Игра на вылет, стр. 67

— Я думаю, работы пока следует приостановить, — сказало облеченное властью Лицо. — Обстановка в стране нормализуется, мы выходим на новые рубежи, которые должны способствовать необратимости стабилизации и улучшению уровня жизни населения. Думаю, мы пережили самые трудные времена. Теперь главное — не снижать темпов переустройства. Возврата назад нет.

— Работы следует прекратить? — уточнил Координатор.

— Работы следует приостановить. До времени. И постараться избежать ненужного резонанса. И еще позаботьтесь о людях, принимавших во всем этом участие. Мы не должны быть неблагодарными по отношению к работникам низового аппарата. Мы должны помнить об их насущных проблемах.

Координатор вызвал Чистильщика.

— Работы консервируются. До особого распоряжения. Подготовьте свои соображения о выведении из оборота отработанных материально-технических ресурсов и информационном прикрытии операции.

— Эвакуация полная?

— Нет, щадящая. На уровне узловых фигур. Через тридцать шесть часов на кухне начальника сценарного отдела взорвался газ. Сильно пострадали жена и малолетний ребенок, спавшие в комнате. Хозяин квартиры, оказавшийся вблизи плиты, погиб. Следствие обнаружило неисправность в газовой магистрали.

Прочие работники сценарного подразделения, разрабатывавшие отдельные, никак не связанные друг с другом и непонятные вне контекста с прочими эпизоды были распущены по отпускам с казенной оплатой проезд да и пансиона. Только один из них, водивший дружбу с начальником, случайно утонул во время отдыха. Остальные нагуляли вес, загар и хорошее настроение.

Скоропостижно скончались начальники еще двух подразделений. Один от аллергических реакций, вызванных приемом незнакомого лекарственного препарата выписанного участковым терапевтом. Другой от сердечной недостаточности. До того оба они отличались завидным здоровьем. Но видно, внешний облик не всегда соответствует внутреннему содержанию.

Наибольшие потери понес финансовый отдел. Ключи от дверей, за которыми хранятся деньги, всегда считались самыми опасными ключами. Потому что самыми уязвимыми. Деньги, точнее их банковские передвижения, могли рассказать специалистам много больше, чем расчлененные на эпизоды сценарии Акции. Ухватившись за финансовую ниточку, можно, умеючи, вытянуть весь клубок хитросплетенных взаимосвязей. Денежные концы всегда прячут с особой тщательностью.

Три чуть более других посвященных в теневые приходы-расходы бухгалтера, с разрывом буквально в несколько часов, свели счеты с жизнью. Скорее всего они испугались ответственности за творимые ими финансовые безобразия. Отыскать принадлежавшие государству деньга, которыми эти аферисты, судя по всему, очень эффективно и очень запутанно манипулировали в своих корыстных интересах, не удалось. Попавшая в руки ревизоров мелкая бухгалтерская сошка деньги, да, видела, но куда и какие суммы разошлись, сказать не могла. Гигантские суммы списали на убытки. Начатое было уголовное дело закрыли.

Почти не тронули аналитиков. Их работа носила слишком теоретический характер, чтобы навести кого-то на реальную информацию. Но все же, страхуясь, команду ???истых??? мыслителей по одному разослали по дальним командировкам в диаметрально противоположные концы страны чтобы они, не дай Бог, случайно не состыковались и не свели разрозненную информацию в опасную цепь логических умозаключений.

На удивление мало пострадал исполнительский отдел. Такие обычно уходят полньм составом, попадая в авиационные или автокатастрофы. Здесь случайно потеряли жизнь только непосредственные исполнители Акции. Весь второй и третий составы были вывезены в дальние, больше похожие на колонии особо строгого режима учебные лагеря, где под присмотром инструкторов, охраны и друг друга совершенствовали боевую выучку и мастерство.

Умелой рукой сверхсложный механизм Большого Заговора был расчленен на отдельные составные части, те части разобраны на мелкие детальки, те детальки развинчены до шурупчика, а те шурупчики развезены по краям-весям и укрыты подальше от любопытствующих глаз. Механизма заговора не стало, и, если бы кто-нибудь, не имеющий не существующего в природе, но только в памяти одного-двух человек чертежа, надумал его восстановить, он потерпел бы полный крах.

Механизма заговора не стало! Но он не был утрачен! Каждая его часть, каждая деталька были тщательно пронумерованы, смазаны, завернуты в специально для нее предназначавшуюся бумажку и заложены на длительное хранение. В любое мгновение Главный Механик мог востребовать детали обратно, навинтить родные гайки на родные болты, состыковать идеально подходящие друг к Другу узлы и получить то, что надо получить.

Получить Механизм Совершенного Убийства.

Заговор не умер. Он был только законсервирован. До времени...

До времени X.

Может быть, мне просто не везет? Может быть, я невезучий человек? Патологически невезучий. Иначе чем объяснить такую концентрацию несчастий на один календарный месяц моей жизни? Иначе как объяснить что, сделав так много, я не сделал ровньм счетом ничего!

Я снова оказался отброшен к началу пути. Весь мой многонедельный, на пределе сил марафонский забег завершился тем, что вместо финишной ленточки я увидел перед своими глазами линию старта. Оказывается, я никуда не бежал, оказывается, я стоял, бестолково топоча ногами на месте.

Ничего не изменилось. Я все так же вне закона, все так же не имею выходов на Президента, все так же не могу убедительно доказать наличие заговора. Впрочем, нет, вру, изменилось — в худшую сторону. Своими чрезмерно активными действиями я еще больше засветился перед заговорщиками, еще больше стал им неугоден. Теперь уж точно на оправдательный приговор мне рассчитывать не приходится. И все так же единственная моя надежда, единственная защита — Президент. Ну никуда мне от него не деться!

Получается, как ни крути, мне опять надо закатывать штанины, заворачивать рукава и выходить на старт уже однажды преодоленной дистанции. Бежать по истоптанному мною же пути. Бежать по нескончаемому кругу. Как цирковая лошадь на потребу скучающей публике.