Вернись, бэби!, стр. 32
Шел уже пятый час, и большая часть столиков давно освободилась, когда Боб наконец захлопнул свой кожаный органайзер и попрощался с гостем. Когда-то в достопамятные времена лондонские ленчи благополучно затягивались чуть не до вечера, сдобренные парой бутылок вина и завершенные коньяком и сигарами. После чего оставалось наскоро заскочить в контору как раз перед шестичасовой рюмочкой, а тут и до ужина с клиентом недолго. Теперь времена изменились, многие даже закусок не заказывают, пьют одну минералку, пудингу предпочитают капуччино без кофеина, и то только на завтрак. Весь ритуал под названием «ленч» сегодня можно от первой до последней минуты уложить менее чем в час. А вечерами многие его клиенты – и даже актеры, что совсем невероятно! – ведут себя как какие-то программисты, предпочитая отправляться домой, вместо того чтобы поужинать в приятной обстановке со своим агентом. Боб уже начинал подумывать о вступлении в какой-нибудь клуб, иначе недалек тот день, когда ему придется – о ужас! – время от времени ужинать в одиночестве.
Вот и сейчас ресторан уже почти опустел. Остался только сам Боб и – в другой стороне зала – Стелла со своим другом. Поэтому он, взяв в руки сигару и недопитый бокал, двинулся к ним.
– Стелла, радость моя! Я ужасно рад тебя видеть! – пропел Боб таким тоном, словно только сейчас ее заметил.
– Боб! Господи боже ты мой! – Стелла улыбалась, будучи слегка под градусом. Посторонние люди этого бы не заметили, но Боб слишком хорошо ее знал. – Джо, познакомься, это Боб Крамер, мой агент. – Она опять улыбнулась, на сей раз с долей лукавства, как невеста, позволившая себе легкую шалость накануне венчания. – Боб, познакомься, пожалуйста, с Джозефом Мередитом, моим сыном.
Глава 14
Возле «Ритца» Джо остановил такси.
– Пожалуйста, вокзал Виктория.
– Я думала, ты живешь в Пэкхаме, – удивилась Стелла.
– Я на работу, – пояснил он.
– Но уже половина пятого!
Пропасть между двумя их мирами разверзлась еще шире. Вот в чем разница между тем, когда тебе нравится работать и когда работать приходится. Он мог бы пуститься в объяснения, что если он сейчас поедет в офис, то скоро все разойдутся и он сможет спокойно сделать свою дневную работу. Но Стелла, скорее всего, сочтет его сумасшедшим.
– Стелла, дорогая, в реальном мире людям приходится зарабатывать себе на хлеб, – пришел на помощь Боб.
– Я тоже часто работаю вечерами, когда занята в театре, – обиделась Стелла. – Все то же самое.
– За исключением оплаты, радость моя, и того, что тебя после спектакля ждет такси, – уточнил Боб.
Стелла крепко вцепилась в руку своего рослого красавца сына. Она чувствовала всеми фибрами души, что хочет, чтобы он всегда был рядом. Ее не покидало желание похвалиться им, представить его всем своим друзьям. Хотелось кричать: «Смотрите все! Я это сотворила! Разве он не хорош?»
– Джозеф, – она решила, что будет его называть так, поскольку это давало ей ощущение, что он принадлежит ей, что это кто-то другой, а не Джо, кем владеет Молли. Еще она знала, что ни за что не распрощается, пока не будет назначена новая встреча. – Послушай-ка, на той неделе я иду на благотворительный вечер в театр «Британия». Ничего особенного, только ужин и спектакль. Пойдешь? Это состоится в четверг. Я правда буду очень, очень рада, если ты придешь.
Джо не знал, как поступить.
– Понимаешь, сначала мне надо сообщить Пэт и Эндрю о том, что я тебя нашел. Будет ужасно, если они узнают об этом из газет. На выходные мы с Молли едем в Мир-он-Си, чтобы им все рассказать.
Не в привычках Стеллы Милтон было ставить себя в положение другого человека, тем более несчастного. И все же ее поразила мысль о том, насколько неприятно вырастить сына, а потом узнать, что он решил найти свою родную мать.
– Удачи тебе. Если это как-то поможет, я бы хотела с ней познакомиться и поблагодарить за все, что она сделала для тебя.
Джо усмехнулся себе под нос. Вряд ли Пэт оценит такой жест, даже если допустить, что Стелла говорит всерьез. Пэт скорее сделает вид, что Стеллы не существует, и объявит бойкот всем ее фильмам на видео.
– Ты очень добра. И спасибо за ленч.
Джо распахнул дверцу такси, и Стелла почувствовала, что придется его все же отпустить.
– До скорой встречи, мой дорогой.
– Итак, – она скорее ощутила, чем увидела возникшего рядом Боба, – она мне заявляет, что в ее прошлом нет никаких страшных тайн. Ни вот такусенькой! Она мне говорит, что скучна, как книга по домоводству. И никакого намека на давно потерянного сына, к тому же такого красавчика. – Боб уже строил планы. – Господи, Стелла, а ты не подумала, какие потрясающие возможности мы можем из этого извлечь? Как подогреть к тебе интерес?
Стелла, все еще провожающая глазами отъезжающее такси, вдруг ощутила острый приступ омерзения.
– Пошел ты, Боб! И забудь все, что я тебе сказала!
Когда Джо наконец добрался до дому, Молли ничего не спросила его о ресторане, хотя он прекрасно понимал, что она сгорает от любопытства.
Она просто поцеловала его и объявила, что ужин сегодня не готовила, опасаясь, что после обеда он ничего не захочет, а будет только поглаживать толстый живот.
На самом деле Джо проголодался, поэтому ему пришлось сбегать в магазин и купить яиц и каких-то изможденных с виду грибов, да еще прихватить пучок кинзы, который выглядел так, словно уже распрощался с жизнью. Он объединил все это во вкуснейший омлет, который они с удовольствием уничтожили, сидя перед телевизором.
– Так как там, в «Ритце»? Небось от волнения и есть толком не мог? – Она показала глазами на гору омлета в его тарелке.
– Съел и закуску, и первое, и второе. Все как положено. А потом десерт. И Стелла еще со мной поделилась.
Молли постаралась не придавать значения этому «Стелла», произнесенному как бы между прочим. Это звучало несколько иначе, чем «мама». Но Стелла Милтон и не была похожа на «маму».
– Она что-нибудь о нас спрашивала? Обо мне и Эдди?
Самое интересное было то, что Стелла расспросила его практически обо всех сторонах его жизни, но почти ни слова – о жене и ребенке. Джо знал, что Молли обидится, если сказать ей правду, поэтому не стал вдаваться в подробности.
– На самом деле мы пытались друг к другу приглядеться. Я ей рассказал о своей жизни с Пэт и Эндрю, о работе, о том, что она меня малость достает.
Молли бросила на него удивленный взгляд:
– Ты мне об этом не говорил!
– А ты меня не спрашивала. Вообще-то я не думал, что тебе интересно слушать про мою работу. Может, я и сам не понимал, что она начинает мне надоедать…
– … пока не познакомился со Стеллой, – закончила Молли.
– Мне кажется, она обо многом заставила меня задуматься. Но только ты не волнуйся, любовь моя, я не собираюсь завтра уволиться и оставить нас троих на улице, просто я начинаю думать на перспективу. Вообще-то я никогда не собирался всю жизнь посвятить автосервису.
Это прозвучало логично, но Молли была раздосадована тем, что такие очевидные вещи стали понятны лишь после того, как в их жизни появилась Стелла Милтон. Может быть, поэтому ее слова прозвучали резче, чем она хотела:
– А как же Грэхам? Ведь он на тебя рассчитывает.
– Грэхам найдет себе кого-нибудь еще. Я не такой уж незаменимый.
Воцарилась неловкая тишина, в этом – Молли была уверена – была виновата в первую очередь Стелла, или, вернее, ее скоропалительное вторжение в их жизнь. Если бы Джо раньше сказал Молли, что работа ему не по душе, она проявляла бы к нему больше участия. Сейчас же она изо всех сил старалась подавить раздражение. В конце концов, Стеллу она разыскала ради Джо. Разве можно винить его в том, что Стелла произвела на него такое впечатление? Все-таки кинозвезда первой величины.
– Молли, произошла самая невероятная вещь. Там оказался ее агент, он к нам подошел и представился, и знаешь, что сделала Стелла? Она сказала: «Боб, познакомься с Джозефом Мередитом, он мой сын». Бог мой, Молли, ты бы видела его лицо!