Боец невидимого фронта, стр. 16

Он давно отошел от дел, но пальцы содержал в исправности. Как отставник-слесарь заветную монтировку.

Когда к нему в дом вломился Ноздря со своими бандитами, он сидел над очередными часами. И даже глаз от шестеренок не поднял. Не его полета были визитеры, чтобы перед ними расшаркиваться. Мелюзга были. Шпана.

— Ты, что ли, Часовщик? Часовщик молчал.

— Слышь?..

— У тебя что, часы сломались?

— Работа есть.

— Есть работа — иди работай.

— Кончай ломаться! Ты же классный шныпарь! — вспылил Ноздря.

— Был.

— А теперь?

— Теперь часовщик. Часы сломанные есть?

— А вот я сейчас!.. — полез из-за спины Ноздри разволновавшийся Харя.

— Заткнись! Мы знаем, ты классный шныпарь, а у нас работа.

Ноздря грохнул на стол «дипломат». Часовщик бросил на него быстрый взгляд.

— Штука.

— Без базара!

— Баксов.

— Да ты что, охренел?..

— Две.

— Что две?

— Две штуки баксов! Штука за работу, штука за гнилой базар.

— Ах ты… — совершенно рассвирепел Харя.

— Заглохни, я сказал! — рявкнул Ноздря. — Две штуки много.

— Тогда поищи, где меньше.

Часовщик надвинул на глаз увеличительное стекло и отвернулся. Он не боялся Ноздрю с компанией и демонстрировал это, поворачиваясь к ним спиной.

— Ладно, банкуй.

Часовщик придвинул «дипломат» к себе.

— Чем это вы его, кувалдой, что ли? — показал он на вмятину.

— Топором, — ответил присмиревший Харя.

— Им бы тебе по башке! Чтобы мозги вправить. Это же вещь. Штучная, можно сказать. А ты…

Часовщик уважительно ощупал «дипломат». Осмотрел замок.

— Сюда лазили?

— Ну…

— Чего «ну»? Лазили или нет?

— Ну аче?..

— Руки бы вам… Ладно, идите на кухню, я работать буду…

Часовщик работал час, два и еще четыре. Он пыхтел, кряхтел, вздыхал, гремел инструментами. Иногда приходил на кухню, наливал из-под крана полную кружку воды и залпом выпивал.

— Ну, чего там?

— Ничего!

И уходил.

— А если он вскроет, и того… не скажет? — пугался Харя. — Пойду посмотрю…

— Сиди! Шныпари знаешь что с теми, кто их секреты подсмотрел, делают?

— Что?

— Глаза выкалывают!

— Е…

Замок сдался, когда на улице было уже темно.

— Где вы там? Я все сделал.

Все повскакивали со своих стульев и побежали в комнату.

— Что там?

Часовщик откинул крышку «дипломата».

Бандиты прихлынули к столу, налезая друг другу на спины.

— Чего там, чего? Бабки? Скока? Много?..

Но бабки из «дипломата» не посыпались. Бабок в «дипломате» не было!

— А дукаты где? Ты же говорил…

— Ах он!.. — смачно, в три этажа, выругался Ноздря. — Ах он!!.

— Ты же говорил… Мы же из-за них жмура на себя повесили!..

Бандиты были оскорблены в лучших своих чувствах.

В любви к деньгам.

— А может, не деньги, может, там рыжье.

Бандиты снова сунулись в «дипломат», перерыв его потроха.

Золота не было. Были десять попарно упакованных мобильных телефонов, какой-то блокнот и большая пачка оконной замазки в заводской упаковке.

— Может, в блокноте чего есть?

— Ни черта там нет — цифры какие-то и буквы. Страницы блокнота действительно были исписаны бесконечными рядами цифр и букв, без пропусков и знаков препинания. Ерунда какая…

— Надо под подкладкой посмотреть.

— Точно!

Шестерки вспороли ножами подклад «дипломата».

Пусто.

— А если в пластилине?

— В замазке, что ли?.

— Ну!

Пачку замазки разрезали пополам, потом еще надвое и еще, чтобы посмотреть, не спрятано ли там что-нибудь внутри.

— Не-а. И тут нету!

Похоже, мужика зажмурили зря. И с убытком в тысячу баксов. Потому что мобильники дороже штуки не продать.

Наколол их тот фраер!

Мобильники покидали обратно в «дипломат». Изрезанную замазку бросили на столе.

— Эй, мы так не договаривались, — ворчливо сказал Часовщик. — Все свое уносите с собой.

Поднял упавший на пол кусок замазки, на мгновенье придержал его в руке, задумался, размял между пальцами.

— Так это не замазка.

— А чего?

— Пластид.

— Это который типа динамита? Че, точно? Тогда мы его берем!

Шестерки быстро собрали замазку.

— А он не рванет?

— Без взрывателя — нет. Хоть в печку его суй. Это было уже чуть лучше. Взрывчатка товар ходовой, а по нынешним временам — как семечки.

— Все, мы на хату.

— А ты, — ткнул пальцем Ноздря в Хрипатого, — останешься в городе, посмотришь что да как. Если что, нам брякнешь.

— Как же я брякну-то?

— По мобиле. На, держи.

Вытащил из «дипломата», сунул в руки две трубки. Трубки были массивными и навороченными, как коттеджи на Рублевке. Но почему-то молчали.

— Так они же не работают!

— Заработают. Отстегнешь фирмачам бабки, и сразу заработают. Одну мобилу оставишь себе. Вторую отдашь Червонцу.

— А ты, — ткнул в Червонца, — привезешь ее на хату. Сразу привезешь!..

Хрипатый позвонил вечером.

— Че, слышно? Мне классно слышно, как, блин, рядом! Мой номер запишите!

Хрипатый был в восторге — у него свой мобильник появился, совсем как у крутого.

— По делу базарь.

— А че, все как надо. Легавых на хатах не было. Слышь вы, если что, перезванивайте. Ага?

— Перезвоним.

Они перезвонили через полчаса. Что-то хотели его попросить. Набрали номер, услышали голос.

— Але. Я это. Блин, в сортире сижу. И вас слушаю.

Кайф, блин, полный!

Он продолжал радоваться своему приобретению.

— А ты где сидишь?

— Дома. А чего? Легавых не было. Чего очковать…

Ну баран!

— Немедленно снимайся с хаты и шуруй сюда, а не то…

Связь прервалась.

— Набери его еще раз. Ну че ты по кнопкам шаришь? Там автодозвон есть. Вон та кнопка, придурок! Да не та, а вон та…

Перехватил трубку и нажал кнопку автодозвона.

Но телефон молчал.

— Тогда кнопками набери.

— Да молчит. Все равно молчит. Он че, отключился, что ли?..

Хрипатый не отключался, но звонка не услышал. Не успел. Потому что в мгновенье, когда до трубки дошел сигнал вызова, в корпусе замкнулись два проводка и страшной силы взрыв сотряс типовую девятиэтажку. Вздрогнули плиты перекрытий, съехала с мест мебель, посыпались со стен полки. Из окна на седьмом этаже вырвался огненный вихрь, вылетели, рассыпаясь брызгами осколков, рамы, разметались по сторонам, повисли на деревьях обрывки штор, какие-то тлеющие тряпки и обгрызки полиэтиленовых мешков.

Хрипатый остался сидеть на унитазе. Вернее, на том, что осталось от унитаза. Осталось сидеть то, что осталось от Хрипатого. На фаянсовом остове унитаза сидела нижняя часть Хрипатого — сидели ноги со спущенными на колени штанами и часть туловища. Головы не было. Голова была разнесена взрывом на сотни мелких кусков.

Хрипатый умер. Умер в лучший момент своей жизни, когда, сидя дома, разговаривал по навороченному, доставшемуся ему бесплатно мобильнику.

Глава 3

Шифровка была лаконичной и категоричной. Впрочем, других шифровок не бывает.

«Снять пароль двадцать шестого в 17.21 с объекта „мост“, оставить метку двадцать седьмого в 10.17 утра на объекте „магазин-2“. Встретить курьера двадцать восьмого в 13.03 на объекте „стадион“. Подтвердить получение груза. Разрешаю использовать Курьера в открытом режиме, по своему усмотрению, вплоть до получения дальнейших указаний».

И все. Ни здрасьте, ни до свидания. Ни пожеланий успехов в труде и личной жизни.

Только текст и подпись — Двести пятый.

Впрочем, правильно, что не желает. Какая может быть у резидентов личная жизнь? Только по делу, когда нужно у кого-то что-то выведать или кого-то завербовать. А если по своей инициативе, то только не в ущерб делу, второпях, что называется, в полной выкладке и каске, чтобы как-нибудь ненароком себя не раскрыть. И если ты по легенде испытываешь с этим делом трудности, то и придется демонстративно испытывать, хотя не хочется испытывать.