Чернильный орешек, стр. 76

Рейнольд вовремя поймал лошадь, прежде чем она успела умчаться. «Доставьте мисс Анну в безопасное место, сэр», – хотел крикнуть Саймон, но голос его уже пропал. Ни ощущений, ни голоса, ни слуха, а теперь вот, в этой сгустившейся темноте не стало еще и зрения. «Заберите мисс Анну отсюда, – думал он, – заберите мисс Анну отсю…»

Рейнольд видел, как упал Саймон.

– Полезай! – заорал он, и Анна, как ни странно, повиновалась ему.

Он забросил ее в седло, но видел, что Анна слишком потрясена, чтобы выбраться отсюда самостоятельно. Он должен увезти ее подальше от линии огня, и только после этого можно будет вернуться к своим солдатам. Рейнольда охватило лихорадочное беспокойство: торчать здесь, с этой проклятой беременной дурой, когда его солдат атакуют! Поставив ногу в стремя, он вскочил в седло позади нее и со всей силы ударил каблуками по бокам лошади, как раз в тот момент, когда «круглоголовые» с ревом и воплями перебрались через траншею и обогнули заросли кустов. Лошадь, пронзительно заржав, скачками помчалась прочь от копьев и пик, а Рейнольд, крепко держа Анну за талию, направлял насмерть перепуганное животное окольной дорогой в сторону Йорка, прочь, прочь, подальше от неприятеля! Послышался звук мушкетных выстрелов, и он ощутил толчок пули, ударившей его в левую руку. И мигом у него пропали все чувства, он бросил поводья, понимая, что его рука повреждена. А за вторым толчком последовало ужасное жжение в спине и легких, и Рейнольд осел вперед, привалившись к Анне.

Неуправляемая и перепуганная лошадь неистово заметалась, столкнулась с одной из лошадей, впряженной в провиантскую повозку, и опять бросилась в сторону. Рейнольд беспомощно соскользнул с седла, волоча Анну за собой. Оба они с силой ударились о землю, а животное, освобожденное от своей ноши, мигом ускакало прочь. Под этой повозкой, в страхе припав к земле, прятался один из возниц. Когда мужчина с женщиной скатились на землю, он потянулся к ним, схватил руку женщины и потянул к себе, а она, очутившись под повозкой, с помощью возницы затащила и Рейнольда в это убежище.

Он застонал, и Анна, невидяще ощупав его лицо, захныкала от испуга.

– Рейнольд, ты ранен? – прошептала она.

Он снова простонал, чувствуя, что пуля пробирается в него все глубже и глубже. Ощупав его тело, Анна отыскала руку, обвисшую и неестественно изогнутую. Ей стало дурно.

– У тебя разбита рука.

Возница ухватил ее за плечо и потряс.

– Тише! – в ужасе прошипел он. – Молчите, а не то «круглоголовые» нас найдут.

Анна скрючилась, обвила руками Рейнольда и в страхе прижалась вместе с ним к земле. А он, с чувством безысходности думая о своем плачевном положении, пытался выговорить непослушными губами: «Черт тебя подери…», но не смог бы произнести ни звука, который она расслышала сквозь шум битвы. Свежее жжение горячей боли прокатилось по нему.

– Бога ради… – запротестовал он.

Анна услышала в его дыхании что-то похожее на шепот.

– Что-что? – спросила она, прижимаясь к нему. – Что ты сказал?

Но он был мертв и не мог ответить ей.

Глава 17

Провиантские повозки привезли из Йорка малоаппетитную еду к ужину, и именно тогда Кит и вспомнил о гостинцах, которые вручила ему Мэри-Эстер в то утро Он сидел вместе с Джеком, Диком и Коном, а неподалеку от них расположились Даниел с Мортоном, так что было вполне естественным поделиться с ними домашней стряпней.

– Вот это куда больше похоже на ужин, клянусь девой Марией! – закричал Даниел, когда Кит, разломив пополам пирог с олениной, отдал ему большую часть. – Этот ваш повар, должно быть, просто гений, Кит, мальчик мой!

– Это уж точно, – засмеялся Кит. – Мой отец всегда говорит, что для мужчины повар – самая важная личность в его жизни… я все-таки полагаю, что после жены.

– Тут ты ошибаешься, – заметил Даниел. – Мужчина вполне может прожить и без жены, а вот без пищи он прожить никак не сможет, это уж извини. Так что оставим повара на первом месте, и хватит об этом. Ну а ты, Мортон, старый греховодник, разве не согласен со мной?

– Ну, конечно же, Денни, с точки зрения солдата. Только если бы мужчины не ценили своих жен, то не появилось бы больше никаких маленьких поварят, а?

Кит засмеялся и внезапно понял, что чувствует себя необычайно счастливым. Как же хорошо было сидеть вот так в свое удовольствие на земле, накинув на руку поводья лошади, есть отличные пироги с олениной и слушать, как твои приятели несут разную чепуху. Джек, Дик и Кон негромко переговаривались между собой, лошади дремали или щипали жесткую траву. И со всех сторон его окружали друзья, солдаты. Он любил их всех, но особенно – этого грубого, вульгарного Даниела и слегка резковатого, острого на язычок Мортона. Кит поднял взгляд от какого-то движения и увидел Гамиля, стоявшего немного в стороне и смотревшего на них. И в тот же миг Кит вдруг проникся неожиданной симпатией и к Гамилю и, вытянув руку в дружелюбном жесте, крикнул.

– Гамиль, давай, подсаживайся к нам! Пироги мы уже уничтожили, но тут вот, видишь, еще остались яйца. Подходи, раздели с нами приятную трапезу.

Гамиль с любопытством посмотрел на него, словно зверь, подозревающий ловушку, а потом отрицательно покачал головой.

– Я пришел лишь затем, чтобы передать вам, что завтра с рассветом мы атакуем. Принц будет со своей лейб-гвардией, так что следите за ним и ждите сигнала, – он мельком взглянул на небо, нависшее над ними фиолетово-черными тучами. – С минуты на минуту пойдет дождь. Вы бы лучше накрыли свои седла.

Он развернулся на каблуках и поспешил прочь. Даниел, вздохнув и пожав плечами, поднялся и пошел за ним следом. С минуту Кит не двигался с места, не желая нарушать то необыкновенно приятное состояние, в котором он пребывал, даже несмотря на приближающийся дождь. Дом, семья и страдания, казалось, ушли куда-то далеко-далеко. Реальностью для него было вот это непринужденное и непритязательное содружество людей и лошадей, объединенных общим делом. А прохладный ветер растрепал его волосы, ветер, который обычно бывает перед самым дождем.

– Сейчас начнется, – сказал Мортон, и оба они разом начали подниматься.

А потом донеслись ужасные крики атакующих и звуки стрельбы, грохот кавалерийской атаки, ржанье лошадей… Резко развернувшись на месте, они сквозь спустившийся мрак увидели, что ряды неприятеля пришли в движение и кавалерия на их левом крыле во главе с Кромвелем во весь опор несется на их траншею.

– Атака! По седлам! – заорал Мортон.

И в тот же миг дождь в полную силу обрушился на них, мощный и слепящий. На мгновение страшный раскат грома заглушил все прочие звуки. А Кит вел отчаянную борьбу с Обероном, который рвался от него, страшась дождя и внезапно повеявшей в воздухе паники. Справившись с конем и вскочив в седло, Кит сразу почувствовал себя легче.

– По седлам! – закричал он и, пустив Оберона рысью, принялся собирать свой отряд, который метался в смятении, поскольку толком ничего не видел и не слышал. Однако дисциплина все же взяла верх, и как только большая часть всадников оказалась в седлах, остальные последовали их примеру.

Даниел, находившийся справа от Кита, прокричал ему:

– Следи за сигналом. Я его передам, а ты передавай дальше. Если мы атакуем слишком рано, то попадем под мушкетный огонь своих.

«Мушкетный огонь… – подумал Кит, – это в такой-то дождь? Да тут и шнур мигом бы погас». Но шум, царящий вокруг, помешал ему сказать это вслух. Кит кивнул и тут же повернулся в другую сторону, заслышав знакомый звук. Лорд Байрон с основными силами кавалерии, слева от Кита, не стал дожидаться сигнала, а ринулся в контратаку, встретившись с конницей Кромвеля в лобовой стычке. Но при этом кавалерия Байрона как раз перекрыла линию огня стрелкам Руперта, а также перерезала путь отряду Кита. Он слышал, как справа от него вовсю ругается Даниел. И сразу же стало видно, что коннице Байрона крепко досталось, и она уже начала откатываться назад. Кит ощущал движение в рядах собственных людей, которые колебались, включиться ли им в схватку или тоже пуститься наутек. Он повернул голову и прокричал что было сил: