«Голубой блюз», стр. 9
На некоторое время они оторвались друг от друга, пораженные одной мыслью: обоим было хорошо, как никогда и ни с кем.
– Долли, я так хочу тебя! – тихо сказал Дик и закрыл ей рот поцелуем, нежным и в то же время страстным. Она крепко обняла его за шею, и руки ее погрузились в густую копну волос цвета красного дерева.
Дик целовал ее еще и еще, разжигая желание, которое становилось мучительным. Игра света и тени, волшебные блики на воде... Им казалось, что они одни на всем свете. Еще несколько мгновений длился этот упоительный экстаз, но внезапный толчок, едва не перевернувший лодку, заставил их разомкнуть объятия.
Лодка уткнулась в илистый берег, поросший тростником: предоставленная самой себе, она сошла с туристского маршрута и оказалась в таком глухом месте, что даже пения птиц не было слышно. Поцеловав Долли в нос, Дик взял весло и принялся вызволять лодку из илистого плена. Им обоим было трудно так внезапно покидать сладостную эйфорию, но реальность настойчиво напоминала о себе. Ральфа нигде не было видно, и надо было что-то предпринять.
– Наверное, твой пес решил нас покинуть, – пробурчал Дик.
– Неправда, как только он поймет, что утку ему не поймать, он вернется. Под этой блестящей черной шкурой, несмотря на свирепый взор и страшный оскал зубов, скрывается сердце мышонка.
– Ты полагаешь, он не догадывается о своем охотничьем происхождении?
– Ты можешь мне поверить!
Не успела Долли договорить, как под кустом цветущей бледно-розовой азалии появился Ральф. Пес пыхтел от удовольствия. Еще бы: ему удалось разогнать всю водоплавающую дичь на милю вокруг и хозяйка была свидетельницей его доблестных подвигов! Ральфа взяли на борт, и он, игнорируя команду «сидеть», стал, виляя хвостом, метаться от Долли к Дику, обдавая их брызгами, и едва не перевернул лодку.
– Ну, как я тебе нравлюсь в таком виде? – смеясь спросила Долли.
– Ты мне нравишься в любом виде, – галантно произнес Дик. – Только вот что меня беспокоит: не опоздать бы тебе на свидание, – добавил он с невинной улыбкой.
Долли с испугом взглянула на часы.
– Господи, уже пять, а мне никак нельзя опаздывать! Дик, милый, нельзя ли побыстрее?
Дик молча кивнул и приналег на весло...
Когда они подъехали к дому, было уже начало седьмого, солнце клонилось к западу, и мягкие тени легли на лужайку.
– Посмотри, что вынес на берег прилив! – воскликнул Дик.
Долли проследила за его взглядом.
– Их принес не прилив...
– Возможно, но выглядят они так, будто их изрядно потрепало штормом.
Это точно, подумала Долли. По лужайке растерянно бродили трое детей. Одежда их была перепачкана, лица вымазаны то ли шоколадом, то ли еще чем-то, волосы растрепаны. Вот она, моя настоящая жизнь, сказала себе Долли. Сказка кончилась.
Все три жертвы кораблекрушения замерли, увидев незнакомого мужчину в джипе, но, как только заметили Долли, разом закричали и бросились к ней.
– Мама, мама, где ты была? Бабушка высадила нас возле дома час назад! Она сказала, что ты, наверное, вышла на минутку, и уехала.
– Где ты взяла джип? Можно прокатиться?
– Я есть хочу! Когда мы будем кушать?
Дороти обняла каждого из детей по очереди, а потом смело повернулась к спутнику, который смотрел на нее, раскрыв рот.
– Дик, знакомься – это мои дети.
– Твои дети?!
– Да, мои.
– Все трое? – Он был в шоке. – И все твои?
– Мои. Все трое. – Она стала загибать пальцы. – Кэрол, ей четырнадцать, хотя можно дать все двадцать четыре, Клод – ему девять, и Китти, ей пять с половиной.
Теперь дети переключили все внимание на незнакомца, сделав не лишенный основания вывод, что это он виноват в опоздании мамы. Они обступили Долли, глядя на него со смешанным чувством любопытства, негодования, обиды и враждебности.
Подчеркнуто будничным тоном Долли продолжала:
– Сейчас каникулы, и ребята гостили у бабушки с дедушкой в Саванне. – Повернувшись к детям, она сказала им ласково: – Знакомьтесь, ребята, это мистер Дик Флеминг, наш новый сосед. Поздоровайтесь с ним и идите в дом, а я сейчас приготовлю ужин.
Вежливо поздоровавшись с Диком, дети взяли у мамы ключи и побежали домой.
Дик потряс головой, будто получил удар в солнечное сплетение и никак не может оправиться.
– У тебя трое детей?!
Дороти нахмурилась. Ей вдруг все стало безразлично.
– Разве я недостаточно ясно сказала? Или ты разучился понимать по-английски?
– Нет, нет. Но каким же я сам был ребенком!..
– Ничего страшного. Просто нам, наверное, не стоит больше встречаться. Продолжай жить, как жил раньше, – без меня.
– Да нет, ты не так меня поняла! У меня не укладывается в голове... Я ведь считал тебя почти девочкой, а ты – мать троих детей. – Он вздохнул. – Видишь ли, я никогда не имел дела с детьми, я их не понимаю и, наверное, никогда не смогу найти с ними общего языка.
Долли выслушала его молча.
– Как это скучно, – задумчиво произнесла она наконец.
– Скучно?
– Да, скучно жить без детей. Каждое утро, просыпаясь, точно знать, что готовит тебе день. И так день за днем: без взлетов и падений, без сюрпризов – плохих и хороших, без драм. Отупляющее однообразие!
– Положим, моя работа приносит мне достаточно острых ощущений, – веско возразил Дик.
– Ну и занимайся своей работой! – раздраженно бросила Долли и, хлопнув дверью, вошла в дом.
Опустошенная, она опустилась на стул. Человек, который не любит ее детей, не может быть даже героем романа Дороти Хаммер!
III
В воскресенье в восемь утра Флеминг, лежа в постели, вспоминал свой сон. Ему снилась женщина с золотистыми волосами, ясным взглядом смеющихся глаз и нежными теплыми губами. С наслаждением он вспоминал ее гибкое чувственное тело и собственную необузданную страсть. Перевернувшись на живот, Дик обхватил руками подушку и спрятал в ней лицо. Он еще не совсем проснулся, не успел даже осознать, что это была за женщина, как вдруг душераздирающий гудок, сопровождаемый звуками, напоминающими ружейную стрельбу, выдернул его из постели.
Подойдя к окну, Дик увидел голубой почтовый фургон. Пакет с воскресными газетами вылетел из окна фургона и с шумом, который он принял за звук выстрела, шлепнулся на дорожку из дробленого ракушечника. Дик довольно усмехнулся. Воскресные газеты! Неспешное чтение свежей газеты за утренним кофе было одним из его любимых удовольствий. Сейчас он возьмет в руки пахнущий свежей типографской краской листок и окунется в мир новостей, больших и малых, почувствует себя сопричастным жизни всей планеты. А пока он не торопясь примет душ. Сегодня воскресенье – идти никуда не надо, можно побаловать себя и не бриться.
После душа Дик заглянул на кухню и поставил воду для кофе. Сейчас наконец он примется за «Саванна Ньюс» и «Почтовый Курьер»... Не потрудившись накинуть что-нибудь поверх красной в белую полоску пижамы, он вышел на улицу за пакетом. Пакета не было!
– Что за черт! – прошептал он, в недоумении озираясь по сторонам.
Дик посмотрел в сторону коттеджей, расположенных южнее, и у него даже температура поднялась от возмущения. Аккуратные пакеты с почтой лежали возле каждого дома, только его пакет пропал! Утро было безнадежно испорчено, но он догадывался, где искать виновников. Вне себя от досады, Дик решительно направился к дому Долли. Перескакивая сразу через две ступеньки, он в одно мгновение пересек веранду и забарабанил кулаком в дверь. Едва сдерживая гнев, сжав зубы и раздувая ноздри, он ждал, когда ему откроют. Слышно было, что в доме встали. Наверное, уже читают мою газету! – со злой враждебностью подумал Дик и еще раз постучал в дверь. Из-за двери послышался тоненький голосок:
– Кто там?
Дик поднялся на цыпочки и заглянул в окошко над входной дверью. За ней стояла младшая дочка Долли. Постаравшись говорить поласковей, он ответил:
– Это я, Дик Флеминг, ваш сосед. Вы со мной вчера познакомились. Мне можно войти?