Дар – Земле, стр. 8
«Раньше мы не делили себя на душу и тело».
– Быть может она только и появилась сейчас – наша душа! – крикнула Аниг и замолчала, сообразив, что произносит слова вслух, слова землян.
«Мы не можем без Роберта. Нам нужно срастить принесенное с Земли с Даром, сделать планету вновь единой, а мир завершенным».
«Тень землян лежит на нас, Аниг».
«Мы пересилим. За нами – тысячи лет. За ними – час. Я чувствую силы. Я смогу. Мое время растить храм».
Она отвернулась и стала вглядываться в таинственное верченье коричневого, золотого и черного перед собой.
«Роберт должен уйти. Потом. Ты знаешь это, Аниг?»
12
Сначала ничьего не было: ни Дара, ни прошлого, ни смерти, ни страдания. Тело находилось где-то рядом, но не принадлежало ему. Потом он постепенно вернулся, залез в тело, как в тесный комбинезон и никак не мог разместиться – все мешало и давило. Наконец он устроился и улегся тихо-тихо, как в детстве, когда лежал без сна и боялся разбудить мать, что спала рядом. Часы били, хрипя, отсчитывая удары. Миновала полночь и тишина стремилась достичь рассвета, а он все лежал, цепляясь за ускользающие минуты, которые маятник старинных часов кидал то вправо, то влево, то вправо, то влево…
Так он вспомнил, что в мире существует время. Рождение. Смерть… Смерть Нига. Он застонал… И вспомнил, что в мире существует боль. Боль, что исказила лицо Аниг. Тогда он вспомнил, что в мире есть любовь… И открыл глаза…
Валерг лежал возле открытого окна на низкой кровати. Легкий зелено-голубой полог нависал над ним. Валерг поднял руку и потрогал шею. Рана была заклеена искусственной кожей – кто-то очень аккуратно пользовался аэрозолем – состав лег идеально. Боль прошла, осталась лишь слабость и тошнота. Хотелось лежать и не двигаться. Никогда, никуда… Он все же попытался отыскать кнопку вызова. Но стена была абсолютно гладкой и теплой на ощупь. Тогда он понял, что лежит в жилище дарвитов. Он сполз с кровати. Рядом на скамье лежали чьи-то вещи. Своей одежды он не нашел – лишь тунику, какую носят дарвиты. Он кое-как залез в нее. Пояс не слушался, ускользал змеей из-под рук.
Он ткнулся в дверь и вышел наружу. Несколько минут стоял не двигаясь, откинув голову назад и подставив лицо солнцу. Силы постепенно возвращались, будто кто-то по капле вливал их в израненное тело.
Перед ним открывалась огромная площадь, лабиринт бесконечных дорог сходился к ней. Дарвиты неожиданно появлялись из-под белого пятна и так же неожиданно исчезали. Валерг пошел со всеми. Его не сторонились. Он проник внутрь. Лестница возникла и исчезла, уступив место коридорам, залитым голубым светом. Коридор быстро понижался. Валерг ощущал, как пол уходит вниз, а стены скользят мимо. Порой на гладкой поверхности проступали разноцветные панели и желтые экраны вспыхивали, как глаза зверей, а затем все вновь исчезало и оставались лишь мутно светящиеся стены.
– Я здесь, – сказала Аниг и взяла его за руку.
Ему казалось, что она давно идет рядом, но только сейчас подала голос. Он не спрашивал, зачем этот спуск и этот зал с бесконечным сферическим экраном, где в глубине мерцали дрожащие световые пятна – знаки, ставшие на время видимыми специально для него, землянина.
Он опустился в одно из двух кресел в центре зала. Подлокотники были ему коротки и руки свисали. Потом кресло изменилось и стало удобно. Аниг села рядом. Два разных мира, но им надлежало срастись и уже не быть друг без друга. Дарвиты раскрывали перед ним систему Дара изнутри. Ну, что ж, он готов зашить раны, нанесенные людьми. Но какая тяжесть легла на сердце! Сейчас он был каждым из землян, кто топтался на Даре: ученым и лимгардистом, мальчишкой-новобранцем и циником-офицером, ибо теперешний его поступок всех касался и судьбу всех решал…
Наконец он отважился и тихо сказал: «Да». Будто бросился в эти черные провалы, во все одновременно, растворился в них, нащупывая миллионами своих клеток обрывки связующих нитей. Одновременно он чувствовал, что Аниг делает то же самое… Она представлялась ему ангелом с пушистыми огромными крыльями. Грешный человек и ангел…
Он крикнул ей: «Люблю…»
Но не получил ответа.
Ангел улетал, а человек оставался один. Как всегда…
Сферический экран стал медленно гаснуть, превращаясь в белый зал, белый пол и белый потолок над головой. Валергу стало неудобно сидеть, вообще неловко и тяжело телу. Он хотел позвать. Но кого? Аниг уже не было рядом. Он встал и вышел из зала. Теперь он поднимался наверх и двигался наперерез потоку дарвитов, что спешили вниз. Никто не остановился, не спросил, почему он возвращается. Когда он выбрался наружу площадь опустела, солнце миновало зенит и клонилось к западу. Только теперь он почувствовал, как устал. Он подошел к фарпу, сбросил тунику и переоделся в синий комбинезон с золотой эмблемой. Теперь он решил обойти площадь. На прощание. Лучи солнца били ему в лицо. Близился вечер и деревья Дара уже не давали тени. Валерг щурился и беспомощно оглядывался по сторонам. Пот стекал по его лицу и капал с подбородка. Ему казалось, что это слезы, и он плачет…
Он остановился в центре площади и постоял немного.
– Ты права, Аниг… – проговорил он тихо. – В любви ко всей планете есть что-то противоестественное. Хорошо бы еще при этом любить одного маленького человечка… или дарвита…
Он повернулся и пошел к вездеходу… В сердце его не было гнева – только печаль, столь тихая, что она не причиняла боли…
13
Когда вездеход въехал на площадь перед зданием филиала фирмы «Маинд», Валерг не узнал окружающего. Оба боковых флигеля, где располагались склад и сборочный цех, разрушились. А центральная часть здания завалилась набок и ушла в землю до окон первого этажа. Плиты на площади либо встали на дыбы, либо просто исчезли, открыв серую безжизненную почву. На крыше флигеля начался пожар: в гаснущее небо Дара поднимались клубы черного дыма.
Подъехав, Валерг несколько минут сидел в фарпе неподвижно, положив ладонь на панель компьютера. Ему было жаль оставлять машину. От нее вскоре тоже ничего не останется. Наконец, будто на что-то решившись, он вылез, хотя от него больше ничего не зависело. Главное здание было погружено в темноту. Казалось, людей внутри не осталось. На ступенях, отколовшихся от осевшего основания, валялся поверженный робот – синий блестящий корпус был исковеркан, в образовавшиеся дыры виднелись миниатюрные двигатели, обломки сверхточных передач… На ступени вытекла лужица смазки и темное пятно блестело, как кровь.
Валерг поднялся к себе по аварийной лестнице – лифт не работал, и плафоны на потолке не пожелали включиться при его появлении. Здание умерло и своим внутренним холодом пронизывало человека и вытесняло. Валерг уселся у окна и долго смотрел вниз. Город разрушался, пока еще медленно, с неохотой. Одни здания казались нетронутыми, другие уже начали погружаться в почву Дара… В городе царила паника: то и дело ромбовидное окно освещала далекая вспышка. Люди стреляли… В кого? И будет ли смерть человека от руки человека на совести Дара? А так же его, Валерга, счету?.. Так или иначе город, построенный людьми, исчезнет. Космопорт останется. Пока. Чтобы люди могли уйти. Валерг был уверен, что земляне не захотят остаться. Человек по своей сути консервативен. Его тянет на Землю, даже если он родился на Марсе и жил на Даре…
Неожиданно прозвучал сигнал вызова: экстренная связь еще работала:
– Вы появились наконец?! – визгливый голос, перекошенное от страха лицо. – Я просил роботов для ремонта! А они занялись демонтажем Арсенала!..
Потом лицо исчезло в ярко-синем свечении, в центре которого мерцала золотая эмблема. Личный вызов гендиректора фирмы «Маинд». Быстро, однако, они все узнали.
– Валерг, вы можете объяснить, что случилось? – по экрану шли помехи, и казалось, что лицо гендиректора морщится от гнева.
– Могу, – Валерг усмехнулся. – Дарвиты наконец взяли верх. Мы входим в систему жизни Дара. Техника это сделает быстрее…