Тень дракона, стр. 28
Шатов почувствовал, как под его руками вздрогнуло тело Таранова.
– Лежи, не шевелись…
Таранов застонал. Громче.
Дракон легко вскочил на подоконник, сделал шаг на улицу, и Шатов услышал, как скрипнула доска. Еще скрип. Потом шорох и глухой удар о землю. Дракон сбросил на землю доску, по которой ушел.
– Больно… – прошептал Таранов.
– Лежи.
– Больно! – Таранов дернулся, засучил ногами.
– Умрешь, лежи, – Шатов навалился всем телом, – послушай меня, прошу…
– Больно…
– Я знаю, но если я отпущу руку, ты умрешь. Не двигайся.
Таранов дышал часто, с хрипом.
Боже, холодно то как.
– Где он? – спросил Таранов.
– Не разговаривай. Просто дыши. Мне нужно придумать…
Что придумать, оборвал себя Шатов. Кричать?
– Эй! – крик получился слабый и неуверенный.
Шатов закашлялся.
– Мужики! – Шатову показалось, что голос его натолкнулся на темноту в дверном проеме и отлетел назад, в комнату.
Таранов что-то прошептал.
– Не разговаривай, – снова попросил Шатов.
– Ствол, – еле слышно прошептал Таранов.
– Что?
– Где мой ствол?
– Ствол? Пистолет?
– Я… его уронил… когда…
– Да, я сейчас, – Шатов огляделся.
Темно. Сразу не рассмотришь. Стоп.
Таранов стоял вон там, когда прозвучал первый выстрел. Потом… Потом упал. Успел схватиться за оружие. И пистолет отлетел. Куда? Если далеко, то все напрасно, он не сможет оставить Таранова ни на секунду.
Пистолет… Где?… Черт, возле самой стены. Возле самой долбанной далекой стены.
– Ствол, – повторил Таранов со стоном.
– Да-да, – пробормотал Шатов, – я его вижу.
– Возьми…
– Я не могу. Если я отпущу рану…
– Я подержу сам… – голос Таранова дрогнул, – я… я смогу.
– Сможешь? – переспросил Шатов.
Таранов застонал, напрягаясь, его руки легли на руки Шатова на ране, надавили.
– Так?
– Да, – сказал Шатов, все еще не решаясь, – вот так.
– Давай. Патрон в патроннике… Нужно просто снять с предохранителя… Это слева… сразу над рукоятью, – руки Таранова на мгновение ослабли.
– Что?
– Нормально… Я удержусь… Только… – голос Таранова стал почти неслышным, – … только быстрее.
Шатов осторожно высвободил свои руки, рывком преодолел расстояние до пистолета, тем самым рывком, который собирался сделать к Дракону.
Схватил пистолет, сдвинул предохранитель. Вот так.
Теперь назад. Быстро.
Таранов что-то простонал.
Шатов упал на колени возле него, левой рукой прижал тряпку к ране:
– Я здесь…
Руки Таранова ослабли.
– Все хорошо, – пробормотал Шатов, – все хорошо.
Повернув ствол пистолета к окну, Шатов нажал на спуск.
Выстрел.
Грохот заполнил комнату, больно ударил по ушам. Отдача подбросила оружие вверх. Еще выстрел. И снова вспышка и грохот. И удар отдачи в руку.
Сколько патронов в магазине? Восемь? Или это усовершенствованный «макаров», с магазином на двенадцать патронов?
Выстрел.
Где вы там все? Тут умирает человек. Где вы там?
Выстрел.
Оглохли вы все там, что ли?
Выстрел.
Таранов затих, сердце его билось теперь частыми мелкими ударами.
Выстрел.
– Где же вы? – закричал Шатов, – где вы?
Выстрел.
Какой-то шум со стороны коридора? Шатов обернулся. Показалось. Снова поднял пистолет. Нет, из коридора действительно…
Выстрел.
– Брось оружие!
Это кричат из коридора, понял Шатов. Они пришли. Шатов замахнулся и бросил пистолет, целясь в дверной проем.
– Срочно нужен врач, – сказал Шатов. – Ему срочно нужен врач.
Глава 6.
Шатову дали только два часа на то, чтобы он почистился и переоделся. Пока он мылся в ванной у себя дома, мрачный Балазанов сидел на кухне, а два незнакомых Шатову опера – в машине напротив подъезда.
Кровь с рук отмывалась плохо. Особенно долго Шатов провозился, пытаясь вычистить ее из-под ногтей. Голова была пустой и звонкой. Таранова увезла машина «скорой». На вопрос Шатова о Рыжем, Балазанов молча отвернулся, скрипнув зубами.
Сергиевский был слишком занят, остальные члены группы не проявили особого желания общаться с Шатовым.
В дверь ванной постучали.
– Что? – не отрывая взгляда от зеркала, спросил Шатов.
– Женя, я принесла тебе чистое белье, открой.
Шатов, не одеваясь, открыл на двери задвижку.
– Что случилось? – тихо, одними губами, спросила Вика.
– Что случилось? – громко переспросил Шатов. – Ничего особенного. Появился Дракон… Помнишь, я тебе рассказывал? Вот появился покойный Дракон и убил несовершеннолетнюю шлюху и мента. Второго очень сильно подрезал, и никто не знает, выживет ли он. А я отделался легким испугом и промоченными ногами. И еще испачканной в чужую кровь одеждой. А еще я видел, как человеку отрезали голову простым ножом. Чик-чик, как кусок колбасы… И руки. Кисти рук… При мне… Всего в нескольких сантиметрах от меня…
Шатов почувствовал, как все плывет вокруг него, как качаются стены, и как странно мерцает свет.
– Женя… – руки Вики подхватили его.
Какие у нее сильные руки, подумал Шатов. И у Виты тоже сильные руки. Ему везет на женщин с сильными руками.
– Все нормально, – сказал Шатов, – я не буду падать в обморок. Все нормально. Это нормальная человеческая реакция.
Шатов сел в пустую ванну, обхватил голову руками.
– Тебе помочь? – спросила Вика.
– Мне? Помочь? У тебя есть порция яда? Или пистолет с одним патроном?
– Я помогу тебе вымыться.
– Не надо, я сам…
– Сиди и не мешай, – Вика открыла воду, включила душ.
Дракон пообещал, что игра будет продолжаться. Какая игра? Шатов сам должен себя стереть? Как? Что за чушь? И не просто умереть или убить себя, а именно стереть и только по приказу Дракона. И Дракон не сказал, какой именно главный приз ожидает победителя в финале. Легкая смерть?
Все, кто имеют хоть какое-то отношение к Шатову, подвергаются опасности. Каждый. Это сказал Дракон, и Шатов пообещал передать это операм.
– Вика!
– Да, – Вика осторожно намыливала ему голову, – я слушаю.
– Он будет убивать. Передай, он будет убивать много и часто. Он сорвался с нарезки. Это уже не тот холодный убийца, который был раньше. Если бы ты слышала, каким тоном он разговаривал со мной. Передай Хорунжему – нужно что-то немедленно предпринимать…
– Что?
– Не знаю…
Вика смыла пену.
– Ему нужен только я… Он затеял игру со мной. Я не знаю зачем, но он сказал, что в случае моего выхода… Не важно, самоубийства или бегства, он начнет уничтожать моих близких. Жену…
– Я передам.
Шатов встал, взял полотенце:
– Мне нужно ехать. Мне, по-видимому, зададут много вопросов. Домой я постараюсь сегодня вернуться, так что, пусть, наверное, Хорунжий придет сюда. Или меня допросишь ты?
– Я передам, – бесстрастным тоном сказала Вика, подошла к двери, но потом вернулась к Шатову и погладила его рукой по щеке, – держись, Женя.
– Держаться? – Шатов заставил себя улыбнуться. – Ради бога! Я спокоен. Совершенно спокоен. Я…
– Не наделай глупостей.
– Никогда, что ты, я очень разумный человек. И еще я альтруист, – Шатов медленно опустился на колени, закрыл лицо руками. – Я не хочу этого.
Вика молча стояла рядом.
– Мерзкое это зрелище – сопливый от страха мужик. Правда? – Шатов поднялся с колен.
Вика спокойно посмотрела ему в глаза:
– Дурак ты, Женька. И даже сам не понимаешь какой.
– Точнее.
– Точнее? – улыбка чуть тронула уголки губ Вики. – Ты к своейжене относишься хорошо?
– Некорректный вопрос.
– И тем не менее.
– Я ее люблю.
– А она тебя? Только не кокетничай, говори прямо.
– Любит, – неуверенно сказал Шатов и повторил уже тверже, – любит.
– И как ты полагаешь, могла она полюбить сопливое от страха чучело?
– Не могла?
– Это я тебя спрашиваю, Шатов.
– Не могла.