Несущий перемены, стр. 68

Гатон подтолкнул Палатона к машине и тот сел сзади. Рэнд взобрался на переднее сидение, рядом с пилотом, который тут же погнал машину на бешеной скорости.

Рэнд смотрел вперед, но видел только себя самого и Палатона. Как и говорила прорицательница, он был одинок на Чо и осужден только за свою инородность, безо всякой вины. Палатону тоже приходилось спасать свою жизнь и бахдар — до того момента, когда он сможет вернуть его.

Ему никогда бы не хватило смелости сделать со своим душевным огнем то, что делал Рэнд.

Сани свернули к аэродрому неподалеку от Чаролона. Вблизи от ангара стоял глиссер.

Рэнд поежился.

— Нас повезет Руфин? — прокричал он, пересиливая ветер, уносящий голос.

Голоса Палатона отдались гулом в его ушах.

— Нет. Мне не нужен бахдар, чтобы вести такой корабль, и я не хочу втягивать ее в наши беды.

Машина остановилась у края полосы. Рэнд вылез.

— Отпусти меня, — попросил он, когда Палатон взял его за руку и повел к глиссеру.

— Что?

— Малаки и Чирек меня спрячут.

Лицо пилота замкнулось, в его глазах блеснул гнев.

— Это не выход.

— Для тебя — да, но не для меня.

— Ты поедешь со мной, туда, куда и я.

Рэнд медленно покачал головой.

— Сила есть только во мне, Палатон. Не заставляй применять ее.

— Не хочешь ли ты преобразить меня? — насмешливо произнес Палатон.

— Я готов даже ударить тебя, если это поможет. Но вряд ли только простолюдины слепы. Ты тоже. И ты, и все чоя из Домов, непоколебимо верящие в свое превосходство. Вы относитесь к низшим классам Союза как к своей собственности. Вы ввели социальное расслоение и привилегии, хотя у всех должны быть равные возможности. Я дал им то, что было отнято у чоя.

— И за это Паншинеа с удовольствием съест тебя на завтрак, — ответил Палатон и потянулся к Рэнду.

Рэнд протянул руку, и они ударились, как скрещенные мечи, высекая голубые искры. Это был бахдар Палатона — он чувствовал его, сладкий, как мед, и яркий, как молния. Он выплеснулся, окружая их зарядом энергии. Палатон устремился к нему и схватил свою силу, забирая ее обратно.

Рэнд чувствовал, как сила уходит из него, и вздохнул. Палатон ощущал, как она вливается в него, и принимал ее, вожделея. Более того, он был счастлив отнять ее у Рэнда, как смертоносное оружие у ребенка, который способен уничтожить с его помощью все, что только сможет. Не задумываясь больше о том, что это такое — эликсир или яд, Палатон просто выпил ее. Он забрал свою силу, не вспоминая о генетических качествах, связанных с ней. Он просто хотел ее, хорошую или дурную, потому, что она была его частью и больше он не мог без нее обходиться.

Бах дар заполнил его. Палатон пошатнулся, приняв его, чувствуя гул в ушах. Его потряс шок. Рэнд издал тихий возглас и съежился у его ног.

Палатон опустился на колени рядом, чувствуя, как беспорядочно бьется в груди человека сердце, поднял его и перекинул через плечо. Он направился по полосе, снова ощущая себя тезаром.

Руфин услышала шум глиссера, разогревающегося на поле у Чаролона. Она оставила свою работу в ангаре и открыла бахдар, пытаясь узнать, кто бы это мог быть. Уловив присутствие Палатона, она отбросила инструменты, понимая, что он улетает заблаговременно, не дождавшись прибытия Паншинеа.

Пилоты считались нейтральными лицами, поддерживающими верность только Дому, в котором родились, но забывающие о ней ради космоса и лабиринтов Хаоса, которые они пересекали. Но есть случаи, сказала себе Руфин, когда от чоя требуется преданность, и это как раз один из них. Она не собиралась отпускать Палатона одного, без защиты.

Поднявшись, она прошла в кабину и разогрела двигатели. Вскоре она тоже устремилась в небо, двигаясь по следу, оставленному глиссером Палатона. До нее доносились возбужденные приказы зайти на посадку, но она выключила связь и продолжила путь в молчании. Земля внизу погрузилась во мрак, ночь на ней казалась вечной.

Глава 30

Рэнд очнулся, ощущая боль в животе и жар. Никогда еще он не испытывал такого разобщения с собственной душой и одновременно такой физической боли. Казалось, две его части — тело и душа — насильно разделены. Он сел, держась за виски.

Палатон напал на него! Предал! Сделал его ничтожеством! Гнев переполнял его, усугубляя боль, слезы катились из глаз. Он испытывал отчаяние и подавленность.

Пол под ним задрожал, и прошло несколько минут, пока Рэнд вспомнил, что находится в глиссере. Он попытался подавить чувства, раздирающие его. Вытерев лицо, он с удивлением обнаружил, что оно сухое, как будто в его глазах не осталось слез.

Отодвинув штору, он увидел небо и облака, залитые рассветным отблеском.

По привычке потянувшись внутрь, за бахдаром, он ощутил головокружительную пустоту. Там ничего не оказалось. Он был обобран, ограблен, уничтожен. Рэнд немедленно оставил эти попытки и сел, обхватив голову и стараясь сдержать боль. Теперь он знал, что сделал с ним Палатон. Все тезары проходили через это. Что же теперь с ним будет? Чоя, потерявшие душевный огонь, часто сходили с ума. Они, привыкшие к сдержанности от рождения, пользующиеся своими возможностями, соблюдающие внешние приличия… если эта потеря так подавляет их, то что же будет с ним?

Задумывался ли об этом Палатон?

Перед его глазами прошли видения прорицательницы — бедствие, а не слава.

Рэнд вяло попытался встать и упал на колено. Дверь в кабину была открыта.

— Рэнд, с тобой все в порядке?

Он не ответил. Какое Палатону дело? Теперь он бесполезен. Ему ни к чему защита, дружба кончена. Не отвечая на вопрос, он вновь попытался встать на ноги. Он не мог позволить чоя испытать удовлетворение при виде полной победы. Поднявшись, он раздвинул шторы пошире, глядя на рассвет.

Со стороны восходящего солнца на них надвигались истребители.

— Палатон! — тревожно крикнул он.

Палатон смотрел сверху на Голубую Гряду и ничего не видел: ни планеров, ни курсантов, суетящихся возле них, ни глиссеров на дорожках. До него донесся крик Рэнда. Он повернул голову как раз в тот момент, как приборы показали фланговую атаку. Он перевел оружие на автоматический режим и настроил прицелы.

Он проверил ветер и термальные потоки, местность внизу, приготовившись к маневрам. Вновь обретенный бахдар мигнул, наполняя его и успокаивая.

— Голубая Гряда, на связи Палатон.

Ему никто не ответил, только донесся рев приближающихся истребителей. Он заложил вираж, вспоминая предыдущее нападение — на глиссере, украденном из Голубой Гряды. На приборах изменялось положение четырех истребителей.

Недар, подумал он — это может быть только Недар. Его ненависть никогда не угаснет. Он вечно жаждет мести. На этот раз он вовлек в свои замыслы Хата. Что же он сказал, как убедил тезара напасть на тезара?

По внутренней связи он приказал Рэнду:

— Иди сюда и садись.

Рэнд пробрался в кабину и почти упал в кресло.

— В чем дело? — спросил он, отводя глаза.

— Засада. Четверо на одного — смертельная ловушка, — он поправил прицел и закрепил его.

Приготовившись, Палатон дал предупредительный выстрел, не особенно тщательно прицеливаясь и не надеясь сбить корабль. Ответный выстрел последовал мгновенно, но он уже ушел в сторону.

Алый цвет заполнил его экран — четыре машины вели старшие курсанты. Он знал, какой из истребителей ведет Недар. Даже если бы у него не было бахдара, он узнал бы это по почерку пилота.

— Ты умен, — пробормотал Палатон. Он вновь выстрелил, и ответный взрыв потряс судно.

Рэнд ударился о пульт, и Палатон прикрикнул на него:

— Пристегни пояс!

Истребитель ушел в сторону. Он сдвинул прицел, напрягая глаз. Приборы предупредили его о готовящемся выстреле.

На этот раз Палатон промедлил, наблюдая, как истребитель полого уходит вверх, задрав нос, достаточно быстро, чтобы избежать удара.