Чужая война, стр. 29

Может быть, смешно и дико звучало «несс х’геррсе арро» по отношению к монахам Белого Креста, но ведь так оно и было…

«Но, по уму-то, плевать мне на все это с высокой башни, – очень убедительно сказал себе Эльрик. – Добраться бы до Эллии, отсидеться там, пока не закончится заварушка, соблазнить за это время Кину… А ее ненаглядный эльф, скорее всего, сдохнет где-нибудь, выполняя дурацкие задания своего дурацкого ордена…» Если бы не Элидор и не Сим, если бы не их помощь вчера, в лесу, Ржавильщик и Невидимка могли бы замечательно поужинать. Один оружием и доспехами. Второй – Эльриком и Киной.

Ненормальная спешка, бешеная скачка, запаленные лошади.

Все это не было, конечно, чем-то из ряда вон. Принцу не однажды приходилось вот так же лететь, мчаться, не жалея ни себя, ни коней, выполняя приказ, или спеша кому-то на помощь, или…

«Даже к женщинам иногда поторопиться приходится…» Но для него это было забавой. Обычно забавой. Коротким мгновением в бесконечности жизни.

Почему не поработать на кого-нибудь достойного интереса и внимания? Особенно если знаешь точно, что тот, кто приказывает тебе, умрет через несколько десятков лет. Он – умрет. Ты – останешься. И в те дни, когда ровным счетом нечем будет заняться, тебе найдется о чем вспомнить и над чем посмеяться…

Для Сима с Элидором все было иначе.

А как? И почему? И зачем им все это?

Кто-то отсиживается в безопасном укрытии. А кто-то в это время делает все, чтобы укрытие было действительно безопасным.

«Я не знаю, насколько круты эти двое монахов. – Эльрик снова прокручивал в памяти бой с нечистью. Деталь за деталью. Каждое мгновение, которое успел он увидеть, но не успел осознать тогда. – Не знаю. Знаю только, что я круче их обоих вместе взятых. И меня не касаются их дела и их заботы. Меня не волнует, будут они живы или погибнут, когда распрощаются с нами. Главное, чтобы их черно-белые плащи послужили прикрытием мне и Кине, пока едем мы через анласитские земли… Ты понял, принц! – рыкнул он сам на себя. – Это не твоя война! И вообще, спать пора. – Эльрик выбил трубку, насильственно переводя размышления в другое русло. Хвала Богам, этому он выучился в совершенстве, вынужденный схватываться со Зверем в себе самом. – Через два дня мы будем в Аквитоне. А там посмотрим».

Кина вертелась перед зеркалом, совершенно позабыв про остывающий на столе завтрак:

– Нет, Эльрик, тебе правда нравится? По-моему, к такому воротнику нужна другая прическа, не думаешь? Но с другой волосы растреплются – скачем как бешеные. Лошадей жалко. Они же выжили, правда?

Эльрик жевал мясо, кивал в нужных местах и время от времени вставлял необходимые замечания. Диалог их был скорее монологом эльфийки, но какой-то собеседник ей все же требовался.

– Думаешь, Элидору понравится?

Принц согнул в пальцах вилку. Разогнул обратно и бросил оценивающий взгляд на девушку. Тусклое зеркало, искажающее отражение до вида совершенно неузнаваемого, разумеется, не позволяло Кине увидеть себя во всей красе. Но Эльрик-то видел ее отнюдь не в зеркале.

Эльфийка нарядилась в новый дорожный костюм из мягкой замши, заявив, что старый провонял лошадиным потом и вообще поистрепался до крайности. Принц ни с тем, ни с другим не спорил, и весь вчерашний вечер, пока монахи объясняли хозяину гостиницы, кто тут главный, Эльрик с Киной бродили по лавкам, где эльфиечка придирчиво выбирала себе наряд. Увы, времени шить костюм на заказ, как делают все нормальные люди, у них не было. В конце концов, заявив, что ничего приличного в Лоске все равно не купить, Кина остановилась на чем-то сшитом, судя по всему, на стройного мальчика, и сшитом очень неплохо. А сегодня утром явилась пред строгие очи шефанго, чтобы узнать его мнение.

Эльрик мнение выразил коротким, но многозначительным присвистом.

В черно-голубой куртке с широким отложным воротником и таких же заправленных в мягкие высокие сапожки брюках эльфийка выглядела сногсшибательно.

– Я, конечно, предпочитаю женщин в юбках, – честно сказал де Фокс. – Но иногда склонен признать, что в брючных костюмах есть определенный шарм.

– Как ты временами мудрено выражаешься, – фыркнула Кина. И принялась вертеться перед зеркалом. Занималась она этим не меньше четверти часа, пока, коротко постучав, не просунул в дверь голову Сим.

Лицо у гоббера было осунувшимся, но сияющим и наглым.

– А мы лошадей найти не можем! – торжествующе сообщил он. И заорал в коридор:

– Элидорчик! Она здесь… В смысле, они здесь. Эльрик тоже!

Эльф что-то рявкнул неразборчиво. Скорее всего, выругался. Сим прислушался. Кивнул и вновь заорал:

– Они нас позавтракать вместе приглашают! Да! Иди сюда! – Он уставился на шефанго круглыми глазами. – Эльрик, ты ведь приглашаешь, да? О, Кина, потрясающе выглядишь. Мне нравится. А говорят, что у меня нет вкуса.

Раньше, чем ему успели ответить, гоббер исчез и вернулся через минуту, волоча огромный поднос с завтраком:

– Эльрик, можно я на твоей кровати есть буду? Понимаешь, с детства привык есть лежа. Да-да. Бывало, пожарит матушка гуся, кстати, я ведь не рассказывал вам про мою покойную матушку, великая была мастерица жарить гусей, ну и разводить, конечно, тоже, у нас гусятник был всей округе на зависть, крыша, между прочим, не соломенная, а дранкой крытая, отец на это…

– Сим! – рыкнул Элидор, появляясь в комнате.

– Аюшки? – Половинчик действительно улегся на Эльрикову кровать, поставив перед собой тарелку. – Элидорчик, ты чего? А я твой завтрак сюда принес. А ты его потерял, да? Ну, понимаешь, я подумал, что негоже такому представительному мужчине, как ты, таскать подносы с завтраком, как какому-нибудь мальчику гостиничному. Ты ведь у нас не гостиничный вовсе…

– Мальчик, – мурлыкнул Эльрик, не удержавшись. И даже Сим заткнулся. В наступившей, нехорошей какой-то тишине эльф повернулся к Кине. Отступил на шаг. А потом взял девушку за руку и нежно поцеловал ее тонкие пальцы:

– Ты из тех женщин, которые изумляют каждый день. Кина улыбнулась чуть неуверенно. Но руку не отняла. И вместе с Элидором прошла наконец-то к столу.

Элидор

Война – войной, а старые связи – старыми связями.

– Понимаешь, Элидор, запретил нам герцог продавать лошадей – войны ждет. – Франсуа был тих и грустен. Я тоже был тих, но отнюдь не грустен:

– Кто говорит о продаже? Ты мне их так отдашь.

– Ну знаешь ли! – вскинулся поставщик гвардейского кавалерийского полка его светлости герцога Аквитонского Франсуа Вале.

– Не знаю. И знать не хочу. Мне нужны лошади. Понимаешь, Франсуа, очень нужны. И ты мне их дашь. Вопросы есть?

Вале мрачно посмотрел на меня. Я ответил ему лучезарной улыбкой. Три года назад я помог ему выпутаться из очень грязной истории, поручившись в том, что он чист, аки голубь. Не то чтобы он был голубком, но и тех гадостей, в которых его обвиняли, он не делал. Он мог воровать и занимался этим постоянно. Он мог надувать всех в округе. И это за ним тоже водилось. Но участвовать в молении Мраку он не мог. Так что помог я ему тогда. А сейчас он поможет мне. И оба мы прекрасно это понимали.

– Сколько тебе нужно лошадей?

– Двенадцать.

– Сколько?! – Франсуа подпрыгнул на стуле.

– Двенадцать, Франсуа, двенадцать. И через полчаса. Если это для тебя слишком убыточно, то скажи, сколько денег мне нужно будет привезти при следующем посещении Лоски.

– Какие деньги? Ладно. Куда лошадей-то доставить?

– Постоялый двор «Черный палец». – Будут.

– Спасибо, Франсуа. – Я поднялся, – До свидания.

– Пока, – уныло ответил поставщик.

Часов в восемь утра, когда солнце уже ощутимо пригревало, разогнав с неба все предутренние облака, Эльрик и монахи седлали коней.

Проходящие через просторный гостиничный двор постояльцы косились удивленно на лошадей, пытаясь сообразить, что за отряд кавалеристов остановился здесь на отдых и как они этот отряд умудрились не заметить.