Сеть для игрушек, стр. 75
Он сделал драматическую паузу. Тот же голос из зала сказал в нависшей тишине:
– Ну, конечно, давайте теперь, валите все на этих самых геймеров!
– Нет, – с горечью сказал Гор, слепо вглядываясь в зал. – Я вовсе не стремлюсь приписать все наши беды и пороки только тайной деятельности геймеров. Но знайте и другое: даже тогда, когда мы совершаем такие поступки, которыми можно только гордиться, нет никакой гарантии того, что мы действовали осознанно. Потому что среди геймеров есть группа людей, которая работает на благо людей и которая понимает это благо как трансформацию плохих людей в людей хороших во всех отношениях… Они задумали великое дело, такие геймеры, но вся беда их в том, что они изменяют нас с вами помимо нашей воли. А мы с вами вовсе не хотим, чтобы нас изменяли, правда? Даже в лучшую сторону, даже из самых благородных побуждений!.. Так неужели мы с вами так запущены, что не можем изменить себя сами? И неужели мы с вами не найдем способа противостоять чужой воле, превращающей нас в подонков и тварей?..
Собрание зашумело так, что Гор вынужден был прервать свое выступление. В первых рядах вскочил кто-то знакомый Рику – кажется, это был Леб Штальберг – и завопил:
– Да вы что, не видите, что нас с вами дурят? Это же шизофреник, по которому психушка плачет!.. Эх вы, развесили уши, а этот писака нас за дураков принимает!..
Кто-то дернул Штальберга за полу пиджака, вынуждая сесть. Кто-то закричал: «Да тише вы, дайте же договорить человеку!». Мэр бесстрастно звонил в колокольчик, требуя тишины и одновременно что-то шепча на ухо главному редактору.
– Собственно говоря, именно такой реакции от вас я и ожидал, – сказал Гор. Даже с того места, где сидел Рик, было видно, как журналист бледен. – И это нормально. Чтобы просто представить себе, насколько серьезна опасность, которую представляют геймеры для общества, необходимо время. Ничего нельзя решать с бухты-барахты. Я призываю вас хорошенько подумать, прежде чем начать действовать…
– А как? – выкрикнул голос Вада Цурканова. – Как вы предлагаете действовать?
Гор простер в его направлении руку.
– Вот именно, – сказал он. – Вот именно над этим я и предлагаю вам подумать. Но действовать надо, и принимать хотя бы самые неотложные меры надо как можно скорее. Иначе мы так и никогда и не выпутаемся из-под чужого влияния… Есть один простой способ, который я могу предложить вашему вниманию…
Сейчас он будет рекламировать «заглушки», подумал Рик. Что-то не удовлетворяло его в выступлении Гора. В душе он ожидал, что журналист будет говорить о другом. Во всяком случае, если бы Рик сам выступал сейчас со сцены, он бы прежде всего рассказал о Контроле, а Баглай пока и словом об этом не обмолвился… Рик почувствовал, как его охватывает беспричинный страх.
Внезапно он понял, что пауза, которую сделал Гор, затягивается, и всмотрелся в фигуру журналиста. Тот стоял, потирая рукой лоб, словно забыл, зачем он здесь находится. Мэр и главный редактор с откровенным подозрением уставились на Баглая. В зале вполголоса переговаривались.
Вдруг Гор пошатнулся.
– Что вы здесь делаете? – каким-то скрипучим голосом громко осведомился он у сидящих в зале. – Какого дьявола вы здесь собрались?
В зале возникло замешательство. Часть зрителей облегченно засмеялась. Другие что-то возмущенно выкрикивали, перебивая друг друга. Мэр и главный редактор явно не знали, что делать, и ждали продолжения.
Рик привстал. Сомнений больше не оставалось. Геймеры решили вмешаться в самый последний момент.
Пока Рик колебался, стоит ли ему броситься к сцене, чтобы помешать геймерам превратить Гора во всеобщее посмешище, впереди него за несколько рядов в проход выскочил высокий человек и кошачьей, скользящей походкой направился к журналисту. Это был не кто иной, как Нид. Его правая рука покоилась под полой чересчур свободного пиджака, и Рик понял, что сейчас произойдет. Он рванулся вслед за Нидом, но было слишком поздно.
Рука Нида вынырнула из-под пиджака, и в ней оказался пистолет, казавшийся на расстоянии игрушечным и безобидным. Раздались еле слышные на фоне шума в зале хлопки, и Гор вздрогнул. На его рубашке появились и стали стремительно расплываться пятна вишневого цвета. Потом Баглай пошатнулся и рухнул лицом вниз со сцены, под ноги сидящим на первом ряду.
Люди шарахнулись от него в разные стороны так, будто журналист был чумным. На высокой ноте завизжала женщина. Все это доходило до Рика так, словно сквозь толщу воду. Будто плыл он на большой глубине, где все движения замедляются. Сейчас, кроме широкой спины Нида, он ничего больше не видел вокруг себя. В следующую секунду Рик прыгнул и ударил ногой эту ненавистную спину между лопатками. Нид нелепо взмахнул руками и головой и кубарем покатился по проходу, выронив пистолет.
Перепрыгнув через него, Рик оказался возле Гора. Глаза журналиста были широко открыты и глядели с недоумением в узорчатый потолок зала. Он был еще жив, когда Рик приподнял его голову. Губы Гора с усилием шевельнулись, и он прошептал, ловя ускользающим взглядом лицо Рика: «За-чем?»… Потом голова его упала набок, и черты лица мгновенно затвердели в гримасе непонимания.
Рик поднял голову. Мэр и главный редактор успели куда-то исчезнуть из зала. Нида, подняв на ноги и скрутив ему руки, вели к выходу откуда-то взявшиеся полицейские. Царила мертвая тишина, и в этой тишине Нид растерянно сказал: «Послушайте, я ведь не хотел его убивать. Как же так?.. Я не хотел, понимаете, не хотел!?». Люди со страхом и с отвращением смотрели молча на него.
Рик перевел взгляд на свои пальцы и увидел, что они испачканы кровью. Он оглянулся в поисках чего-нибудь, обо что можно было бы вытереть руки, но поблизости не было ничего подходящего. И тогда он понял, что именно он, а не Нид, повинен в смерти Баглая.
Глава 8
Внешне в городе вроде бы ничего не изменилось. Только реже почему-то стали убирать мусор, а все больше жгли его прямо во дворах, и горький, противный дым траурным шлейфом стелился над архитектурно безупречными зданиями, а сажа и копоть сыпалась в хрустальную воду фонтанов и оседала на изумрудной зелени скверов и парков. От этого дыма становилось тревожно, появлялось впечатление, будто город горит, и взгляд сам собой впивался в окна и балконы. Иногда бывало так, что виделся труп, висящий ногами вниз с балкона, но потом становилось ясно, что это сушится на веревке белье…
И еще на груди или на шее у прохожих висели специальные индикаторы, которые почему-то стали с самого начала называть Знаками, и если у кого-то Знак светился пугающим кровавым светом, то от такого шарахались подальше, потому что это означало, что его превратили в «игрушку».
Очереди у магазинов с каждым днем становились все больше и больше, хотя снабжение города не испытывало перебоев. Просто, как объяснили Рику, люди теперь старались как можно реже выходить на улицу, вот и запасались впрок продуктами и товарами первой необходимости.
И на каждом перекрестке теперь дежурили патрульные посты, а по ночам, кроме этого, спецотряды на бронемашинах объезжали город, готовые вмешаться в любую заваруху. Из-за того, что патрули останавливали для проверки всех подряд, движение транспорта на улицах города совершенно застопорилось, и ввиду бесконечных пробок было бессмысленно отправляться куда-то на машине.
Рик подошел к перекрестку Седьмой улицы и Десятого проспекта, и стал пересекать проезжую часть, заполненную автомобилями, под пристальным взглядом патрульного, торчавшего здесь, как инопланетное чудовище в своем бронекомбинезоне, в защитной каске, с автоматом наперевес и с огромной блямбой защитного генератора на груди. Другие патрульные не торопясь шли вдоль вереницы машин, нагнувшись, чтобы видеть людей, сидевших внутри. У матово-синей «астры» они вдруг остановились и, как по команде, вскинули автоматы. Один из полицейских резко распахнул дверцу и выволок из машины молодого парня, Знак которого пылал багровым цветом. Парень дернулся, пытаясь куда-то бежать, но его сбили с ног, прижали к асфальту лицом и надели на него специальные наручники с «заглушкой». Через несколько секунд парень поднял голову и растерянно уставился на патрульных. Бежать он уже никуда не пытался, но его продолжали держать. Тем временем, на полицейском фургоне, стоявшем прямо на тротуаре, с бешеной скоростью завертелась антенна пеленгатора, и было видно, как сидящий рядом с водителем офицер, прижимая к губам коробочку рации, стал что-то быстро говорить. Взгляд его был устремлен на иглу сорокаэтажного здания в трех кварталах отсюда, и вскоре Рик увидел, как над иглой вывалился из низких облаков вертолет, казавшийся отсюда игрушечным. Он несколько раз облетел иглу по кругу, словно примеряясь, а потом из него полыхнуло беззвучным огнем, и на месте одного из окон последнего этажа небоскреба возникло черное пятно, полетели какие-то обломки, а потом чья-то крошечная фигурка вывалилась, мотая руками, как кукла, и понеслась к земле вслед за обломками, словно стремясь во что бы то ни стало догнать их…