Третья террористическая, стр. 45
Он свое дело сделал, он заметил клубящиеся над Кавказскими хребтами грозовые тучи и доложил о них наверх. Теперь его «сводка», перепрыгивая со стола на стол, обрастая резолюциями, подписями и грифами, пойдет гулять по инстанции и дойдет до начальства, где, не исключено, встретится с другими такими же сводками…
Не такой дурак был Виктор Павлович, чтобы считать, что он один отвечает за «климат» на Кавказе. Один наблюдатель погоды не делает. Не он один, а сотни «метеорологов», на Кавказе и не на Кавказе, работая с «метеоисточниками», ежедневно докладывают наверх о «потеплениях» и «похолоданиях», о зарождающихся и идущих на Кремль бурях. Тысячи сводок, поступая в «центральное бюро», обрабатываются и привязываются к карте погоды, где сразу видно, откуда и куда ветер дует, где сгущаются тучи, где зарождается циклон, а где сегодня тихо и ясно…
Сводя воедино местные климатические изменения за последние сутки, дежурные «синоптики» составляют свой, на ближайшие дни и недели прогноз. Что не просто — ведь не одни только задувающие с Кавказского хребта «муссоны» формируют погоду, но и другие, гуляющие из края в край страны ветра.
О которых рядовой «метеоролог» знать ничего не знает и знать не должен, потому что кому-то отслеживать изменения в местном климате, сигнализируя о малейших перепадах ртутного столба, кому-то во всей стране, а кому-то делать соответствующие выводы и принимать необходимые меры…
Ну ничего — теперь разберутся. Когда есть за что зацепиться — разобраться проще. Кто предупрежден — тот защищен — кажется, так говорили древние? А они предупреждены. В том числе им…
…Через двое суток, поздно вечером, в четырех километрах от райцентра чеченские боевики совершили очередное нападение на федеральные силы, устроив засаду и обстреляв из гранатометов идущую по дороге боевую машину пехоты. После прямого попадания бээмпэшка встала и загорелась, при этом механик-водитель покинуть машину не успел, так как был, по всей видимости, тяжело ранен. Механик-водитель сгорел заживо. На месте было найдено его сгоревшее оружие, металлические части амуниции и одежды и «смертный» жетон. По факту вооруженного нападения было начато служебное расследование, а в ближайших окрестностях были проведены жесткие зачистки.
А как иначе?..
В «населенки» вошли армейские «Уралы» и бронетехника, в ворота и двери застучали приклады автоматов, во дворы и дома вломились солдаты, которые, топча грязными башмаками чистые полы, прошли по комнатам, вытаскивая из постелей и бросая на пол мирных жителей…
Солдаты и младшие командиры были озлоблены и на этот раз ни с кем особо не церемонились. Чему виной была та подбитая боевиками бээмпэшка, в которой заживо сгорел такой же, как они, солдат!..
Понять их было можно…
Глава 34
Алик пропал, ничего о себе не сообщив. Он не пришел вечером, не пришел ночью, не пришел на следующий день и через несколько дней тоже! Он пропал, словно его и не было!
Уже на следующий день Света была уверена, что случилось самое-самое худшее — что он ушел к другой! Вернее, его увели!.. Она представляла, что сейчас он где-то там обнимается с незнакомой ей женщиной и говорит ей ласковые слова. Отчего ей становилось совсем невмоготу, и тогда она представляла менее трагические картинки — что как будто его переехала машина и он лежит мертвый на асфальте.
На самом деле Алик был жив, хотя Светка была недалека от истины, так как его действительно увели, но не разлучница…
В четверг к Светке пришли его друзья и сказали, где он пропадал все это время.
— Он в тюрьме, — сообщили они.
— Алик?! — облегченно вздохнула Светка, потому что тюрьма была лучше, чем если бы разлучница, и лучше, чем переехавшая его машина. Слава богу, что всего лишь тюрьма!
Но первое мгновенное облегчение сменилось новой тревогой. Потому что тюрьма тоже могла быть разлучницей!
— За что его? — спросила она.
— Считай — ни за что, — ответили его друзья. — Он одного борзого фраера, который «бабки» заныкал, проучил, а тот в ментовку капнул.
Эти чеченцы говорили не на родном языке, эти говорили на производственном языке.
— Ну, короче, он тому рога обломал, и теперь ему дело шьют. Помоги, да!..
— Я?! — поразилась Светка. — Чем я могу ему помочь?..
И заметалась по квартире, сбрасывая в пакеты какую-то еду и теплые вещи, потому что слышала или в кино видела, что зэкам в тюрьму посылают продукты и шерстяные носки.
— Эй, слушай, не нужна ему хавка, есть у него хавка! — остановили ее гости. — Мы ему целый ящик передали! Зачем ему кушать…
— А что тогда нужно? — бессильно опустила пакеты Светка.
— С нар его надо вытягивать, пока ему менты все потроха не отбили!
— Да… конечно… надо, — растерянно согласилась Светка, не понимая, что от нее хотят. — Нужно дать деньги?..
— «Бабки» само собой, — кивнули друзья, — но одних «бабок» будет мало. Тот фраер чуть копыта не откинул.
— Тогда я… ничего не понимаю… — совсем растерялась Света.
— А чего тут понимать? У тебя ведь отец, кажется, в ментовке работает?
— Да, в милиции.
— Ну вот! Он его живо из тюряги на волю выдернет!
Да, действительно, отец… Он бы, наверное, мог. Но он никогда на это не пойдет, он не любит Алика, потому что терпеть не может кавказцев.
Что же делать?..
— Ты потолкуй с ним, — учили друзья Алика. — Ты же дочь! Поплачь, попроси, на коленки встань. Спасать надо Алика, да!..
Света поговорила. Она пришла к отцу, долго мялась и изображала оживление, пытаясь найти какие-нибудь общие темы для разговора, но они не находились. Отец, сидя перед включенным телевизором, не отвечал, демонстративно уперевшись взглядом в развернутую газету. С дочерью, изредка бросая недовольные взгляды на мужа, говорила только мать.
Когда дочь вышла перепеленать ребенка, мать толкнула мужа в бок, тихо и злобно прошептав:
— Ты чего дуешься как мышь на крупу, чего молчишь-то?! Она дочь ведь тебе!
— А ты знаешь, зачем она пришла? — зло спросил тот, хрустя газетой.
Мать считала, что для того, чтобы помириться с ними. Давно уж пора!
— Как же!.. Она за «чурку» своего пришла хлопотать!
И верно!
— Алика посадили! — сказала, устав заигрывать с отцом, Светка.
— Знаю! — ответил тот, еще громче хрустя газетой.
— Помоги ему… Пожалуйста.
— А ты хоть знаешь, за кого просишь? — зло спросил ее отец. — Ты знаешь, что он человека чуть не убил?
Светка подавленно молчала.
— А знаешь за что?.. За то, что он дань ему отказался платить. Он ведь «бык», твой Алик.
И подумал, что точно — «бык», дважды «бык» — по профессии и по своей натуре, раз дочь его обрюхатил!
— А знаешь, почему «бык», — потому что «быкует», потому что с лохов на рынке «бабки» снимает! А если те не отдают — рога им обламывает.
«Да, точно, его друзья так и сказали… про рога», — вспомнила Света.
— Вот с кем тебя угораздило связаться. С уголовником!
— Нет, он не такой! — отчаянно замотала головой Света. — Он — хороший! Ты о нем так говоришь, потому что не любишь его!
— Дура ты! — вспылил отец. — На, полюбуйся.
И бросил на стол пачку фотографий. На фотографиях был человек в луже крови. У человека было перерезано горло, и от этого его голова была неестественно запрокинута назад. Очень далеко запрокинута, как если бы он был куклой, у которой отломили голову.
Светка испуганно отбросила фотографии.
— Что, не нравится? Это я из дела взял. Не из этого, из другого. Но там он тоже проходил!
Светка замотала головой и заплакала. Она не верила, не хотела верить! Потому что если во все это поверить, то получается, что Алика на порог пускать нельзя. А она не могла не пускать, у нее никого, кроме него, не было!
— Нет, это все не так, это ты специально говоришь! — закричала она, подозревая отца в худшем, в том, что он врет, чтобы отвадить ее от Алика! Что он специально выбрал такой момент… А может, даже это он сам посадил Алика в тюрьму!