Помнишь?.., стр. 9

– Ты новенькая. Когда я в последний раз был в Хоумстеде, тебя не было. Пойдем, посиди со мной.

Она покачала головой. Это движение вызвало у нее головокружение.

– В чем дело? Я недостаточно хорош для тебя?

– Извините. Я... я...

– Пошли. – Он схватил ее за руку и дернул к себе. На сопротивление ушли последние силы – она уже больше не могла подавлять тошноту. Рвота обдала пиджак и брюки мужчины. Она обхватила себя руками и наклонилась вперед, пытаясь остановить рвоту, но все было тщетно. Она слышала, как кто-то злобно кричит, но не могла уловить смысла слов.

Кто-то опять потянул ее руку и сильно ударил по щеке, от чего в ушах у нее зазвенело, а комната закружилась.

Она упала на колени, и ее снова вырвало. Слезы жгли ей глаза. Горло горело.

Грейди О’Нил теперь наверняка выгонит ее. Оупэл тоже не захочет с ней возиться. Что она тогда будет делать? Куда ей идти, если Грейди ее вышвырнет?

Может быть, она умирает, как ее мама. Мама перед концом ничего не удерживала в желудке. Фанни не боялась смерти. Она почти желала ее. По крайней мере, мертвой ей уже не придется мучиться...

Она плотно сжала веки и провалилась в темноту и безмолвие.

ГЛАВА VI

Прошло много лет с тех пор как Джереми посещал церковь, хотя прощальные слова проповедника над гробом умершего ему последнее время приходилось слышать очень часто. Войдя в церковь общины Хоумстеда, он удивился умиротворению, которое охватило его измученную душу.

Возвращаясь мыслями в прошлое, Джереми понял, что вряд ли насчитает более полудюжины случаев, когда Тед Уэсли – а следовательно и его сыновья – пропустили воскресную службу за все те годы, пока рос Джереми. Сегодня, спустя почти четырнадцать лет, он подошел к той самой скамье, на которой всегда сидело семейство Уэсли, так, как если бы приходил сюда каждое воскресенье.

Конечно, многое изменилось. Когда он был мальчиком, он слушал проповедовавшего с кафедры преподобного Пендроя. Теперь пастором в церкви был Саймон Джекобе, осанистый человек среднего роста, читавший проповедь высоким голосом, с четкой артикуляцией.

Джереми огляделся по сторонам.

Некоторые из прихожан были ему незнакомы, но было и множество знакомых лиц. Одни вместе с ним учились в школе – теперь у этих бывших школьных товарищей были свои семьи. Другие за время его отсутствия состарились. Несколько прихожан многозначительно отсутствовали. Как и его отец, они умерли и навсегда останутся такими, какими он запомнил их в юности.

Он узнал хорошенькую Роуз Таунсенд. Правда, как рассказала ему вчера Лесли Блейк, теперь она Роуз Рэфферти. Она сидела рядом со своим мужем Майклом, мэром города и владельцем отеля «Рэфферти». Двое детей – мальчик и девочка – сидели по обе стороны от родителей. Девочка унаследовала свои темно-золотистые волосы от отца. Волосы мальчика были такого же каштанового оттенка, как у матери. Это была красивая семья, все четверо: мэр, его жена и дети. Первое семейство Хоумстеда. По крайней мере, все так считали. Вспомнив хулигана-брата Роуз и пьяницу-отца, Джереми порадовался за нее.

Майкл Рэфферти наклонился к жене и прошептал ей что-то на ухо. Роуз улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки. Джереми отвел глаза. В том, как они посмотрели друг на друга, чувствовалась близость, которая напомнила ему, как он одинок.

Он посмотрел налево.

Старый доктор Варни сидел на скамье впереди него. С годами доктор немного отяжелел, но выглядел таким же крепким и бодрым, как всегда. Его темные с проседью волосы и борода гармонировали с величавым обликом городского доктора.

В то время как Джереми смотрел на него, доктор наклонился к сидевшей рядом с ним женщине, так же, как Майкл несколько минут назад наклонился к Роуз, и что-то прошептал ей.

«Неужели и наш старый холостяк женился? « – подумал удивленно Джереми. Но, по-видимому, это было так.

Джордж и Лесли Блейк находились по другую сторону от прохода, на один ряд выше него. Он узнал сестру Лесли, Эннели, сидевшую рядом с ней. Между Эннели и мужчиной, которого он не знал и который, очевидно, был ее мужем, сидели трое детей – младшему из них было не больше года.

Неожиданно блуждающий взгляд Джереми наткнулся на профиль Сары Мак-Лиод. Он смутно помнил, что вчера принял решение избегать эту молодую женщину, но, хоть убей, не мог вспомнить почему. Более очаровательного создания он никогда не видел. Она была одета во все светло-синее, такого же небесного цвета, как ее глаза. Подобранная в тон и украшенная перьями фетровая шляпа, высоко сидевшая на ее легких, как паутинка, волосах, была кокетливо сдвинута набок. Ее внимание было приковано к проповеднику, и она явно была всецело поглощена проповедью и ничего не замечала вокруг.

Она отдавала себе полный отчет в том, что он за ней наблюдает.

Сара понимала, что Джереми Уэсли – не таинственный граф из Европы. Он был просто обыкновенный человек, вернувшийся домой после долгого отсутствия. И вдобавок брат Уоррена.

Но сознание того, что он наблюдает за ней, заставило ее пульс биться чаще, а дыхание стать прерывистым. Она готова была почти поклясться, что если повернет голову, то увидит его в черном вечернем костюме и цилиндре. Она ожидала, что он улыбнется ей загадочной улыбкой – как известно, таинственные графы из Европы всегда так поступали.

Это было абсурдно. Уоррен прав. Она действительно витала в облаках. Настало время поступать соответственно своему возрасту. В конце концов ровно через две недели ей исполнится двадцать один год. Ее день рождения приходился на следующий день после ее свадьбы, когда она будет стоять в этой церкви как невеста Уоррена.

Невеста Уоррена... Вот о чем ей следовало думать. Ее должно было охватить волнение по поводу предстоящей свадьбы. Тысяча и одна забота требовали ее внимания. Если уж она не могла сосредоточить свои мысли на проповеди, то ей по крайней мере следовало думать о чем-то важном.

Конечно, все было бы проще, если бы Уоррен сейчас сидел рядом с ней, но он не появился сегодня в церкви. Она догадывалась почему. Он сердился на нее. Когда она сообщила ему, что дедушка пригласил Джереми на воскресный обед, он совершенно неожиданно расстроился.

– Я предупреждал тебя, чтобы ты держалась от него подальше, – сказал он.

– Его пригласил дедушка, а не я.

– Что ж, не ожидай, что я буду сидеть и обедать с ним за одним столом.

– Уоррен, он твой единственный брат. Неужели вам не стоит попытаться поладить друг с другом?

– Ты не понимаешь, Сара...

Она подавила вздох. Нет, она не понимала, и ей трудно будет вообще что-либо понять, пока Уоррен не начнет говорить об этом.

Она еще раз попробовала сосредоточиться на словах проповедника, но поняла только, что Джереми все еще наблюдает за ней. Никогда еще никто не смотрел на нее так упорно и так долго. Она испугалась, не сбилась ли ее шляпка и не расстегнулся ли воротник. Или, может быть, у нее было пятно на щеке? Какова бы ни была причина, ей хотелось, чтобы он перестал так смотреть.

Почему он продолжает так упорно на нее смотреть?

Джереми вдруг вспомнил, почему ему не следует заглядываться на мисс Сару Мак-Лиод. Она помолвлена с его братом. Она будет его женой.

Жена... Для Джереми это слово воплощала в себе Милли. Она не была так красива, как Сара Мак-Лиод, но у нее была красота души. Все, к чему она прикасалась, становилось прекрасным, и благодаря этому Джереми был счастлив. Она всегда умела читать его мысли. Он понимал, какое это было счастье – знать и любить ее. Он догадывался, что мало кому из мужчин была дана возможность иметь то, что было у него, хотя бы короткое время.

Он снова устремил свой взгляд на Сару. Найдет ли Уоррен в ней то, что было у Джереми, и то, что он потерял со смертью Милли? Достанется ли ему счастье быть любимым безоглядно, всем сердцем? Найдут ли Сара и Уоррен радость друг в друге?