Универсальный солдатик, стр. 9
“Получается, у русских лучшие кадры, чем у нас, — сделал вывод Джон Пиркс. — Что может быть ценной развединформацией”.
И отправился докладывать выводы начальнику Восточного сектора.
— Все сходится — это Бизон, — сообщил он. — Эксперты оценили его возможности как выдающиеся.
Что не радовало, потому что обладатель этих способностей был жив и был неизвестно где.
— И что он теперь делает? — задал риторический вопрос начальник Восточного сектора.
— По всей видимости, залег на дно.
— На какое дно?.. Вы хотите сказать, что его утопили? Или он сам утопился?
— Нет, я не это имел в виду. На русском криминальном сленге “лечь на дно” означает спрятаться после совершения преступления.
— Что вы намерены предпринять для его розыска?
— Для начала объявить в международный розыск по линии Интерпола и местной полиции. Тем более что они на него теперь тоже зуб имеют.
— Какой зуб?
— Это так русские говорят, когда кто-то к кому-то имеет какие-нибудь претензии.
— А зуб тут при чем? Если кто-то к кому-то имеет претензии, он должен обратиться в суд. Джон Пиркс пожал плечами.
— Русские не любят обращаться в суд, они предпочитают разбираться сами. Часто кулаками. Может, поэтому и говорят про зуб...
А про себя вспомнил еще несколько труднопереводимых русских поговорок, в которых использовались идиоматические выражения, не имеющие достойных аналогов в английском языке.
Ну, Иванов...
Ах, Иванов...
Чтоб Иванова...
Черт его дернул связаться с этим Ивановым...
Глава 9
Юрий Антонович в который уже раз пытался разобраться в том, что произошло в Швейцарии. Для чего даже заказал топографический макет местности, который исполнили в огромном деревянном ящике, заполненном до самого верха песком. В ящике были насыпаны с соблюдением масштаба один к тридцати холмы, по склонам высажены рощи, между картонных прямоугольников домов проложены улицы, перерезаемые стеклярусными полосками рек и ручьев.
— Мы пришли отсюда, — показал длинной указкой направление телохранитель. — Вот мы.
После чего поднял и воткнул в песок четыре купленных в ближайшем “Детском мире” “оловянных” солдатика.
— Люди Королькова появились отсюда...
Передвинул, воткнул еще пять солдатиков.
— Здесь находился покойный полковник...
Телохранитель был из бывших военных, не раз участвовал в штабных играх и поэтому очень хорошо разбирался в диспозициях, тактиках и прочих военных премудростях.
— Наше... — телохранитель на мгновение запнулся, но быстро нашел нужное слово. — Наше подразделение вышло на исходные позиции в пятнадцать ноль пять.
В пятнадцать сорок семь противник сконцентрировался в...
— А Иванов? — перебил Юрий Антонович.
— Иванов в это время находился здесь.
Телохранитель пошарил в коробке с солдатиками, но смог нащупать только всадника на коне, потому что фигурки солдат кончились.
— Это будет Иванов.
Иванов на вздыбленном вороном жеребце с шашкой наголо встал посреди банковской площади. Среди прочих оловянных фигур он выглядел самым воинственным и напоминал верховой памятник какому-нибудь великому военачальнику.
— Теперь внимание. В шестнадцать семнадцать подъехали две патрульные полицейские машины.
Телохранитель за отсутствием машин уронил на песок две модельки танков, уперев их пушки в солдат.
— Отчего диспозиция изменилась следующим образом.
Сдвинул всех солдатиков в кучу, расположив вокруг всадника. Теперь Иванов точно напоминал великого полководца в окружении преданных войск во время исторической баталии.
Сгрудившиеся фигуры быстро столковались друг с другом и так же кучей, не выпуская из круга всадника, проследовали в ближайший парк. Развитие дальнейших событий Юрий Антонович знал, потому что в них участвовал, но следить за солдатиками было интересно.
— ... в момент, когда подручные Королькова, — телохранитель ткнул пальцем в одного из солдатиков, — хотели убить Иванова, — показал на всадника и придвинул к нему вплотную двух солдат, — тот сумел вырвать у них оружие и открыть стрельбу на поражение.
Телохранитель сказал:
— Паф, паф...
И уронил на песок двух солдатиков. После чего всадник во весь опор поскакал к недалеким кустам. Вслед за ним в штыковую бросились солдатики. Не все, самые отчаянные. Всадник нырнул в кусты, и в ту же секунду телохранитель четыре раза сказал “паф”:
— Паф, паф, паф, паф...
Четыре солдатика упали навзничь.
— Если учитывать расстояние, — телохранитель провел указательным пальцем от павших солдат до кустов, — и скорость ведения огня, то он показал очень хорошие результаты. Выдающиеся результаты!
— Кто? — автоматически переспросил Юрий Антонович.
— Иванов! Выстрелив четыре раза, он ни разу не промахнулся, ранив одного и убив наповал трех противников. Хотя стрелял из не знакомого ему оружия, стрелял на бегу и стрелял в движущиеся мишени.
На макете имевшие место в Швейцарии события выглядели очень наглядно и очень убедительно.
— Я проиграл все возможные варианты его бегства — этот оказался самым удачным. Если бы он начал стрелять чуть раньше или чуть позже, эффект был бы иным.
— Почему?
— Выстрелив мгновением раньше, он обозначал свои намерения и направление атаки, и его противник мог залечь и окопаться. А так его скрыли кусты, и выстрелы прозвучали неожиданно.
С другой стороны, если бы он затянул со стрельбой хотя бы на несколько секунд, то ветки и листва перекрыли бы ему обзор, мешая прицеливанию.
Он выбрал самый удачный момент. Единственно возможный момент.
— Неужели он такой ас, что все предусмотрел? — не поверил Юрий Антонович.
Телохранитель ответил не сразу, но ответил однозначно и ответил твердо.
— Судя по всему — да!
Юрий Антонович еще раз посмотрел на лежащих на песке шесть солдатиков и на ускакавшего в неизвестном направлении Иванова и сильно помрачнел.
Очень неприятно иметь в противниках человека, который умеет выбрать для стрельбы единственно верное мгновение...
Но тем важнее его найти, причем как можно быстрее найти. Потому что даже самый гениальный снайпер бессилен против противника, который стреляет первым...
Глава 10
На этот раз сборы были недолги.
— Готовьтесь в дорогу.
— Когда?
— Прямо сейчас. Мы зайдем за вами через десять минут, к этому времени вы должны быть готовы.
— А куда ехать-то?
— В Нью-Йорк.
— Куда-куда?! — ахнул Иванов.
— В город Нью-Йорк. Чему вы так удивляетесь?
— Но это же... Это же за океаном!
— Ну да, за океаном. Так что несколько дней вам надо будет потерпеть. Но зато не придется иметь дело с иммиграционными службами. Не забывайте, вы ведь находитесь в розыске...
И, выходит, опять ваш шкаф отправляется через... Через океан отправляется. Потому что был междугородным, а стал межконтинентальным!
Шкаф закрыли, засунули в контейнер и повезли в ближайший порт, где, сунув крючья в проушины, вздернули башенным краном вверх и опустили в трюм судна-контейнеровоза. Но ничего этого Иванов не видел. Он лишь чувствовал толчки и колебания. Вначале редкие и резкие, потом частые и очень равномерные.
Похоже, поплыли...
Полным ходом, переваливаясь с борта на борт на боковой волне, судно шло через Атлантику. Шло в Америку. Пятью метрами ниже ватерлинии в трюме в контейнере, в шкафу, на откидной полке лежал Иванов — единственный тайный пассажир контейнеровоза, И страдал. Сильно — когда судно катилось с волны вниз, но еще сильнее, когда всплывало вверх.
О-о-ох!..
Когда всплывало вверх, горький комок подкатывал Ивану Ивановичу под кадык и норовил выплеснуться наружу. В замкнутом, без окон шкафу морская болезнь донимала особенно сильно.
Плавно — вверх...
Плавно — вниз...
Плавно...
Когда же это кончится?.. Мамочка моя!..
Кончилось нескоро — через семь дней.