Из глубины, стр. 33

Мэррис нажал еще одну клавишу, и на мониторе появилась цепочка команд.

Ашер вгляделся:

— А что делает программа? — спросил Ашер.

— Вы можете заметить, что она написана как последовательность повторяющихся вычитаний, замкнутых в цикл. Таким же образом производится деление на машинном языке — повторяющимся вычитанием. Ну, это один способ. Еще вы можете делать арифметический сдвиг вправо, но для этого потребуется более специализированная компьютерная система.

— Значит, это задача на деление.

Мэррис кивнул.

Ашер ощутил, что удивление и интерес смешиваются с внезапным радостным возбуждением.

— Не тяните. Какое число они делят?

— Единицу.

— Единицу. И на что ее делят?

— Видите ли, сэр, в этом-то и проблема…

26

Дверь в ряду полудюжины подобных в пустом, безликом коридоре в северо-восточном квадранте третьего уровня. Надпись на ней совсем простая: «Радиология — Пик».

Коммандер Королис кивком велел одному из сопровождавших его морских пехотинцев открыть дверь и вошел внутрь. Заглянув через плечо коммандера, Питер Крейн увидел маленькую, но явно очень хорошо оборудованную лабораторию. Даже слишком: большая часть пространства была забита громоздкими приборами. У входа перед компьютером сидела женщина азиатской внешности в белом халате и быстро набирала что-то на клавиатуре. Она подняла взгляд при появлении гостей, потом встала, поклонилась и улыбнулась.

Королис ей не ответил. Он повернулся, неодобрительно посмотрел на Крейна одним глазом; другой глаз смотрел в какую-то точку за плечом доктора.

— Это должно вам помочь, — сказал Королис.

Он еще раз оглядел помещение, словно проверяя, может ли врач отсюда что-нибудь унести, и вышел в коридор.

— Снаружи поставьте охрану, — приказал он морякам и ушел.

Крейн какое-то время смотрел вслед уходящему коммандеру. Потом кивнул военным и вошел в кабинет, закрыв за собой дверь. Послышался негромкий скрип резины — уплотнительная прокладка дверного проема вставала на место. Крейн подошел к женщине, которая по-прежнему стояла у стола и улыбалась.

— Питер Крейн, — сказал он, пожимая ей руку. — Извините, что отвлекаю, но у меня нет рабочего места в закрытой зоне, а у вас, как мне сказали, в кабинете имеется стол с подсветкой.

— Хьюи Пинг, — ответила женщина, показывая в улыбке сверкающие белые зубы. — Я о вас слышала, доктор Крейн. Это вы исследуете все заболевания?

— Да. А сейчас мне надо просто посмотреть новые рентгеновские снимки.

— Пожалуйста, можете пользоваться всем, чем хотите.

Хьюи была маленькая и худенькая, карие глаза ярко сверкали за круглыми черными очками. Она говорила на безупречном английском, но с сильным китайским акцентом. Крейн решил, что ей лет тридцать.

— Стол с подсветкой вон там.

Крейн глянул в указанном направлении.

— Спасибо.

— Если что-то понадобится, обращайтесь.

Крейн подошел к столу, включил подсветку и вытащил рентгеновские снимки, которые только что по его распоряжению сделали нескольким рабочим бурового комплекса. Догадка подтвердилась: никаких проблем. Снимки оказались абсолютно ничем не примечательны, все было в порядке.

За последние несколько часов Крейн провел неофициальный осмотр нескольких людей, работавших в буровом комплексе. И выяснил, что тут проблемы такие же, как и у пациентов в зоне общего доступа, — неопределенные и раздражающе разнообразные. Один жаловался на сильную тошноту. Другой — на ухудшение зрения. Несколько обращений относились скорее к психологической стороне — расстройства аппетита, атаксия, провалы в памяти. Ни один из случаев не походил ни на что серьезное, и, как и раньше, казалось, ничего общего между ними нет. По-настоящему интересным был только один: молодая женщина, сотрудница бурового комплекса, проявила заметную расторможенность. Обычно тихая, спокойная трезвенница, в последние десять дней она превратилась в примитивно агрессивную и сексуально распущенную. Накануне ее пришлось подвергнуть домашнему аресту, когда выяснилось, что она вышла на смену в подпитии. Крейн побеседовал с женщиной, поговорил с ее коллегами и теперь собирался послать Роджеру Корбетту подробное сообщение, конечно, должным образом отредактированное.

Вздохнув, Крейн убрал со стола снимки. Он велел сделать магнитно-резонансную томографию и взять анализы крови, которые позднее будут исследованы в лаборатории, но при этом не мог отделаться от опасения, что результаты окажутся прежними, нисколько не информативными. В душе он надеялся, что на закрытых уровнях ему повезет больше. Конечно, ему совсем не хотелось, чтобы заболел еще кто-нибудь, тем не менее если в буровом комплексе, то есть там, где идет главная работа, заболеваемость возрастет, это поможет найти разгадку. Однако люди в буровом комплексе чувствовали себя ненамного хуже тех, кто обитает наверху.

Зато Крейну стало понятно, что Спартана встревожила не тяжесть заболевания, а избирательность. Ранее страдали только рядовые сотрудники, и адмирал событиями не интересовался. Но теперь, когда занемогли те, кто отвечал за проходку, адмирал забеспокоился.

Крейн выключил подсветку стола. Даже если новые случаи окажутся несущественными и непоказательными, они уже сослужили ему хорошую службу. У него теперь есть доступ на закрытые уровни станции. Таким образом, количество людей, которых он сможет наблюдать, сразу удвоилось, не говоря уже о том, что теперь он может учитывать и возможное влияние среды.

Исследовательница Хьюи Пинг оглянулась. Она была похожа на черно-белый рисунок: темные волосы, глаза и очки. Белый лабораторный халат и бледная, почти прозрачная кожа.

— Что-то вы не слишком веселы, — сказала она.

Крейн пожал плечами.

— Все получается не так быстро, как я надеялся.

Пинг выразительно закивала, натягивая латексные перчатки.

— И у меня то же самое.

Ее коротко остриженные блестящие темные волосы качнулись.

— А над чем вы работаете?

— Смотрите.

Пинг указала на какое-то громоздкое оборудование.

Крейн подошел поближе, заглянул. К своему удивлению, он увидел очередной артефакт — точно такой же, как тот, что вчера ему показывал Ашер. Предмет висел в воздухе, переливаясь мириадами цветов. От верхнего края предмета к потолку кабинета шел такой же тонкий лучик чистого белого цвета.

— О господи, — в благоговении воскликнул Крейн, — и у вас такая штука!

Пинг легко рассмеялась.

— Они не так уж редки. На настоящий момент обнаружено более двадцати.

— Двадцати? — удивился Крейн.

— Да, и чем глубже мы погружаемся, тем больше мы их находим.

— Если вы нашли их столько прямо там, где проходит шахта, сколько же их в коре вокруг?

— Они не там, где проходит шахта.

Крейн нахмурился.

— То есть как?

— Первый — да, был по ходу машины. Но потом остальные вышли нам навстречу.

— Вышли навстречу? Что вы имеете в виду?

Пинг опять рассмеялась.

— Не знаю, как еще сказать. Они приходят к Сфере. Как будто она их притягивает.

— Вы хотите сказать, что они роют себе дорогу в породе?

Пинг пожала плечами.

— Мы не знаем, как это получается. Но они выходят.

Крейн присмотрелся к необычному предмету. Он выглядел совершенно удивительно — плавал себе в воздухе посреди кабинета, светился собственным светом, переливался бесконечными радугами. Глядя на артефакт, вдруг совершенно неожиданно и с полной определенностью Крейн ощутил, что опасения Ашера напрасны. Может быть, пугающий рассказ очевидца, который доктор прочел ночью, был выдуман или относился совсем не к этому событию. Конечно, то, что вызывает у людей расстройства здоровья, находится где-то в другом месте. Такой предмет не может не быть полезным для людей. Только высокоморальная цивилизация, давно оставившая позади войны, агрессию, зло, могла создать вещь такой изумительной красоты.