Роковая кукла. Сборник фантастических романов, стр. 67
Виллис остановился. Джим хотел было что-то сказать, но Фрэнк оборвал его.
— Молчи! Мы ничего не должны пропустить.
Голос Представителя продолжал:
— Никаких взяток. Законные возможности для бизнеса — вот естественные спутники нашей работы. Теперь, мистер Хоу, насчет студента: во что обойдутся уговоры? Я не хочу давать слишком много, иначе он начнет что-нибудь подозревать. Этого быть не должно.
Хоу не торопился с ответом.
— Я почти не сомневаюсь, что он не продаст, генерал, но кажется, есть другой способ.
— Какой? Я что-то не понимаю тебя.
Ребята услышали, как Хоу изложил свою теорию собственности относительно Виллиса. Они не могли видеть, как Бичер ткнул Хоу под ребра, но слышали приступы его хохота.
— Ох, вот это да! Марк, так ты меня совсем прикончишь. Твои таланты пропадают зря в кресле школьного учителя, ты должен стать представителем.
— Что ж, — ответил голос Хоу, — я отнюдь не собираюсь преподавать всю свою жизнь.
— Ты и не будешь. Мы подыщем представительство для тебя. Так или иначе, колледж станет меньше и утратит свое прежнее значение, когда будет реализована антимиграционная политика.
(— О чем он говорит? — прошептал Фрэнк; — Тихо! — ответил Джим).
— Есть какие-нибудь новости по этому поводу? — поинтересовался Хоу.
— В любой момент ожидаю звонка твоего дяди. Вечером можешь зайти, старина, вероятно, они у меня будут.
Оставшаяся часть разговора не представляла большого интереса, тем не менее Виллис старательно воспроизвел ее. Ребята дослушали до момента, когда Хоу распрощался, после чего Виллис умолк.
Джим кипел от ярости.
— Отправить Виллиса в зоопарк! Одна мысль чего стоит! Я надеюсь, что он попробует задержать меня, когда я буду уходить, это будет удобный предлог, чтобы пальнуть в него!
— Сбавь обороты, парень! Интересно, — продолжал Фрэнк, — что они имели в виду, когда говорили об «антимиграционной» политике?
— Мне показалось, он сказал «иммиграционная».
— Уверен, что «антимиграционная». Сколько сейчас времени?
— Около трех.
— У нас впереди примерно три часа. Давай посмотрим, Джим, чего еще мы сможем добиться от Виллиса. Я подозреваю, что там кроется что-то важное.
— О’кей.
Джим подхватил пушистый шар и сказал:
— Виллис, дружище, что еще ты знаешь? Расскажи Джиму обо всем, что ты слышал, обо всем.
Виллис с удовольствием согласился. В течение следующего часа он пробежался по обрывкам диалога, большая часть которого касалась несущественной школьной рутины. Наконец терпение мальчиков было вознаграждено: они вновь услышали елейные интонации Гейнса Бичера:
— Марк, старина…
— А, генерал, заходите. Присаживайтесь. Рад вас видеть.
— Я на минуту — сказать, что я получил сообщение от твоего дорогого дяди. В постскриптуме он передает тебе свои наилучшие пожелания.
— Хорошо. Спасибо, сэр.
— Не за что. Ты не закроешь дверь? Виллис воспроизвел звук закрываемой двери.
— Теперь можно разговаривать. Сообщение, конечно, касалось антимиграционной политики.
— Да?
— Я рад сообщить, что Совет согласился с точкой зрения твоего дяди. Южная колония останется на месте; груз с этого корабля, так же, как и со следующего, будет отправлен в Северную колонию, где у новых иммигрантов будет почти двенадцать летних месяцев, чтобы приготовиться к зиме. Что ты хихикаешь?
— Ничего существенного, сэр. Один из студентов, сущий чурбан по фамилии Келли, рассказывал мне сегодня, что сделает со мной его отец, когда он окажется здесь во время переселения. Представляю себе его лицо, когда он узнает, что прибытие его отца не предполагается.
— Ты не должен говорить ему ничего подобного, — голос представителя был резок.
— А?
— Я хочу, чтобы все было проделано как можно более гладко. Никто не должен ничего знать до самого последнего момента. Среди колонистов найдутся горячие головы, которые начнут сопротивляться этой политике, несмотря даже на уже доказанный факт, что при разумных мерах предосторожности опасности марсианской зимы незначительны. Я собираюсь отсрочить миграцию на две недели под каким-нибудь предлогом, затем опять отсрочить ее. Ко времени, когда я объявлю об изменении, будет слишком поздно предпринимать что-либо.
— Великолепно!
— Спасибо. Это, действительно, единственный метод общения с колонистами, друг мой. Ты здесь недостаточно долго для того, чтобы узнать их так, как знаю их я. Это куча неврастеников, большинство из которых были неудачниками на Земле, и они Доведут любого до безумия, если он не будет достаточно тверд с ними. Они, по всей видимости, не понимают, что всем, что они из себя представляют, и всем, чем они обладают, они обязаны непосредственно Компании. Вот, к примеру, эта новая политика: если позволить колонистам продолжать делать все по-своему, они по-прежнему будут передвигаться вслед за Солнцем, как заведено среди богатых плейбоев — и все за счет Компании.
Виллис перешел на голос Хоу.
— Я полностью согласен с вами. Если судить по их детям, то это непослушная и неуправляемая публика.
— И абсолютно ленивая, — согласился другой голос. — Ты должен быть тверд с ними. Мне нужно идти. Да, теперь этот, как его, редкая разновидность: ты держишь его в надежном месте?
— Да, безусловно, сэр. Заперт в этом шкафу.
— Хм… лучше бы перенести его ко мне.
— Вряд ли это нужно, — возразил голос Хоу. — Видите замок на двери? Он вполне надежен.
Прозвучали слова прощания, и Виллис замолк. Фрэнк в ярости что-то бормотал себе под нос.
VI
ПОБЕГ
Джим взял его за плечо:
— Очнись и помоги мне.
Я уже опаздываю. Фрэнк вкрадчиво произнес:
— Интересно, а как он перенес бы зиму в Чараксе? Может быть, ему нравится сидеть в помещении одиннадцать или двенадцать месяцев подряд — или выходить на улицу, когда там минус сто.
— Верно, верно, — согласился Джим, — но помоги же мне.
Фрэнк внезапно повернулся, снял с вешалки прогулочный костюм Джима и бросил ему. Затем он взял свой и начал быстро надевать его. Джим удивился.
— Эй, что ты делаешь?
— Я пойду с тобой.
— Как?
— Ты думаешь, что я буду сидеть здесь и готовить уроки, когда некто задумал мошенническим образом вынудить мою мать переносить полярную зиму? Мою собственную мать? У нее плохое сердце, это убьет ее.
Он отвернулся и начал вытаскивать вещи из шкафа.
— Давай поторопимся.
Поколебавшись, Джим сказал:
— Да, Фрэнк, но как же твои планы? Если ты сейчас бросишь колледж, то никогда не станешь космолетчиком.
— Ну и что? Это дело важнее.
— Я один смогу предупредить всех об их замыслах не хуже, чем если нас будет двое.
— Повторяю тебе, вопрос решен.
— Хорошо. Я только хотел убедиться, что ты отдаешь себе отчет. Пошли.
Джим влез в свой костюм, застегнул его, подтянул ремни и начал собирать вещи. Ему пришлось отказаться от значительной их части, так как он хотел, чтобы Виллис путешествовал в его сумке.
Он подхватил Виллиса.
— Послушай, парень, — сказал он, — мы собираемся домой. Я хочу, чтобы ты сидел внутри, где тепло и хорошо.
— Виллис пойдет гулять?
— Виллис пойдет гулять. Но я хочу, чтобы ты оставался внутри и не говорил ни слова до тех пор, пока я тебя не достану. Понял?
— Виллис не говорит?
— Виллис совсем не говорит, до тех пор, пока Джим его не достанет.
— Хорошо, Джим, — Виллис подумал немного и добавил: — Виллис играет музыку?
— Нет! Ни звука, ни слова. Никакой музыки. Виллис свернется и так и останется.
— Хорошо, Джим, — ответил Виллис обиженно и мгновенно превратился в гладкий шар. Джим опустил его в сумку и застегнул ее.
— Пошли, — сказал Фрэнк. — Надо найти Смитти, забрать наши пистолеты и двигаться.
— Солнца не будет еще почти целый час.
— Мы должны рискнуть. Послушай, сколько у тебя денег?
— Немного. А что?