Том 02. Желанный царь, стр. 27

Часть III По терниям на престол

Глава I

— Не тоскуй, не кручинься, золотая моя Танюшка, вернется он к тебе жив и невредим, твой ясный сокол. Не попустит Господь свершиться худу! И князь Михаила с Никитой Ивановичем, того и гляди, прискачут ужо!

Так утешала Настасья Никитична Романова свою молоденькую восемнадцатилетнюю племянницу, плакавшую навзрыд.

Пять лет почти миновало со дня возвращения Романовых из ссылки. Вот уже несколько месяцев, как вышла замуж Татьяна Федоровна Гэманова за молодого стольника, князя Кофырева-Ростовского, младшего из братьев-князей. А Настасья Никитична считалась уже пятый год невестою старшего брата его Никиты.

Теперь оба князя, молодой муж Тани, тот самый юный князек Миша, о котором с такой любовью рассказывал мурьинским затворницам его старший брат, и сам Никита Иванович вышли на защиту против врагов Москвы, присоединившись к рязанскому ополчению Прокопия Ляпунова. Несколько дней тому назад князь Михаил Кофырев-Ростовский привез свою молодую жену к ее матери на романовское подворье, прося великую старицу, продолжавшую жить в миру с детьми, в случае его смерти беречь его юную жену пуще глаза. А князь Никита, истомившийся долгим ожиданием брака с любимой девушкой, на прощанье сказал Насте:

— Ну, коли и после этого похода не пойдешь за меня замуж, Настасья Никитична, так знать буду, что не люб я тебе…

А двадцатишестилетняя красавица Настя только покачала в ответ головой да прошептала чуть слышно:

— И полно, княже, такие ли дни, чтобы о свадьбе думать?

И она была права.

Тяжелые дни переживала Русь в это время. Недолго процарствовал отважный, дерзкий царь Самозванец. Весною, в мае праздновалась его свадьба с

Мариной Мнишек и ее венчание на царство, а через несколько дней, 17 мая, толпа заговорщиков, во главе с Шуйским, ворвалась во дворец и убила того, кто присвоил себе под именем убитого царевича Димитрия престол и корону.

Лжедимитрий погиб. На престол кликою бояр и немногими доброжелателями был выкрикнут князь Василий Шуйский. Свое короткое царствование он начал с того, что послал Ростовского митрополита Филарета с выборными боярами привезти в Москву нетленное тело царевича Димитрия. Этим он хотел оградить народ от новых смут, создавшихся вокруг имени Лжедимитрия. Тотчас же после гибели первого Самозванца распространился слух о появлении второго Димитрия. Распространителем такого слуха оказался князь Григорий Шаховской, сосланный на воеводство в Путивль. Он объявил жителям Путивля, что Димитрий жив, что ему удалось спастись.

Елец, Чернигов, Стародуб, Белгород поверили ему. Встали за него и северские города, за ними Рязань и Тула. Всколыхнулось все Поволжье. Оставалось мятежникам только найти такого человека, который сыграл бы роль лжецаря. И такой человек нашелся. Его отыскал холоп князя Телятевского. Холоп этот, находившийся в плену у турок и бежавший оттуда на Украину, был некто Болотников. Болотников проследовал к Шаховскому и, соединившись с ним, пошел против Шуйского, разбивая по пути посланные им навстречу войска и всюду распространяя слух о новом Самозванце. К ним присоединились рязанские дружины, во главе с братьями, дворянами Прокопием и Захаром Ляпуновыми, и Тульская земля, с боярским сыном Истомою Пашковым, недовольные правлением Шуйского.

Но скоро дворянское ополчение разошлось с болотниковскими шайками и принесло повинную царю. Болотников и Шаховской после ряда неудач заперлись в Туле. Сам царь Василий во главе огромного войска осадил и взял город, выморив голодом мятежников. Последних из них сослали и казнили, а царь торжественно вернулся в Москву, радуясь победе. Но преждевременной оказалась эта радость. В Стародубе-Северском из одного порубежного литовского городка появился новый Самозванец, получивший впоследствии название «Тушинского вора».

Собрав отряд из поляков, казаков и всяких проходимцев, он разбил при Волхове царское войско и подступил к Москве, основав в двенадцати верстах от нее в селе Тушино свой лагерь. К нему пришли на помощь польские дружины, во главе с князем Рожинским, лихим наездником, разбойником Лисовским и Яном Сапе-гою. Сапега разбил войско брата царя, князя Ивана Шуйского, и осадил Троицкую лавру в 1608 году.

В то же время король Сигизмунд, рассерженный тем, что московское правительство заключило союз с его врагами — шведами против тушинского вора, а племянник царский, князь Михаил Скопин-Шуйский, соединившись со шведским генералом Делагарди, действовал с ним против тушинцев, разорвал мир с Москвою и осадил Смоленск, где воеводою был в то время смелый и доблестный Шеин. Князь Михаил Скопин-Шуйский, в свою очередь, соединившись со шведами, после нескольких сражений с воровскими войсками подступил к Тушину. Но Тушино, прежде нежели они взяли его, распалось, и сам вор бежал в Калугу. Поляки частью ушли под Смоленск, частью разбрелись шайками по окрестностям Москвы, грабя и сжигая на своем пути все, что только было возможно.

Еще во время самого разгара торжества тушинского вора, когда города один за другим вставали под власть Самозванца, дружины его подступили к Ростову, отважно державшему сторону законного царя.

Филарет Никитич, митрополит Ростовский, заперся с горожанами в соборе, убеждая их умереть, но не изменять царю.

Воровские войска взломали двери храма, напали на митрополита, сорвали с него облачение и на простой телеге, оборванного, в татарской шапке, нахлобученной ему на голову, отправили в Тушино. Однако Самозванец принял его с почетом и, назвав патриархом, оставил в Тушине как бы в плену.

Только с падением Тушина удалось вернуть в Москву Филарета.

В то же время многие московские бояре, недовольные правлением Шуйского и переходившие от него на службу к тушинскому царю, тайно послали просить Сигизмунда дать им его сына, королевича Владислава, в московские цари, поставив, однако, королевичу непременным условием принять православную веру.

Началась смута. К довершению несчастия, спаситель Москвы от вора, Михаил Скопин-Шуйский, неожиданно умер, как говорилось в народе, от яда, поднесенного ему его завистником дядей, братом царя Василия, Димитрием Шуйским, умер после целого ряда побед над врагами царя. Вместо него, назначенного уже царем в поход против поляков, к Смоленску был послан Димитрий Шуйский.

Гетман Жолкевский разбил этого воеводу наголову под Клушином. Последнее обстоятельство больше всего подняло против царя Шуйского народ. Состоялся заговор, и 7 июля 1610 года Шуйский был свергнут с престола и насильно пострижен в монахи, а Москва присягнула боярской думе, поручив ей выбрать достойного царя. Дума вошла в сношения с гетманом Жолкевским, прося его помощи против тушинского вора, снова подкрепившегося в Калуге и подступившего к Москве, и обещала свое содействие в избрании королевича Владислава.

Жолкевский прогнал вора, заставив его снова бежать в Калугу, убедил бояр впустить поляков в Москву и, очутившись в стенах ее, начал переговоры с Сигизмундом, посылая гонцов под Смоленск. Наконец, он сам ускакал туда же, оставив начальствование над польским войском в Москве второму гетману, Гонсевскому.

Между тем, решив дело избрания в цари московские королевича Владислава, боярская дума, во главе со старым князем Мстиславским, пожелала послать для решения этого дела почетное посольство к Сигизмунду под Смоленск.

Во главе этого посольства стояли Ростовский митрополит Филарет Никитич, князь Василий Васильевич Голицын, келарь Троице-Сергиевской лавры Авраамий Палицын и другие. Им было поручено просить королевича на царство. Но король Сигизмунд, сам задумавший сесть на московский престол, после долгих и томительных переговоров с послами, велел заключить их под стражу и отправил с Сапегою в Польшу в качестве пленников.

К этому времени был убит тушинский вор одним из своих приближенных. Между тем поляки хозяйничали в Москве как дома, всячески притесняя русских. Постоянные стычки с ними и пожары свирепствовали теперь на Москве. Кощунства со стороны многих поляков над православною верою и ее обычаями глубоко возмущали народ. Не по дням, а по часам росла смута… Патриарх Гермоген, Казанский митрополит, выбранный еще при царе Шуйском во владыки московские, всячески радея о православной вере, слал грамоты во все города земли русской, призывая истинных христиан постоять за православие и родину.