Из глубины, стр. 46

— Расслабьтесь, — прошептал Крейн Ашеру. — Сейчас вам помогут.

Ашер сжал пальцы еще сильнее, несмотря на то что конечности его дернулись в конвульсии.

— Оуу…

Он издал тонкий вздох и вздрогнул всем телом. Глаза закатились, обожженное горло булькнуло. Рука разжалась, соскользнула на пол, и больше он ничего не сказал.

36

Крейн сидел за столом у себя в каюте и глядел на монитор компьютера, но ничего не видел. Миновало уже несколько часов после трагедии, а ему все еще было не по себе. Он долго стоял под душем, сам отнес одежду и медицинский халат в прачечную, но в каюте по-прежнему пахло палеными волосами и кожей.

Он так не хотел верить в то, что произошло, что ощущал себя почти парализованным. Неужели всего восемь часов прошло с тех пор, как он проводил вскрытие тела Чарльза Вассельхоффа? Тогда им надо было выписывать только одно свидетельство о смерти.

Теперь три. Плюс еще три — из Сферы.

В памяти Говард Ашер остался таким, каким Крейн увидел его впервые две недели назад — загорелым улыбчивым человеком на экране в библиотеке платформы «Сторм кинг». «Питер, у нас здесь научное и историческое открытие всех времен». Ашер никогда больше не улыбался так много, как в тот первый день. Сейчас Крейн задумался о том, сколько в этой доброжелательности было напускного — чтобы новичок почувствовал себя уютно.

В дверь тихо постучали, она распахнулась — на пороге стояла Мишель Бишоп. Ее темно-русые волосы, полностью убранные с лица, подчеркивали высокие скулы. Темные глаза покраснели, в них застыла печаль.

— Питер, — сказала она очень тихим голосом.

Крейн повернулся в кресле.

— Да…

Она оставалась в дверях, держась непривычно застенчиво.

— Я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке.

Он покачал головой.

— Даже лучше.

— Вы ничего не говорили. Ни слова, когда мы переносили тело Ашера в медпункт, даже при проведении осмотра. Я… решила, что надо побеспокоиться.

Крейн ответил не сразу.

— Не могу понять, что же испортилось в декомпрессионной камере. Отчего начался пожар? Почему не сработала система тушения?

— Спартан уже велел провести расследование. Он разузнает, что там случилось.

— Мне надо было самому позаботиться. Лично проверить камеру. Выяснить, исправна ли противопожарная система.

Бишоп шагнула вперед.

— Вот об этом как раз и не надо думать. Вы сделали все необходимое. Произошел несчастный случай. Ужасная трагедия.

Крейн вздохнул.

— Надеюсь, вы правы.

— Только не вините себя, Питер. А то напущу на вас Корбетта.

Доктор вяло улыбнулся.

Они немного помолчали, и Бишоп заговорила снова:

— Пожалуй, надо вернуться в медпункт. Вам принести чего-нибудь из аптечки? Ксанакс, валиум?

Крейн помотал головой.

— Все пройдет.

— Тогда я загляну к вам попозже. — И она повернулась, собираясь уходить.

— Мишель…

Женщина оглянулась.

— Спасибо.

Она кивнула и вышла из каюты, тихо закрыв за собой дверь.

Крейн медленно повернулся к компьютерному терминалу. Несколько минут он сидел не шевелясь, смотрел на экран. Потом резко оттолкнулся от стола, встал и зашагал по каюте. Но и это не помогло — он вспомнил, как почти так же ходил Ашер в тот день, когда Крейн узнал, чем же на самом деле заняты специалисты на станции «Глубоководный шторм».

А все началось только четыре дня назад…

Была в этом какая-то жуткая насмешка. Он наконец раскрыл тайну, но Ашер погиб, так и не узнав об этом. Тот самый человек, который и вызвал его сюда, чтобы разгадать загадку.

Конечно, горько напомнил себе Крейн, не он один нашел решение. Кажется, Говард тоже что-то узнал. Но теперь начальник отдела научных исследований мертв — спонтанный пневмоторакс, газовая эмболия и ожоги третьей степени восьмидесяти процентов поверхности тела.

Бишоп права: он неестественно молчалив после гибели Ашера. Причина не только в полученной травме, хотя и без шока здесь не обошлось. Дело в том, что он не может говорить. Ему очень хотелось рассказать Бишоп о том, что он узнал, поделиться своим открытием. Но у нее не было необходимого допуска. Не имея возможности высказаться, Крейн обнаружил, что больше разговаривать ему не о чем.

А протоколы вскрытия все-таки надо писать.

Крейн вернулся за стол, включил терминал. Мигающая иконка показывала, что ему пришло письмо.

Вздохнув, Крейн запустил почтовую программу и при помощи мыши проделал все необходимые для входа процедуры. Сообщение по электронной почте было только одно, и странно, что не был указан отправитель. Крейн открыл письмо.

Крейн, хмурясь, глядел на компьютерный экран, не зная, что делать с этим загадочным посланием. «Найди друга…»

Раздался тихий стук в дверь каюты — это, наверное, вернулась Бишоп и принесла лекарства, которые ему не нужны.

— Входите, Мишель, — произнес он, закрывая почту.

Дверь открылась. На пороге стояла Хьюи Пинг, программист.

Крейн с удивлением посмотрел на нее.

— Извините, — сказала она. — Надеюсь, я вам не помешала?

— Нисколько, — ответил Крейн, придя в себя. — Прошу.

Пинг вошла, села в предложенное Крейном кресло.

— Я только что узнала о гибели доктора Ашера. Это случилось бы раньше, но я нашла кое-что странное в своем кабинете. Но как только я услышала… в общем, мне надо было с кем-то поговорить. Знаете, вы единственный человек, о котором я подумала.

Крейн склонил голову. Пинг вдруг встала.

— Наверное, с моей стороны это эгоистично. Вы же были там… наверное, вам сейчас…

— Все в порядке, — ответил Крейн. — Пожалуй, мне тоже надо поговорить.

— О докторе Ашере?

— Нет. — «Это еще слишком свежо», — подумал он. — О том, что я узнал.

Пинг снова медленно села.

— Вы же знаете, что я провел все возможные исследования, пытаясь выяснить причину заболеваний сотрудников?

Пинг кивнула.

— Я ничего не мог добиться, пока меня не осенило: люди жаловались на два абсолютно разных типа симптомов. Первые чисто физиологические: тошнота, мышечные тики и тому подобное. Другие психологические: бессонница, угнетенное состояние, даже мании. Я всегда считал, что должно быть нечто объединяющее. Но какой фактор подходил бы к обоим случаям? Тогда я и решил, что причина неврологическая.

— Почему?

— Потому что мозг управляет и телом, и духом. Я велел сделать энцефалограммы. И как раз сегодня получил первые результаты. У каждого пациента в дельта-волнах отмечаются всплески, а ведь эти частоты у взрослых неактивны. Что еще более странно, так это то, что картина пиков одинакова для всех пациентов. И тут мне пришла безумная мысль. Я построил график электрических импульсов. Знаете, что я открыл?

— Не могу представить.

Крейн выдвинул ящик стола, достал конверт из плотной бумаги и молча вручил его Пинг. Она открыла и вытащила компьютерную распечатку.

— Это цифровой код, который вычислил Ашер, — сказала она. — То послание, которое передают подводные стражи.

— Совершенно верно.

Пинг нахмурила брови, не понимая. И вдруг ее глаза округлились.