Путешествия Доктора Дулитла, стр. 23

— А что такое побочное пари? — спросил я.

— О, я знаю, что это такое, — гордо объявил Бампо, — мы их постоянно заключали в Оксфорде, когда бывали лодочные гонки. Я иду к дону Энрике и говорю: «Спорим на сто фунтов, что Доктор выиграет». И если Доктор проигрывает, то я должен заплатить дону Энрике.

— Все правильно, — подтвердила Полинезия, — только говори не сто фунтов, а две тысячи пятьсот песет. А теперь пойди к этому старому дону Рики-Тики и старайся выглядеть важным и богатым.

Мы перешли дорогу обратно и проскользнули в мастерскую хозяина. Доктор все еще никак не мог закончить возню со шнурками.

— Дон Энрике, — важно произнес Бампо, — позвольте представиться. Я наследник короны Джоллиджинкии. Не желаете ли заключить со мной небольшое пари на завтрашнюю корриду. Я утверждаю, что победит Доктор.

Дон Энрике поклонился.

— Почему бы и нет, — ответил он, — с удовольствием. Но предупреждаю, вы проиграете. Какова же ваша ставка?

— Да какой-то пустяк, — ответил Бампо, — так, ради развлечения. Что вы скажете насчет трех тысяч песет?

— Согласен, — ответил испанец, снова поклонившись. — Встретимся завтра после корриды.

— Все в порядке, — удовлетворенно проговорила Полинезия, когда мы возвращались к Доктору. — У меня гора с плеч свалилась.

^{ГЛАВА 8}

БОЛЬШАЯ КОРРИДА

На следующий день в Монтеверде был большой праздник, улицы украсили разноцветными флагами, повсюду разгуливали нарядные горожане, которые стекались к месту проведения корриды.

Слухи о заявлении Доктора облетели весь город, и, похоже, крайне забавляли его жителей. Даже мысль о том, что какой-то иностранец решил помериться силой и ловкостью с самим Пепито де Малагой, уже казалась абсурдной. Пусть получит по заслугам за этакое нахальство!

Доктор занял у дона Энрике костюм матадора и выглядел в нем очень нарядно. Правда, нам с Бампо пришлось изрядно потрудиться, чтобы приладить на него жилетку, пуговицы так и трещали на ней.

Когда мы сошли с корабля, чтобы отправиться на корриду, за нами увязалась целая толпа мальчишек, всячески насмехавшихся над полнотой Доктора:

— Хуан Хагапока! — кричали они ему вслед, что в переводе с испанского означало Джон Дулитл, толстый матадор.

Как только мы явились на место, Доктор сказал, что хочет посмотреть быков до начала корриды. Нас отвели в загон, где находилось шесть огромных черных быков, дико озиравшихся по сторонам. Торопливо, двумя-тремя словами и знаками Доктор сообщил быкам о своем плане и о том, как они должны себя вести. Бедные животные очень обрадовались, узнав, что корридам может быть положен конец, и обещали выполнить все инструкции Доктора в точности.

Разумеется, человек, который проводил нас в загон, ничего не понял. Глядя на странные ужимки и телодвижения Доктора, объяснявшегося на языке быков, он просто решил, что этот маленький толстенький англичанин сошел с ума.

Из загона Доктор прошел прямо в раздевалку матадоров, а мы с Бампо и Полинезией отправились на места для зрителей. Нашим глазам представилось великолепнейшее зрелище. Тысячи людей, разодетые в свое самое нарядное платье, находились в радостном ожидании зрелища.

Перед началом корриды встал дон Энрике и объяснил собравшимся, что первым номером программы объявляется состязание Доктора из Англии и Пепито де Малаги. Он также объявил во всеуслышание, что было обещано Доктору в случае победы. Но зрители, явно не склонные верить в возможность подобного исхода, разразились в ответ дружным смехом.

Пепито появился на арене под гром приветствий, женщины слали ему воздушные поцелуи, мужчины хлопали и махали шляпами.

Наконец поднялась большая боковая дверь, и на арену выбежал один из быков. Дверь тут же опустилась на место. Матадор был готов к бою. Он начал размахивать плащом красного цвета, а когда бык бросался на него, ловко отскакивал в сторону. Каждый маневр матадора вызывал бурю аплодисментов. Так повторялось несколько раз, но я заметил, что стоило Пепито действительно оказаться в опасном положении, как тут же вступал в дело его помощник, отвлекавший внимание быка своим красным плащом. И тогда бык начинал бросаться на помощника, а Пепито отходил в сторону. Часто, спасаясь от быка, этот помощник даже перепрыгивал через ограждение арены. В общем, все было подстроено так, что даже мне было ясно: никакой особенной опасности от несчастного неуклюжего быка быть не может, если только человек сам не споткнется и не упадет.

Минут десять спустя открылась дверь в раздевалку матадоров и оттуда появился Доктор. Его маленькая полная фигурка в небесно-голубом бархатном костюме вызвала у толпы невообразимое веселье.

Хуан Хагапока, как они прозвали Доктора, прошел в середину арены и церемонно поклонился дамам в ложах. Затем он поклонился быку, а уж после Пепито. Когда он делал поклон помощнику Пепито, бык начал наступать на него сзади.

— Осторожно! Осторожно! Бык! Он убьет тебя! — ревела толпа.

Но Доктор спокойно завершил свой поклон. Затем он повернулся, скрестив руки на груди и грозно уставился на несущегося быка.

И тут произошла удивительная вещь: бык стал сбавлять скорость. Казалось, он боится этого грозного взгляда. Вскоре животное и вовсе остановилось. Доктор погрозил ему пальцем. Бык задрожал и стал убегать, в страхе поджав хвост.

Толпа ахнула. Доктор пустился вдогонку за быком. И так они довольно долго бегали кругами по арене, пока оба не выдохлись. Среди зрителей стали раздаваться восхищенные возгласы. Это было что-то новое в корриде — не человек спасался от быка, а бык от человека. Наконец в последнем рывке Хуан Хагапока, английский матадор, поймал быка за хвост.

Затем он вывел совершенно укрощенное животное на середину арены и заставил его делать всевозможные трюки: стоять на задних ногах, на передних, танцевать, подпрыгивать, кружиться и кувыркаться. Он закончил тем, что велел быку сделать поклон, а потом забрался животному на спину и выделывал всякие акробатические трюки, держась за его рога.

Пепито и его помощник были вне себя от ярости. Публика совершенно забыла про них. Они оба стояли неподалеку от того места, где сидел я, и злобно перешептывались друг с другом, позеленев от зависти.

Наконец Доктор повернулся к дону Энрике и произнес громким голосом:

— Этот бык уже никуда не годится, он напуган до смерти. Уберите его, пожалуйста.

— Кабальеро хочет свежего быка? — спросил дон Энрике.

— Нет, — ответил Доктор, — я хочу пятерых свежих быков. И пусть их выпустят всех сразу.

Толпа издала вопль ужаса. Им приходилось видеть, как за человеком гонится один бык, но чтобы сразу пять, нет, это невозможно, это означает верную смерть.

Пепито подскочил к дону Энрике и закричал, что это против всяких правил. («Ха-ха! — услышал я голос Полинезии, прозвучавший рядом с моим ухом. — Это как с навигацией: он нарушает все морские правила, но добирается, куда ему нужно. Если они только дадут Доктору возможность, он им покажет такое представление, какого никто из них в жизни не видел».)

Разгорелся отчаянный спор. Половина публики приняла сторону Пепито, но зато другая была полностью на стороне Доктора. Наконец Доктор повернулся к Пепито, отвесил ему еще один поклон, вследствие которого отлетела последняя пуговица его жилетки, и произнес, вежливо улыбаясь:

— Разумеется, если кабальеро боится…

— Кто это боится! — взвизгнул Пепито. — Я ничего не боюсь! Я величайший матадор Испании. Вот этой рукой я убил девятьсот пятьдесят семь быков!

— Ну и прекрасно, — сказал Доктор, — посмотрим, удастся ли вам прикончить еще пятерых. Запускайте быков! — прокричал он. — Пепито де Малага не боится.

Когда поднимали тяжеленную дверь в загон, над ареной нависла зловещая тишина. Вскоре оттуда с диким ревом показалось пятеро быков.