Карантин, стр. 7

Я качаю головой:

– Она сама никуда бы не вышла. Все три раза кто-то ей помогал.

– Серьезно? А кто? И зачем? И что в таком случае означают эти первые два раза – тренировка, что ли?

Я нерешительно говорю:

– Дезинформация? Кто-то пытался вас убедить, что она способна самостоятельно выйти из здания, чтобы потом, когда ее действительно похитят, вы подумали, что...

Кэйси корчит гримасу, как от зубной боли. Я говорю:

– Да, пожалуй, это чепуха. Но я не могу поверить, что она просто взяла и ушла оттуда в одиночку.

Я долго не могу заснуть. «Босс» («Человеческое достоинство», 999 долларов) позволяет засыпать по желанию, но моя бессонница сумела уцелеть. Всегда находится еще какая-нибудь проблема, которую надо обдумать, прежде чем принять решение спать. Вот и получается, что меня терзают, прогоняя сон, те же неотвязные вопросы, что и раньше.

А может быть, у меня начинается так называемая летаргия Зенона. В наше время очень многие стороны человеческой жизни сведены к тому, чтобы просто сделать выбор, и от этого мозги иногда начинают буксовать. В наше время так многое можно получить, просто захотев это получить, что люди выстраивают в сознании все новые слои, чтобы оградить себя от непомерного могущества и непомерной свободы. Человек отступает все дальше от предмета своих желаний в бесконечных попытках захотеть решить, какого же черта он все-таки на самом деле хочет.

В данный момент я хочу одного – раскрыть дело Эндрюс, но в моей голове нет мода, который мог бы это сделать за меня.

«Карен» говорит:

– Хорошо. Значит, ты не представляешь, зачем была похищена Лаура. Отлично. Придерживайся фактов. Куда бы ее ни увезли, кто-нибудь должен был ее видеть по дороге. Забудь о мотивах и просто постарайся выяснить, где она находится.

Я киваю:

– Ты права. Как всегда. Я дам объявление в электронную систему новостей, и...

– Сделай это завтра же утром. Я смеюсь:

– Ладно, согласен. Утром.

Чувствуя рядом ее знакомое тепло, я закрываю глаза.

– Ник.

– Да?

Она легонько целует меня:

– Я хочу тебе присниться. Она снится мне.

Глава 2

Аллилуйя! Я вижу! Вижу звезды!!!

Вздрогнув, я оглядываюсь и вижу молодую женщину, которая стоит на коленях посреди забитой людьми и машинами улицы. Руки ее широко раскинуты в стороны, зачарованный взгляд устремлен в ослепительно-синее небо. На мгновение она замирает, словно оцепенев в экстазе, но затем опять принимается выкрикивать: «Вижу их! Я вижу!», колотя себя кулаками по ребрам, раскачиваясь взад и вперед на коленях, всхлипывая и задыхаясь.

Но ведь этот культ уже двадцать лет как бесследно исчез.

Женщина визжит и извивается. Рядом стоят двое ее друзей, они явно смущены. Машины, не останавливаясь, плавно объезжают всю группу. С нарастающим смятением я наблюдаю за этой сценой, воскресившей в памяти детские воспоминания о бесноватых либо напыщенных уличных мистиках.

– Все прекрасные звезды! Все знаменитые созвездия! Скорпион! Весы! Центавр! – Слезы струятся по ее лицу.

Усилием воли я подавляю приступ паники, смешанной с отвращением. Таких, как она, больше нет – вот почему и собралась такая толпа зевак, это редчайшее зрелище: большинство людей давно адаптировались, смирились с существованием Пузыря и живут, как прежде. Чего я испугался? Того, что даже самые нелепые культы, самые причудливые массовые психозы и истерии, связанные с Пузырем, на самом деле никуда не исчезают и обречены время от времени возрождаться?

Когда я отворачиваюсь, то слышу, что спутники женщины вдруг разражаются хохотом. Через мгновение она присоединяется к ним – и только тут я, кажется, догадываюсь, в чем дело. «Астральная Сфера» снова пользуется популярностью, вот и все. Планетарий в черепной коробке. Не прозрение, а обыкновенная игрушка. Я читал об этом моде, с его помощью можно видеть звездное небо в различных вариантах: во-первых, в точности как «настоящее», с учетом суточного и сезонного движения небесной сферы, наличия зданий и облаков, причем звезды появляются вечером и гаснут утром; во-вторых, пользователь может сделать невидимыми все препятствия, включая дневной свет, атмосферу и даже Землю у себя под ногами; наконец, можно перемещать точку наблюдения во времени на тысячу лет вперед или назад, а также в пространстве – в пределах радиуса Галактики.

Все трое юнцов теперь бросаются друг к другу в объятия, продолжая хохотать. Они не возрождают забытый культ, а насмехаются над ним – должно быть, увидели где-нибудь старые хроники и решили позабавиться. Шагая дальше, я немного досадую на свою глупость, но зато испытываю большое облегчение.

Войдя в дом, я медленно поднимаюсь по лестнице, желая отсрочить неприятный, момент, когда я вновь увижу пустое табло на дисплее – за те четыре дня, что мои объявления крутятся во всех основных системах новостей, никто ни разу не позвонил, даже в шутку. И это несмотря на новогодние праздники, когда людям нечем заняться и они от скуки начинают читать объявления. Может быть, десять тысяч долларов слишком скромное вознаграждение, но я не уверен, что мой клиент согласился бы его удвоить. Нельзя сказать, впрочем, что я сколько-нибудь преуспел в выяснении того, кто же все-таки мой клиент. В списке пациентов Хильгеманна нет таких, кто имел бы отношение к семьям известных богачей или других знаменитостей, – и теперь я понимаю, что иначе и быть не могло. Люди просто богатые, уж конечно, заранее позаботились о том, чтобы тщательно скорректировать все документы, а люди, богатые до неприличия, должно быть, держат слабоумных родственников в потайных комнатах своих неприступных особняков – от греха подальше. Хочется копнуть поглубже, но я не стану этого делать. Потребность включить моего таинственного клиента в общую картину пока что носит чисто эстетический характер – я не вижу, каким образом это поможет мне отыскать Лауру.

Ни одного звонка.

Я удерживаюсь, чтобы не шарахнуть кулаком по дивану – обивка уже потрескалась настолько, что такие удары приносят все меньше удовлетворения. Пора решать, оставлять ли объявление еще на день. Я вызываю его на терминал и мрачно гляжу на экран, пытаясь понять, что нужно сделать, чтобы привлечь к нему больше внимания; варианты типа «дописать один-два нуля к сумме вознаграждения» не рассматриваются. Фотография Лауры взята прямо из истории болезни; почти такая же хранится и в моем мозгу – по-видимому, клиент воспользовался тем же источником. У нее своеобразное лицо, но кто знает, как она выглядит сейчас? Не нужна даже пластическая операция, достаточно хорошей маски из синтетической кожи.

Я продлеваю объявление еще на день, хоть и не вижу в этом большого смысла. Если Лауру взяли по ошибке, она давно уже мертва, и мне вряд ли удастся найти даже ее тело, не говоря уж о похитителях. В сущности, моя единственная надежда на успех в том, что люди, похитившие Лауру, сделали это ради чего-то такого, что могло заставить их пойти на куда больший риск, чем просто убить ее или где-нибудь спрятать.

Например, им могло понадобиться тайно вывезти ее из страны.

Провести ее в самолет не составило бы большого труда. Ее дебильность почти так же легко скрыть, как и ее лицо – существуют десятки нелегальных модов, которые превратили бы ее в ходячую марионетку своего спутника или даже в полуавтономного «робота», способного выполнять простейшие задачи, например, плакать и смеяться в нужных местах фильма, который показывают в полете.

Ничего особенного нет и в том, чтобы подделать запись о выдаче выездной визы в компьютере Министерства иностранных дел. Через час-два эту запись придется стереть, как и соответствующие записи в файлах авиакомпании. Сотни хакеров круглосуточно дурачат МИД, таможню и авиакомпании, но, что самое забавное, именно это и позволяет, если повезет, выследить нелегального пассажира. Хакеры могут обвести вокруг пальца устаревшие системы защиты, но скрыть свои действия друг от друга они не в состоянии. В процессе сбора данных, необходимых им для своих целей, они неизбежно получают информацию о взломщиках, действующих одновременно с ними. А эту информацию, как и любую другую, можно продать.