Любовь зла, стр. 13

Хотя в данном случае сказать настолько легче, чем сделать…

Из комнаты доносились тихий разговор и всхлипывания Насти, потом к увещевательно-успокаивающему тону Алексея прибавились жестковатые приказные нотки, девушка же горячо его о чем-то упрашивала. Потом возникла короткая пауза, которая завершилась очень эмоциональным, но непечатным выражением, и Алексей вернулся на кухню.

— Вы ее расстроили, — заявил он.

— Я тоже расстроена, или, по-вашему, это ненормально, что она оплакивает друга? Вы-то не слишком, я смотрю, огорчены этим известием.

— Уж не хотите ли меня обвинить в убийстве?

— Например, на почве ревности?

— Настя правильно сказала, — зло произнес он. — У Степы не было врагов. Он был слабак, чмо, какие у такого враги? Надеюсь, я не оскорбляю ваших родственных чувств? Откровенно говоря, я получал гораздо больше удовольствия, высмеивая его перед Настей. К чему мне его смерть? Неинтересно.

Так что здесь вы ничего не найдете, и лучше вам на самом деле попробовать обратиться к тому Сергею Батьковичу, о котором она упоминала. Это единственный человек, который ругался со Степой, — он ехидно сделал на имени ударение. — Всерьез. Так что, леди, попрошу вас больше не приходить и не беспокоить Настю. Она больна, так что не надо ее лишний раз расстраивать.

— Значит, вы утверждаете, что Степану никто не желал зла, и вы в том числе? Вы постараетесь убедить в этом и следователя? — Голову бы ему собственными руками отвернула. — Только тогда почему же Степана все-таки убили? Какая загадочная смерть…

— Ищите ответы на свои вопросы в другом месте, — угрожающе сказал он, недвусмысленно указывая на дверь.

Перед уходом я заглянула в комнату.

— До свидания, Настя. Если что, вы знаете номер моего телефона.

Солнечный свет, птичий и детский гомон просто ошеломили меня после темноватой квартиры с затхлой, тягостной атмосферой. Я полной грудью набрала воздух и медленно выдохнула, пытаясь снять напряжение и избавиться от назойливого чувства, что я пропустила что-то важное. Не удавалось. Но тут я посмотрела на часы, моментально забыла о своих предчувствиях и рванула на работу.

Глава 6

Недалеко от входа в редакцию, на улице, к моему удивлению, томился Ромка. Неужто Виктор и Маринка в целях его безопасности выставили парня за дверь, а сами теперь выясняют отношения и бьют компьютеры, мелькнула у меня мысль, настолько у Ромки было тоскливое выражение лица. Сердце мое ухнуло, и я, рванувшись к нему, едва не забыла запереть «Ладу».

— Что случилось? — крикнула я еще издали.

— Как ты догадалась? Я же ничего еще не успел сказать, — удивился он.

— Интуиция. Ну?

— Где была твоя интуиция, когда мы тебя искали? Звонили-звонили, провод весь оборвали, но только и слышали: «Абонент временно недоступен», — противно прогнусавил он.

— Мобильник был отключен, — вспомнила я, доставая телефон из сумки и включая его. — Проклятая конференция, только время потеряла. Так что здесь произошло, говори давай, а не то я за себя не отвечаю.

— У нас теперь тоже отпуск, — ехидно сказал он. — Прямо бархатный сезон, теперь все дружно на юг полетим, как утки.

Я чувствовала, что сейчас потеряю терпение.

— Пойдем, — быстро сказал он, видимо заметив нехороший блеск в моих глазах и решительно обрывая разглагольствования. — Сама увидишь.

Откровенно говоря, до меня не сразу дошло, в чем дело. Дверь в офис была опечатана, и холодный ужас потек вниз по позвоночнику, предварительно перехватив горло. «Кряжимского вычислили!» — вне себя от расстройства подумала я. Хотя минуточку, при чем здесь редакция?

Я резко обернулась к Ромке, начиная догадываться.

— Стопорецкий?

— Неофициально — скорее всего он, — ответил Ромка. — Благодаря его стараниям. А официально — инспектор пожарной безопасности.

— Была же плановая проверка недавно, и ничего, все в порядке!

— А это — внеплановая. И послушать его, так Москва горела из-за таких, как мы. Прямо-таки не редакция, а источник повышенной опасности, — мрачно изрек Ромка.

— А где остальные? Давно это случилось?

— Да нет, минут двадцать-тридцать, как инспектор ушел. А Виктор с Мариной — в кафе, ждут твоего появления.

Действительно, там мы их и нашли. Нахохлившись, оба сидели за столиком, глядя каждый то в свою чашку, то в окно на прохожих, не обращая друг на друга ни малейшего внимания.

— Маринка явно жаждет объяснений и не желает никаких извинений, Виктор же явно предпочитает извиниться, но ничего не объяснять, — пробормотала я.

— Что? — переспросил не расслышавший меня Ромка.

— Да так, не обращай внимания. Это все от недосыпания.

— А… У вас у всех сегодня какой-то усталый вид, а про Виктора я бы вообще подумал, что он с похмелья, если бы это был не он, — завернул выдающуюся с точки зрения русского языка и здравого смысла фразу. — Так мало этого, эти двое еще и дуются друг на друга, а все шишки, как ты думаешь, на кого? Правильно, на меня.

— Потому что я отсутствовала.

— И Сергей Иванович на югах перекрывается…

Лучше слова и не подберешь — «перекрывается», — невольно подумала я.

— Ну, горемыки, рассказывайте, как защищали родное рабочее место, как грудью стояли за любимый компьютер, как били морду инспектору-интервенту. — Я уселась между Виктором и Маринкой, благо стол круглый и видно обоих, поставила локти на стол, подперев руками щеки.

— А главное, к какому хану на поклон идти и какую дань нести, — в тон мне ответила Маринка.

— Желательно, — вздохнула я. — Хотя, говорят,. меньше знаешь — крепче спишь.

— Сидим мы себе, работаем, кофе пьем, — начал Ромка, — как вдруг в дверь заходит какой-то хмырь с упитанной мордой, представляется Никитой Сергеевичем Золой, предъявляет корочки пожарного инспектора и желает осмотреть помещение.

— И в мыслях ничего плохого не держали, — подхватила инициативу Маринка. — Вот же была проверка совсем недавно, и все нашли в порядке.

Ну пускай смотрит, жалко, что ли? Быстрее посмотрит — быстрее уйдет. Ничего подобного! Этот гад буквально обнюхал все, протыкался носом по всей проводке, ковырнул кусок обоев и якобы случайно задел ногой провод моего компьютера и выдернул штепсель из розетки! Как же, случайно! В гробу я видала такие случайности. Ты думаешь, он извинился? Он долго и печально созерцал нас, давая понять, насколько велики и серьезны наши проблемы, а потом заявил, что такого букета нарушений на таком маленьком пространстве он давно не встречал.

— Виктор спросил, что он имеет в виду, — опять перебил Ромка. — И тот ответил, что пожарной безопасностью у нас и не пахнет и что мы в крайне грубой форме нарушаем все правила. У нас перегрузка сети, помещение загромождено столами, а на окнах решетки, так что людям, в случае чего, будет трудно выбраться наружу, стены отделаны легковоспламеняющимся материалом, а провода электроприборов просто сами кидаются и опутывают ноги. Неплохой список, правда? После чего он составил акт с указанием всей этой чуши, выгнал нас и опечатал помещение. Но я смиренно попросила разрешения вернуться за своей сумочкой на рабочем месте и, уронив тюбик с помадой на пол, ухитрилась водворить штепсель на место.

— Представь, этот олух абсолютно не прореагировал и не пожелал объяснить, почему предыдущая проверка не пришла к такому же выводу, — добавила Маринка. — И теперь, пока мы не заплатим штраф, офис будет опечатан, и работать мы, соответственно, не сможем.

— Думаю, мы все прекрасно знаем, кому обязаны внеочередной «объективной» проверкой, — процедила я сквозь зубы. — По-моему, кто-то перешел все границы.

— О, не беспокойся. Больше Стопорецкий не будет насылать на нас проверки и жалобщиков, — спокойно сказала Маринка. — Я тут кое-что придумала…

Интересно, она всегда способна выдавать такие идеи, или же ее так разозлил ночной звонок Виктору? Непривычно деловитая и холодная Маринка достала из сумочки зеркальце и, смотрясь в него, принялась поправлять прическу. Эффектно изогнула шею, рассчитанными движениями взбивая и без того пышные волосы, чуть прикусила губу. Ромка и Виктор прямо-таки прикипели к ней глазами. Вот это да, ошеломленно подумала я. Может быть, ее обычная суматошность и экзальтированность просто имидж? Как мало я знаю своих друзей! И тут в мою голову впервые закралась предательская мысль — а вдруг Кряжимский и в самом деле убил Степу? Я затрясла головой, вытряхивая оттуда эту нелепицу.