Нельзя идти за горизонт, стр. 24
Нога угодила в небольшую ямку в почве, и Гарс кубарем полетел в траву.
Он не видел, как странная птица, все больше пожираемая пламенем, пронеслась над холмом, на котором он только что стоял, и, врезавшись на огромной скорости в Купол, развалилась на куски, тут же разлетевшиеся по всей округе чадящими вонючими ошметками.
Он не видел, какой большой она оказалась вблизи, — размах ее крыльев был наверняка больше десяти метров. Он не мог разглядеть, что птица была вовсе не птицей, а каким-то большим летательным аппаратом. Что-то вроде аэра, только с крыльями и множеством дополнительных устройств, прикрепленных к корпусу.
Скорчившись в траве и зажмурив глаза, Гарс только мог слышать. И он слышал противный, оглушительный визг птицы, который нарастал по мере ее падения, потом глухой удар и грохот, а затем — только шипение догорающих останков и какой-то странный звук, напоминавший протяжный стон. Он доносился откуда-то рядом, повторяясь снова и снова.
Гарс вскочил и устремился в направлении стона, хотя ему было теперь страшно, как никогда в жизни.
Неясная фигура билась на влажной от росы траве. От нее исходил смрад обгоревшей, обугленной плоти, который ударил в ноздри Гарсу и заставил его испытать приступ тошноты.
За спиной что-то на секунду ярко, но беззвучно вспыхнуло, и в этом мертвенном свете Гарс разглядел наконец, что перед ним корчится от боли человек в причудливом одеянии.
Он осторожно подобрался к лежавшему, попытался его приподнять за подмышки, но человек, сверкнув зубами на черном лице, страшно закричал, и Гарс понял, что его нельзя трогать. Он встал рядом с судорожно дергавшимся телом на колени, бессильно опустив руки. Человеку явно требовалась медицинская помощь, но помочь ему Гарс был бессилен. Он не особо разбирался в медицине, но не требовалось быть медиком, чтобы понять: незнакомцу, рухнувшему с неба в загоревшейся птице, очень плохо.
Стоны раненого стали постепенно стихать, а потом им на смену пришли глухие, булькающие звуки, которые можно было принять за попытку произнести какие-то слова.
Гарс оглянулся на небо, но других птиц на нем уже не было видно, только откуда-то доносились глухие мощные удары, от которых вздрагивала земля, словно в нее чудовищным молотом вбивали длинные и толстые столбы.
Вдруг человек, лежавший перед ним, приподнялся на локтях.
— Уходи… быстрее, — прохрипел он, явно обращаясь к Гарсу. — Нельзя… заваруха… Черт возьми!.. Не повезло как… Спасайся!..
Он выдавливал из себя слова отрывистыми всплесками, и было видно, что силы его на исходе, а каждое произнесенное слово истощает его до полуобморока.
— Но мне некуда идти! — в отчаянии воскликнул Гарс. — Купол не пускает меня в Очаг!
— Очаг? — не понял человек. — Какой… Очаг?.. Ты… из хомоценеза?..
Гарс не понял последнего слова, но на всякий случай показал рукой на белеющий в лунном свете Купол и уточнил:
— Я вышел оттуда, из-за Горизонта! И не могу вернуться, потому что…
— Ясно, — прохрипел человек. Воздух свистел в его горле. — Запоминай… код доступа… нейтрализация поля… Семнадцать… триста пять… потом буквами… джей… бета… мю… дробь… не забудь дробь… сто… пятнадцать… Напишешь… хоть пальцем… тридцать секунд… действует…
Этот монолог дался пострадавшему нелегко. Голова его откинулась назад, и он надолго замер неподвижно — так, что неизвестно было, жив ли он еще…
Гарс потрогал осторожно его голову и ощутил пальцами биение крови под местами содранной и сожженной кожей.
От его прикосновения к человеку вновь вернулся дар речи.
Багровые потрескавшиеся губы на черной маске, в которое превратилось его лицо, зашевелились, и Гарс услышал:
— У них… новое… воспламеняет металл… Ты… здесь?..
Гарс склонился к нему:
— Я донесу тебя. Я доставлю тебя к нашему диагносту. Если Купол откроется…
— Нет! — скрипя зубами от невыносимой боли, простонал раненый. — Мне… нельзя! Лучше вот… возьми…
Его скрюченные пальцы-головешки коснулись уцелевшего пояса непонятного костюма, где в специальном кармашке виднелась тонкая трубка, напоминающая флейту.
— Может… пригодиться… еще… — успел сказать человек и опять погрузился в бессознательное состояние.
Гарс с опаской взял «флейту» и повертел ее в руках. Что-то она ему напоминала, но что именно — он пока вспомнить не мог.
Через некоторое время человек очнулся на очень короткое время, и у него хватило сил выдохнуть одно единственное слово:
— Уходи!
Потом глаза его закрылись, рука бессильно упала на землю, и человек стал неподвижным и твердым.
Гарс медленно поднялся с колен.
Обломки аппарата, который он с испуга принял за птицу, успели сгореть и теперь чадили едким вонючим дымом. Других «птиц» на небе уже не было видно, а за холмами разгоралось багровое зарево — там либо что-то пылало, либо это просто всходило солнце.
Гарс отошел на несколько шагов от тела пилота — теперь было ясно, что человек управлял летательным аппаратом, находясь внутри его, а значит, он был пилотом; какие странные архаизмы порой хранит наша память! — а потом оглянулся.
И оцепенел.
Незнакомец, только что скончавшийся на глазах у Гарса, исчез, словно его никогда не было! Уползти он никуда не мог — до ближайших кустов было слишком далеко… А растворяться в воздухе могут лишь голообразы. Но ведь Гарс прикасался к этому человеку, ощущал его пульс!
Гарс перевел взгляд на предмет в своей руке. Неужели и эта штука тоже исчезнет, как ее прежний владелец?
Но «флейта» не собиралась улетучиваться. Она была теплой и гладкой на ощупь, и на ее торце мигал ярко-красный огонек. Гарс сунул ее за пазуху и подошел вплотную к Куполу.
На мгновение задержался, припоминая слова умиравшего пилота.
Потом решительно поднял руку и прямо пальцем стал писать на «тумане», неподвижно висевшем перед ним. Как будто это была классная доска, к которой его вызвал учитель Айк.
Он старательно начертил все цифры и буквы, потом дробь и опять цифры — в точном соответствии с указаниями незнакомца, но с Куполом ничего не произошло, и когда Гарс попытался шагнуть в «туман», то вновь отлетел, словно кто-то невидимый, прячущийся в белом мареве, отвесил ему хорошего пинка.
К горлу подкатило отчаяние. "Либо незнакомец ошибся, либо нарочно ввел меня в заблуждение, — подумал Гарс, поднимаясь на ноги. — Я же не знаю, кем он был и что вообще здесь происходит! Я даже не знаю, что мне угрожает и откуда, ведь никого вокруг нет…
Нужно ли вообще верить погибшему пилоту? Или все это было хорошо задуманным и сыгранным спектаклем для одного-единственного зрителя — для меня? Может, таким способом меня просто-напросто хотят загнать обратно под Купол?
Нет, — решил он потом, — надо предпринять еще один штурм «стены». Может быть, после дроби надо написать не три цифры, а пять? Не 115, а 100 15?.."
На этот раз «код доступа», о котором говорил человек перед смертью, сработал безотказно. Вектор силы, которая ранее отталкивала Гарса от Купола, разом переменился на противоположный, и он, пулей пролетев сквозь непроглядное молочно-белое пространство, по инерции влетел в кусты дикого шиповника, исцарапав до крови лицо и руки.
Кое-как выпутавшись из колючих зарослей, Гарс встал как вкопанный.
Место было не то же самое, где он пересек Купол. Судя по окружающей местности, теперь Гарс находился на другом краю Горизонта Очага. Отсюда хорошо были видны аккуратные, знакомые до боли домики, башня климатизатора и большой стенд-часы над городской площадью. И здесь все еще ярко светило солнце, навечно пригвожденное к зениту.
Сомнений не было. Он вновь был внутри, и перед ним лежал его родной Очаг.
Значит, благодаря помощи незнакомца ему удалось то, что не удавалось никому до него.
Он все-таки вернулся!
Глава 2
Он шествовал по солнечным улицам, как воин, возвратившийся домой после победы над могучим и грозным врагом. Внутри у него звучал триумфальный марш. Будущее представлялось исключительно радужным и многообещающим. Отныне его, рядового «горизонтщика», каких на планете — тысячи, ждут исключительно великие дела. Дальние походы, дарование свободы другим людям, открытия новых земель, пригодных для проживания и развития человечества. А потом, спустя энное количество лет, когда людям удастся поднакопить сил и средств, они отправятся в космос, чтобы открывать и осваивать новые планеты. Это ли не великолепно?! И все это — благодаря ему, Гарсу!