Воскресшая любовь, стр. 40

– Экономка сказала, что, если кто-либо проявит ко мне неуважение, я должна доложить ей об этом, – сказала Изабелла. – Она говорит, что маркиз велел ей помогать мне во всем.

Леона была рада, что в письме, извещавшем управляющего и экономку об их приезде, Истербрук не забыл упомянуть об Изабелле. Он был настолько предупредителен, что позаботился о том, чтобы наполовину китаянка Изабелла не стала изгоем среди остальных слуг, живущих в доме.

Леона никак не могла понять Истербрука. Он мог направо и налево наносить обществу щелчки по носу, не считаясь с общественным мнением, мог быть высокомерным и заносчивым, безжалостным и черствым. Однако эти неожиданно возникающие вспышки заботливости не могли ее не растрогать.

Ужин был очень вкусным. В гостиной апартаментов Леоны, у окна, выходившего в благоухающий сад, слуги накрыли небольшой стол.

– Если хочешь, Изабелла, можем поужинать вместе.

– Мне любопытно было бы поужинать вместе с остальными слугами. Внизу для нас накрыт большой стол. Одна девушка-служанка хочет показать мне этот роскошный дворец. В этом ведь нет ничего зазорного, правда? Надеюсь, это не запрещается делать слугам.

– Конечно. Туда, куда заглядывать слугам не разрешается, тебя вряд ли поведут. Если хочешь, я отпущу тебя на сегодняшний день. Сама справлюсь. Или приглашу кого-нибудь из здешних слуг.

Леона отослала Изабеллу осматривать роскошный дом. Она понимала, что девушке хочется завязать новые знакомства и удовлетворить свое любопытство.

А ее хозяйке в тот вечер пришлось ужинать в одиночестве, любуясь красивым, но безлюдным садом.

Уже смеркалось, когда слуги убрали со стола. А Леона к этому моменту приняла несколько важных решений.

Она напишет Истербруку и объяснит, что ей не по душе жить в изоляции от мира. Она должна знать, как долго он собирается ее держать здесь. Они ни разу не обсуждали этот вопрос, потому что все было сделано в большой спешке. Истербрук хотел как можно скорее увезти Леону из Лондона, где ей грозила опасность.

Однако теперь, в спокойной обстановке, Леона собралась с мыслями и пришла к выводу, что, согласившись оставить Лондон, совершила ошибку. Это было все равно что расписаться в собственном бессилии и признать свое поражение. Тем самым Леона дала понять тем, кто ее преследовал, что они одержали над ней верх.

Леона с решительным видом направилась в библиотеку. Сейчас она напишет маркизу письмо и передаст дворецкому. Если Истербрук проигнорирует ее требования, она просто сбежит. Но пока не решит, как это сделать, нужно занять себя чем-нибудь.

Спускаясь вниз в библиотеку, Леона прошла мимо гостиной на верхнем этаже. В гостиной никого не было, но в камине слабо горел огонь, и были зажжены три лампы. Леона представила, как из месяца в месяц и из года в год слуги делают все возможное, чтобы поддерживать здесь идеальный порядок, чтобы в любую минуту дом был готов для приезда семьи, которой пока нет.

И в библиотеке было то же самое. В камине ярко горел огонь. Вокруг стояли кресла с высокими спинками – декорации милой сценки из домашней жизни – жизни, не существующей в действительности. На одном из письменных столов горела лампа.

Леона подошла к столу и остановилась в нерешительности. Ее внимание привлек шум.

Каково же было ее удивление, когда в одном из кресел, стоявших у камина, она обнаружила Истербрука. Если во время их первой встречи после долгой разлуки он показался Леоне похожим на пирата, то сейчас выглядел как разбойник с большой дороги. Он был одет во все черное, начиная с куртки и кончая сапогами. Только рубашка с открытым воротом была белой. Длинные непокорные волосы, рассыпавшиеся по плечам, были растрепаны. Было видно, что Истербрук только что приехал и еще не пришел в себя после долгого пути, проведя в седле много часов подряд.

Истербрук сидел неподвижно и не мигая смотрел на огонь, словно что-то обдумывал. Огонь в камине бросал золотистый отблеск на его лицо, делая его особенно привлекательным, а глаза – непостижимо загадочными.

Заметив Леону, Истербрук не выказал удивления. Он смотрел на нее так, что у Леоны мурашки побежали по телу. Он знал, как действовал на нее этот его взгляд. Леона в этом не сомневалась. Он с самого начала чувствовал, что она его хочет, и беззастенчиво этим пользовался.

Как же она была глупа! Ей следовало догадаться, что за всем этим последует. Что Истербрук обязательно приедет к ней. Нападение на мистера Миллера выбило ее из колеи. Леона на время потеряла способность рассуждать здраво. Ночное вторжение в ее дом сыграло на руку Истербруку.

– Не знала, что вы тоже собирались в деревню, – сказала она.

– Разве? А мне казалось, что я вам говорил об этом. Однако вам не стоит удивляться.

О да, он прав: удивляться не стоит. Как и тому, что Истербрук, возможно, все специально подстроил, чтобы заманить ее в ловушку. Он извлек пользу из ситуации, в которую попала Леона: явился к ней и увез туда, где она якобы будет в полной безопасности.

Не исключено, что Истербрук подкупил какого-нибудь проходимца, чтобы тот проник в дом Леоны и перепугал ее до смерти. Истербрук понимал, что женщина, охваченная паникой, безропотно согласится уехать куда глаза глядят и не станет задавать лишних вопросов.

Нет, он не мог поступить с ней подобным образом. Он не интриган, не имеющий совести. Да и вряд ли он допустил бы, чтобы при осуществлении столь коварного замысла пострадал ни в чем не повинный Миллер.

Истина заключалась в том, что даже когда рассудок Леоны сомневался, сопоставлял факты, взвешивал и обобщал, ее сердце уже давно безоговорочно доверяло Истербруку.

Леона была вынуждена признаться в этом самой себе. Она смело смотрела правде в глаза. Она понимала, что это для нее означает. Леона почувствовала, как каменная стена, за которой она на какое-то время почувствовала себя в безопасности и за которую отчаянно цеплялась, разрушилась. И теперь ей было не за что больше держаться. Леона чувствовала себя беззащитной, стоявшей на краю пропасти. Она боялась, что бурный поток, который течет у подножия каменной стены, унесет ее в открытое море, она будет бессильна перед силой любви и не сможет ей противостоять.

Сейчас, пока любовь ее еще не ослепила, у Леоны хватило сил понять горькую истину. Она не могла унять голос разума, каким бы слабым он ни был: Изабелла не единственная женщина, чье сердце скоро будет разбито.

Глава 16

Леона села в кресло у камина рядом с Истербруком.

– Мистеру Миллеру лучше?

– Через день-другой мистер Миллер встанет на ноги. Кстати, я поговорил с ним насчет Изабеллы, – сказал Истербрук.

– Значит, вы не сомневаетесь, что он приходил в библиотеку на любовное свидание?

– Я в этом уверен.

– Вы сделали ему внушение и велели держаться от Изабеллы подальше?

– Нет уж, увольте! Я и не думал этого делать. Но объяснил, что любовные похождения не должны мешать исполнению прямых обязанностей.

Леона заранее представила, чем все это может закончиться для Изабеллы. Впрочем, и для нее самой тоже.

– Он всего несколько раз бывал у нас. Они были вместе совсем недолго – и вот на тебе. По-моему, девчонка совсем голову из-за него потеряла.

– Охотно верю. Если это вас хоть сколько-нибудь утешит, мистер Миллер отзывается о ней с большой нежностью. Что совсем на него не похоже.

– Этот факт действительно несколько утешает, однако я тревожусь о ней. С какой бы нежностью мистер Миллер к ней ни относился, Изабелла не сможет остаться с ним в этой стране. Она всегда будет здесь чужой.

– Вряд ли мистер Миллер хотел, чтобы она осталась с ним.

– Зато Изабелла задумывалась об этом. Женщины всегда думают о таких вещах.

Они сидели у камина и смотрели на огонь. В комнате царила гнетущая атмосфера недосказанности. Леоне хотелось хоть как-то разрядить напряженную обстановку.

– Вы в очередной раз со всей уверенностью объявляете себя знатоком человеческих душ, Истербрук, – насмешливо заметила Леона. – Порой мне начинает казаться, что это нечто большее, чем ваше обычное самомнение.