Тень Конторы, стр. 50
— Холодным оружием можно колоть, резать, бить, — объяснял, поигрывая штык-ножом, инструктор. — Лучше бить сюда, сюда и сюда. Если сюда — то нож следует провернуть вокруг своей оси, причем так, чтобы острие отклонилось от горизонтали на десять-двадцать градусов, описав полный круг… Покажите.
Они показывали. На манекенах, изображавших человеческое тело. Тыкали в очерченные на «теле» мишени, стараясь угодить в яблочко.
— Пошли дальше. Это — саперная лопатка. Если ее по краям остро заточить, то она превращается в очень серьезное колюще-режущее оружие…
Саперной лопаткой они лихо рубили соломенным чучелам руки, ноги и шеи. Кто рубил плохо — рубил в свободное от службы время…
Но все понимали, что не всегда им одну только солому шинковать. Так и оказалось!
В один не самый прекрасный день им предложили потренироваться на кроликах.
— Сейчас вы возьмете одного из этих вон зайчиков, отрежете ему голову и подставите под струю стекающей крови свое лицо. Задание ясно?
Не все смогли отрезать живому кролику голову, а уж тем более облиться горячей кровью. Он — смог. Ему это было не сложно. Того, кто не смог, они больше не видели. Наверное, их отправили на зону.
От кроликов и собак они перешли к мелко-крупному рогатому скоту, который учились забивать одним ударом штык-ножа, для чего их вывозили на бойни. Их руки крепли, а души черствели.
Но не только они мучили безвинную животину, им тоже доставалось — на физподготовке, где инструкторы мутузили их по «сопаткам» и «под дых», дубя кожу и волю и вырабатывая «спортивную злость». Вернее — злобу!
На политзанятиях их гнев направляли в нужное русло, рассказывая о творимых на окраинах страны безобразиях. Показывали фотографии. И свежие уголовные дела.
На «тихих» дисциплинах их учили выявлять слежку и уходить от преследования, маскироваться, пользоваться тайниками и шифрами, вести допрос… Это было скучно, но было необходимо. Для чего?.. А кто его знает. О конечной цели учебы им ничего не говорили.
Но они догадывались. По крайней мере те, что служили в Афгане «карателями»…
Умные люди готовились к неизбежным, прогнозируемым политиками волнениям на межнациональной почве. Все понимали, что старая власть дряхлеет и скоро уйдет и что на Олимп взберется не нюхавшая пороху молодежь и кое-кто попытается проверить их и незыблемость Союза на прочность. Если крепко получат по морде, то остынут еще на несколько пятилеток вперед. Если нет, то пойдет цепная реакция.
Империя должна уметь себя защищать. Не останавливаясь ни перед чем! Именно так держали в узде гигантскую страну цари, а потом Сталин. В ежовых рукавицах держали! Тысячу лет!
Но ни на армию, ни на милицию «ежовые» функции возлагать было нельзя. И армия, и милиция сами были многонациональными. Пугать бунтовщиков должен был кто-то другой. Кто-то, кто не боится крови. Кто готов убивать не по национальному признаку, а по приказу.
Такие люди нашлись.
Одним из таких людей стал будущий «Первый». Тогда еще не ставший первым, но уже переставший быть последним.
Когда началась перестройка и на далеких задворках империи стало вдруг просыпаться и порыкивать подпитываемое извне «национальное самосознание», о них вспомнили. И привлекли к делу.
Боевое крещение они прошли в одной из среднеазиатских республик, где случилась небольшая, по восточным меркам, потому что «пробная», резня. В одном из сельских районов коренное население стало резать некоренное. Милиция разогнала хулиганствующие толпы и начала долгое следствие, пообещав наказать виновных.
Это был слабый ответ бессильного государства. Царь пригнал бы для усмирения бунтовщиков эшелоны казаков, которые, не мудрствуя лукаво, заголили бы всему взрослому населению зады и всыпали им по сто розг «горяченьких», а зачинщиков развесили бы на ближайших каштанах. После чего воцарился бы мир.
Но казаки в стране повывелись.
И вместо казаков послали их.
Забросили на «вертушках» в горы и показали на карте два населенных пункта, пометив их крестиками. Они эти кресты поняли по-своему. Поняли как надо! Совершив короткий марш, они вышли в исходные точки, взяв деревни в кольца, и, постепенно стягивая петли, прошли от окраин к центру. Как ходили когда-то в Афгане. Так что ни одной живой души не осталось, даже собачьей!
Эти деревни были родовыми деревнями зачинщиков бунта. Которые, побывав на пепелище, должны были понять, что за отнятую чужую жизнь им придется платить своими. В невыгодной для них пропорции.
Только так можно было остановить кровавую волну межнациональной розни, которая скоро захлестнула страну. Только ломая силу — силой!
Но новый правитель империи не был царем и не был Сталиным. Он боялся «непопулярных решений» больше, чем потери страны, и поэтому не мог остановить развал…
Больше они в «командировки» не выезжали.
Скоро часть расформировали, а людей распустили. На все четыре стороны!
Что было ошибкой, потому что разбрасываться людьми, которые умеют убивать, глупо. Недальновидно. И опасно. Почти так же, как терять боевое оружие, которое положено либо использовать по назначению, либо хранить в арсеналах в законсервированном виде, под надежной охраной, либо утилизировать. А если просто бросать, то оно может в один прекрасный момент так бабахнуть, что мало не покажется!..
И — бабахнуло!..
Глава 56
В голове гудели колокола, а перед глазами ослепительно взрывались разноцветными шарами огненные фейерверки. Но какая-то, удержавшаяся на дне сознания, мысль не давала покоя — если это концерт духовной музыки, то почему он не сидит, а лежит и почему то, на чем он лежит, не стоит на месте, а едет? И если то, что он видит, — фейерверк, то отчего слышит не взрывы, а гул колоколов?..
Ускользающее сознание, цепляясь за простые вопросы, упорно выкарабкивалось из темноты…
Потом пришла боль! Тупая, сильная боль в области затылка. Которой он очень сильно обрадовался. Если ему больно, значит, колокола и огни фейерверков — это не прелюдия к переходу в мир лучший из худшего, а всего лишь «отключка». Ему всего лишь раскроили череп!
Долбанули по затылку чем-то тяжелым и теперь куда-то везут.
Ну — слава богу!..
Он напрягся и вспомнил, где его долбанули и кто долбанул, — в руинах купленного им дома… те ребята, которых он ждал… Он их ждал, а они его по башке!.. Вот только чем?.. Скорее всего чем-то подручным — половинкой кирпича или рукоятью пистолета.
Теперь он знал, кто, где и чем. И догадался — зачем. Его оглушили, чтобы он лишний раз не дергался и не орал, когда его будут выносить из дома и грузить в машину. На что он не рассчитывал!
Резидент окончательно очухался. И вспомнил — все, как в известном всем одноименном фильме. Он притащился сюда, чтобы выманить их на себя… Что нельзя сказать, что не получилось. Позволил себя пленить… Что тоже имеет место быть. И попал в машину, куда хотел попасть. Но совсем не так, как должен был. Что может свести на нет все его планы.
Что и говорить, тут он дал маху — думал, что ему только наденут наручники и сунут в рот кляп. С его точки зрения, этого было бы вполне достаточно. Но у них на этот счет оказалась другая точка зрения.
Ладно, будем считать, что этот раунд за ними! И подумаем, как правильно провести следующий…
Концерт по заявкам, с колоколами, фейерверками и ломотой в затылке закончился. Сценическое действо плавно перетекло в другой жанр — в прозу. Причем сплошную.
Резидент пришел в себя, что внешне никак не проявилось — он не застонал, не заворочался, не попытался поменять неудобную позу, не открыл глаз. Он был неподвижен, терпя боль в неестественно вывернутом и выгнутом теле. Если кто-то считает, что он находится без сознания, то пусть так и считает. Чтобы не напроситься на второй удар. И чтобы иметь возможность ответить себе на несколько насущных вопросов. Для начала — на три.
Первый — насколько сильно расколота его голова и как это отразилось на его умственных способностях?