Сезон мертвеца, стр. 13

Сара заглянула в проницательные голубые глаза воспитательницы, пытаясь понять ее слова. Она обожала эту женщину. В школьные годы сестра Аннетт фактически заменяла ей родителей. Отец с матерью наведывались крайне редко и ненадолго. Ей лишь запомнились их высокие строгие фигуры. Родители Сары были очень занятыми людьми, и она радовалась уже тому, что они вообще ее навещали. Во время визитов они целовали ее в щеку и привозили кучу подарков и заодно давали обещания. Сестра Аннетт считала подобные отношения вполне нормальными, а Саре было хорошо известно, что она никогда не лгала. Поэтому она не испытывала особой привязанности к родителям. Они жили в таком мире, где пятилетняя девочка, не отличавшаяся разговорчивостью и проводившая почти все время в тайных мечтах, вряд ли была бы счастлива. Получалось, в интернате они оставили дочь для ее же блага, за что та должна быть им признательна.

– Господь трудится не покладая рук, хотя нам не всегда дано понять его замыслы, – сказала монахиня и замолчала, словно не решаясь продолжить.

Девочке показалось, что воспитательница не вполне здорова – может, простуда или грипп. Сара плотнее прижала ладошку к бледной руке, лежавшей на Библии. Она просто не представляла жизнь без этой чудесной женщины.

– Сара, – наконец промолвила монахиня, – Господь забрал твою маму и твоего папу к себе. Это случилось вчера. В Америке. Дорожная авария. – Она сморщилась, будто горло перехватила резкая боль. – Теперь они рядом с Богом, на небесах. И ты когда-нибудь там окажешься, если будешь такой же хорошей девочкой, как сейчас. Господь любит тебя, Сара. Мы все тебя любим. И будем любить вечно. И все мы рано или поздно воссоединимся. Твои родители и мы.

Сестра Аннетт снова замолчала. Глаза у нее блестели от сдерживаемых слез.

– Тебе не о чем беспокоиться, – сказала она, неожиданно перейдя на деловой тон. – Если хочешь, оставайся здесь навсегда, мы присмотрим за тобой. Если нет, можешь покинуть монастырь. Выбор за тобой. У тебя достаточно средств для безбедного существования.

Монахиня крепко обняла девочку. Сара отчетливо запомнила ее запах – сухой аромат смерти. Меньше чем через год Всевышний забрал на небеса и сестру Аннетт. Свое место в длинной процессии к его вратам она заняла с тихой, исполненной надежды улыбкой.

– Погрусти, – закончила воспитательница. – Но недолго. Ты должна быть счастливой и мудрой. И благодарной. Тебе есть кого и за что благодарить.

– Я буду такой, как ты сказала, – прошептала девочка и подумала: хватит ли ей сил выполнить обещание?

Монахиня улыбнулась:

– Я знаю, моя маленькая Сара. У тебя все сложится хорошо. В один прекрасный день ты получишь вознаграждение. Когда-нибудь ты испытаешь самое сильное наслаждение в жизни.

Последние слова прочно врезались в память Сары, она безоговорочно верила сестре Аннетт. А у той, пока она говорила, по щекам медленно, но неудержимо катились крупные слезы. Она очень напоминала Деву Марию в монастырской часовне – только у святой слезы были не жидкие, а перламутровые.

Очнувшись от воспоминаний и взглянув на часы, Сара Фарнезе удивилась захватывающей притягательности образов детства. Подчас они перекрывали реальные события, заметно влияя на принятие решений и выбор плана действий. Что бы на ее месте сделала сестра Аннетт? Сара знала ответ, поэтому и боялась задумываться над ним.

На часах было 14.27, за окнами вовсю суетились газетчики. Их гам болезненно раздражал ее. Сара сняла трубку и положила рядом с телефоном. Она чувствовала упорное ожидание журналистов за дверью.

Надев солнечные очки, она осторожно приблизилась к окну. На узкой полоске тротуара у подъезда стояли непрерывно щелкающие и вспыхивающие фотокамеры. Больше всех мельтешили телевизионщики, мечтавшие первыми запечатлеть самую популярную на сегодня женщину. Ту женщину, которую все средства информации уже расписали как черного демона, повинного в том, что бывший любовник убил своего преемника, а заодно и жену – причем самым зверским образом.

Случайные прохожие останавливались, удивленные необычным столпотворением вблизи папских владений. Интересно, а они смогли бы ее простить? Или хотя бы понять? Вряд ли, подумалось ей. Учитывая ажиотаж, раздутый щелкоперами, любопытства обывателей не избежать.

В 14.29 Сара Фарнезе, пройдя в спальню, включила специальное телефонное устройство, установленное в тумбочке рядом с кроватью. Оно позволяло в заранее оговоренное время тайно связаться с нужным человеком. Ровно в 14.30 раздался звонок.

Сара Фарнезе с благодарностью слушала знакомый голос, полный дружеского тепла и поддержки; он убеждал, что все будет в порядке, надо лишь соблюдать спокойствие и хранить молчание, особенно при общении с полицией.

Сара всплакнула – слезы уже было просто невозможно сдержать. Потом пожаловалась на репортерскую сволочь, жадно топтавшуюся у дверей в охоте за ее скальпом.

– Не бойся, скоро я тебе сделаю подарок, – попытался он ее утешить.

Поговорив по мобильнику не более четырех минут, Сара почувствовала себя готовой к борьбе с миром – тем самым, о котором ей весьма упрощенно рассказывала сестра Аннетт.

Около 15.00 она осторожно подошла к окну. По Борго Пио катили две поливально-уборочные машины, они появились за день до положенного времени: проезжая часть лишь слегка запылилась, и особого мусора не было, потому что большинство горожан бежало от жестокой августовской жары. Механические дворники свернули на Виколо делле Паллине, где ранее их никогда не встречали, и направились прямо на толпу под окнами ее квартиры. Журналистская братия с руганью подхватила камеры и прыснула в разные стороны.

Сара злорадно наблюдала из-за приоткрытых штор за бегством врагов. Да, с его стороны это был весьма щедрый подарок и, главное, вовремя. Но увы, назойливые приставалы рано или поздно вернутся на прежнее место.

И действительно, толпа под окнами вскоре почти восстановила свои ряды. Неожиданно от нее отделились две фигуры – высокий толстяк и молодой стройный человек ростом пониже. Узнав вчерашних полицейских, Сара принялась быстро приводить мысли в порядок.

9

Сидя на сухом склоне Эсквилинского холма, недалеко от виа Меценате, Джей Галло нехотя доедал купленный в ближайшей пиццерии кальцоне – кабачки цукини и соленые авокадо, завернутые в моцареллу. Продолжавшиеся четвертый день съемки археологических раскопок снова остановились. Любопытно, когда продюсер в Нью-Йорке прочитает финансовый отчет и прикроет финансирование их идиотского проекта, а заодно и выдачу суточных? Самому Галло эта работенка уже порядком надоела. Куда больше можно заработать на туристах, таскаясь с ними по городу и рассказывая скабрезные анекдоты из римской истории. Он вообще ненавидел телевизионщиков за непомерные, как дирижабль, амбиции. Но больше всего Джей Галло не любил их за бесчестность. В свое время, пока выпивка и наркотики не сбили его с прямого пути, Галло был перспективным молодым ученым в Гарварде, темой его исследований являлся античный Рим. Теперь он превратился в вечно голодного переводчика и гида. Постоянное наблюдение за этой пародией на археологические раскопки – когда с озабоченным видом обсуждают принадлежность любого камушка к храму Аврелия или Золотому дворцу Нерона и благоговейно вздыхают над каждым керамическим черепком и ржавым гвоздиком, заведомо не связанными с античной эпохой, – вызывало у него отвращение. Джею Галло вполне хватало знаний и опыта, чтобы понять: "эксперты" по материальным соображениям напускают псевдонаучный туман.

Наиболее ярко шоуменов от археологии представлял некий Сципио Кампион – уже одно это имя вызывало у Джея зубовный скрежет. Второразрядный профессор из Оксфорда – с крошечным подбородком и произношением, от которого уши вяли, – держался с таким академическим апломбом, что американские зрители просто падали от восторга. Если верить телевизионной передаче, то всего за сезон Кампион обнаружил военный лагерь, где армия Спартака скрывалась от Помпея, раскопал дворец в Гластонбери, расписанный фресками (он тут же отнес их к эпохе правления Авалона), и отыскал гробницу в окрестностях Александрии (а внутри – только подумать! – обезглавленный скелет Цезариона, легендарного сына Юлия Цезаря и царицы Клеопатры). Все его открытия выглядели крайне недостоверно и были абсолютно бездоказательны. И сейчас Джей с отвращением смотрел, как Кампион важно расхаживает перед телекамерой. Круглый бездарь. Если бы Джею Галло представился подобный шанс, он сделал бы все гораздо лучше. Но эта сучка, руководительница съемочной группы, рассмеялась ему в лицо, едва он предложил свои услуги.