «гейнала». Тогда оживает старинная легенда о мужественном князе Краке, победившем вавельского дракона.

Польский князь Крак, добившись мира, все свое внимание стал уделять внутреннему устройству государства. Сначала на холме, омываемом водами Вислы, он построил королевский замок; затем для его безопасности и великолепия основал город, которому дал свое имя.

Но вскоре Краков постигло страшное несчастье: под Вавельским холмом поселилось огромное чудовище — то ли змей, то ли дракон. Прожорливое чудище похищало крестьянский скот, а иногда даже и людей. Ненасытность дракона так измучила жителей Кракова, что они уже стали подумывать о бегстве из города. И тогда князь Крак повелел начинить предназначенную для кормления дракона падаль серой, воском и смолой, потом поджечь ее и бросить чудовищу. Дракон проглотил еду и вскоре испустил дух от жара, сжигавшего его внутренности.

Князь Крак правил государством мудро и счастливо, он жил долго и умер в глубокой старости. Чтя его память, благодарные жители Кракова похоронили князя с надлежащими почестями и в согласии с обычаем. А чтобы его могила жила в веках и чтобы потомки не забывали о ней, краковяне соорудили из песка курган такой высоты, чтобы вершина его возвышалась над всеми окрестными холмами.

Первые письменные сведения о Кракове появились в летописях VIII—IX веков; так, например, арабский купец-путешественник Ибрагим ибн-Якуб, упоминая о городе «Кароко», писал, что его торговые связи простирались вплоть до «руссов и Константинополя». Однако еще гораздо раньше (II в.) в одной из записей александрийского ученого Клавдия Птолемея упоминается город Карродунум над Вислой. Новейшие археологические данные подтверждают, что уже в то время на склонах Вавельского холма было много пещер и существовало укрепленное поселение.

Застройка холма менялась на протяжении многих лет, а рост Кракова начинается в XI веке, когда город фактически становится столицей государства. Краков тогда был оживленным, высокоразвитым по тому времени городом: владеть им означало владеть всей страной. Уже к XIII веку подъезжавшие к городу путники видели, что «Краков окружен двойными крепостными стенами, с башнями и фортификациями; есть в нем множество прекрасных домов и огромных храмов».

О польском короле Казимире Великом говорят, что он получил Польшу деревянной, а оставил каменной. В первую очередь это относится к Кракову: город имел различные привилегии, богател и расширялся. В середине XVI века Казимир Великий расширил Вавель и возвел на холме новые кафедральный собор и королевскую резиденцию. Впоследствии почти каждый король старался присоединить к старинному зданию новую часть в своем вкусе и стиле — романском, готическом, барокко…

Почти одновременно строились Ратуша, Сукенницы, Весовая палата, девять новых костелов; расширялись и укреплялись городские стены и башни. В средние века Краков был обнесен крепостной стеной, ощетинившейся башнями и барбаканами — небольшими фортификационными сооружениями. Городские стены и крепостные валы в начале XX века были уничтожены, но возле Флорианских ворот в Кракове и сейчас можно увидеть барбакан — один из немногих уцелевших в Европе памятников готического крепостного строительства.

Через Флорианские ворота попадаешь на одну из старейших и очаровательнейших улиц Кракова, южная сторона которой, на площади Рынка, замыкается Марьяцким собором — самым известным готическим собором Польши. Внутри высокий неф Марьяцкого костела замыкает радуга, за которой находится сияющий золотом алтарь работы Фейта Штоса.

Самая высокая башня Марьяцкого собора (81 метр) была и самым высоким строением в городе, и находилась она в ведении не церковных, а городских властей. С нее хорошо просматривались все окрестности Кракова, и, когда дозорный на Марьяцкой башне трубил сигнал, ему отвечали трубачи с других башен. Тогда горожане спешно вооружались и занимали заранее условленные места на крепостных стенах.