Доктор Дулитл на Луне, стр. 10
ГЛАВА 11
МЫ ГОТОВИМСЯ К ПУТЕШЕСТВИЮ ВОКРУГ ЛУНЫ
Нам пришлось немало поломать голову над тем, какое устройство костров будет лучшим. Прежде всего мы тщательно выбрали для них места. В основном это были голые бугры или косогоры: там огонь не мог перекинуться на кустарник и вызвать лесной пожар. Теперь нужно было решить проблему хвороста: какое из лунных деревьев наиболее пригодно для нашей цели?
Как я уже говорил, на Луне, по существу, не было сухого леса. Перед нами был единственный выход — срубить несколько живых деревьев и высушить их на дрова.
Мы начали было это делать, но вскоре остановились: Доктор ощутил внезапные угрызения совести. Если деревья умеют говорить, не следует ли предполагать, что они способны и чувствовать? Эта мысль была поистине ужасной. Нам даже не хватило духу, чтобы тут же спросить обо всем сами деревья… И мы вновь оказались перед необходимостью собирать прутья и некрупные ветки, лежавшие на земле. Это крайне осложняло нашу задачу: ведь нужно было сложить очень большие костры, чтобы видеть и находить их по запаху на любом расстоянии.
После длительного обсуждения мы все же решили не торопиться. От наших действий зависело слишком многое. Каким серьезным ни казалось препятствие, надо было запастись терпением. И, вернувшись в лесную зону, мы стали собирать различные образцы древесины, чтобы подвергнуть их испытанию.
Эта работа отняла у нас очень много времени, так как ее могли выполнять только мы с Доктором. Чи-Чи, старавшаяся нам помочь, приносила сухие прутики; но мы нуждались в массивных ветвях, которые горят достаточно долго.
Накопив хворост нескольких сортов, мы приступили к испытаниям. Первые образцы вообще не пожелали загораться; другие горели очень хорошо, но давали слишком мало дыма.
Кажется, пятое по счету испытание едва не обернулось крупной неприятностью. Огонь на Луне (исключая место, откуда посылались дымовые сигналы) был, вообще говоря, вещью необычной. Так, нам еще ни разу не встречались здесь следы лесных пожаров. И, помня об этом, мы всякий раз с большой робостью поджигали очередной образец.
Помню, что это случилось на исходе дня. Доктор взял для испытания один из видов дерева-папоротника, несколько напоминавший бамбук, поднес к нему зажженную спичку — и чудом избежал серьезных ожогов. Дерево вспыхнуло словно порох.
Мы с Чи-Чи оттащили Джона Дулитла в сторону и внимательно его осмотрели. Он пострадал не слишком сильно, хотя и был на волосок от несчастья. Лишь кое-где на руках появились волдыри, и Доктор сказал нам, какие снадобья нужно достать из его черного саквояжика, чтобы снять воспаление.
А из вспыхнувшего дерева густыми клубами повалил белый дым. И еще много часов после взрыва тяжелые облака этого дыма стлались по склонам окрестных холмов.
Когда ожоги были наскоро обработаны, Доктор объявил, что, по его твердому убеждению, мы случайным образом напали на то самое топливо, которое применялось для дымовых сигналов, увиденных в Падлби.
— Помилуйте, Доктор, — воскликнул я, — какой же чудовищный костер надо было разжечь, чтобы он был виден на таком расстоянии! Надо было натаскать уймищу хвороста — тысячи и тысячи тонн!
— Но кто мог это сделать? — вмешалась Чи-Чи.
На мгновение все замолчали. Затем Полинезия высказала мысль, которая пришла в голову и мне, — не говоря уже о Докторе.
— Бьюсь об заклад, что сигнальные огни зажег тот человек, — промолвила она тихо. — Ему ничего не стоит перенести целую гору бревен за один день.
— Так, по-твоему, он посылал сигналы — ты это хочешь сказать? — спросила Чи-Чи, и ее смешные глазки широко открылись от удивления.
— А кто же еще? — ответила Полинезия. И погрузилась в молчаливое раздумье, никак не реагируя на дальнейшие вопросы Чи-Чи.
— Ну что ж, — сказала наконец обезьянка, — если он посылал сигналы, видимо, он сделал и все остальное. Он отправил к нам мотылька, и ему нужна помощь Доктора.
Исключая небольшое происшествие с Доктором, поиски дымной древесины можно было признать в высшей степени успешными. Теперь, определяя наш курс, мы в течение трех-четырех дней могли с полной уверенностью полагаться на ветер.
— Разумеется, Стаббинс, — сказал Доктор, — мы обязательно должны провести повторное испытание, прежде чем отправляться в кругосветное путешествие. Не исключено, что ветерок, который сейчас дует в одном и том же направлении, через неделю-другую переменится. Кроме того, нужно убедиться, что на него не влияют горные хребты, которые могут сбить нас с пути. Но в настоящий момент все говорит о том, что мы нашли компасу очень хорошую замену.
Позже, когда нас не слышали Чи-Чи и Полинезия, я еще дважды спрашивал Джона Дулитла, разделяет ли он мнение, что нас вызвал сюда именно лунный человек, а не животные. Я ожидал, что наедине со мною он проявит большую откровенность. Но Доктор был на удивление несловоохотлив.
— Не знаю, Стаббинс, — сказал он хмурясь, — право, не знаю. Честно говоря, мои мысли заняты другим — во всяком случае, эта проблема не из тех, которые надо решать в первую очередь. Меня гораздо больше интересует растительный мир Луны — тут открывается столь обширное поле для исследований, что и сотня ученых нашла бы себе занятие на целый год, а то и на два. Мне кажется, мы затронули лишь самую поверхность. Когда же мы начнем углубляться в неизведанные пространства на другой стороне Луны, то наверняка узнаем так много нового… трудно даже представить, сколько открытий нас ждет! Если у лунного человека и других жителей планеты изменится настроение и им захочется с нами встретиться, они, я думаю, дадут об этом знать. А пока что нам хватит и насущных задач — справиться бы с ними… Господи, если бы со мною были все нужные специалисты! Геодезисты, картографы, геологи — каждого и не назовешь… Подумать только: мы прокладываем дорогу через новый, никому не знакомый мир — и даже не знаем, где находимся! У меня, правда, есть смутное представление о маршруте, которым мы шли до сих пор. И я набросал схему нашего движения. Но, Стаббинс, я же должен составлять не какие-то схемы, а карты, настоящие карты — с точным изображением гор, долин, рек, озер, плато и всего остального… А впрочем, нечего жаловаться! Будем делать все, что в наших силах.
ГЛАВА 12
КОКЕТЛИВЫЕ ЛИЛИИ
Бесспорно, мы не добились бы таких успехов, если бы оказались не на Луне, а на планете больших размеров. Судите сами: один взрослый мужчина, подросток, обезьяна и попугай — разве такая экспедиция способна исследовать целый мир? Смех, да и только.
Когда мы покидали место нашей высадки, никто не думал, что нам предстоит обойти Луну кругом. Это получилось само собой. Поначалу мы ждали, что перед нами вот-вот появится посланец животного мира. Но этого не произошло. И мы продолжали двигаться вперед. Потом наше внимание было привлечено языком деревьев и цветов, и Доктор с обычным своим пылом погрузился в его изучение. Это увело нас еще дальше. Мы шли и шли, перемещаясь из одной природной зоны в другую, и всегда, каким бы коротким ни был переход, оставляли позади ориентир — благоустроенный лагерь или сложенные в штабель вещи, — чтобы в случае опасности без труда найти обратную дорогу к месту, где нас ждет пища и кров.
При таком способе передвижения особенно полезна была Полинезия. Теперь Доктор регулярно приказывал ей вылетать вперед и докладывать обстановку. И благодаря этому мы до известной степени знали, к чему себя готовить. Кроме того, у Доктора были с собою кое-какие портативные геодезические инструменты, и он отмечал на своей схеме примерное положение тех точек, в которых мы существенно меняли курс.
В начале путешествия мы опасались удаляться на большое расстояние от тех мест, где впервые нашли пищу, — чтобы беспрепятственно пополнять запасы овощей и фруктов. Но наша разведчица Полинезия весьма скоро заметила впереди другие лесные области. Обследовать их было поручено Чи-Чи. И когда она вернулась и сообщила, что новые леса еще более богаты плодами, чем те, которые остались у нас за спиной, мы окончательно решили оставить привычные места и без колебаний устремились вперед, к таинственной обратной стороне Луны.