Анютина дорога, стр. 35
Приблизившись, пионер отдает космонавту салют, вручает цветы.
Космонавт наклоняется к пионеру, целует его.
А пионер — Федя Куксик...
...— Стоп, стоп, стоп!— прервал режиссер рассказ Федк.— Все у тебя до сих пор было почти правильно, за исключением отдельных придумок, ну, а дальше, извини, брат,— фантастика...
— А вот и не!— не соглашался Федя.
— Ну как — нет? Подорвал же себя Марат гранатой!
— Его спасли... А фашисты убили другого мальчика и сказали, что — Марата...
— Бон оно как!..— удивился режиссер неожиданному «открытию».— А я и не знал... Ну и что же с ним дальше было?
— Марата засекретили...
— Зачем?
— Он был самый лучший разведчик... Как самого лучшего его послали на помощь Штирлицу...
— Правильно сделали... А после войны?
— Его еще засекретили... Готовили в самые-самые главные космонавты...
— И он, наконец, полетел?
— Ага.
— И ты первый преподнес, ему цветы?
— Ага.
— Ну спасибо, Федя, за интересный рассказ... Да, я согласен с тобой. Обидно, чтобы такой парень погиб. Пусть живет...
Неоткрытые острова
«Чуден Днепр при тихой погоде...» — писал когда-то Гоголь. Но если бы он видел Припять в весенний разлив!.. Вот уж правда: ни конца ни края... Вышла из берегов и разлилась на десятки километров, превратив окрестности в необъятное полесское море... Все низменности — под водой, а возвышения стали островами, островками... На одних из них леса, на других — деревушки.
На Полесье такое не впервые. Чуть ли не каждый год. Особенно когда зима многоснежная, а весна запоздалая.
Так и нынче. Вот уж вторая половина мая, а вода не убывает. Плещется чуть ли не у самого порога крайних хат на острове.
Ребятишкам — простор. Они днями не вылазят из лодок, бороздя водные просторы, как заправские морские волки.
Петька с Мишей считают себя тоже такими. На Мише даже морская тельняшка под курткой. На шее бинокль и фотоаппарат... И штаны, как у моряка,— расклешенные. Правда, джинсовые.
Петька — проще. На нем видавшие виды брюки и свитерок. Поношенные кеды. На лодке он выполняет обязанности рядового матроса: сидит на веслах.
Миша — на носу. Впередсмотрящий. Он только подает команды:
— Право руля... Лево руля... Прямо... Так держать...
Больше он пока ничего не умеет. Живет в городе, на лодке никогда не катался, весла в руки не брал. Приехал Миша сюда с мамой в гости к родной тетке. Петька — теткин сын, двоюродный брат Миши. Миша попросил Петьку покатать его на лодке. Но не просто для удовольствия! хочет сделать снимки, о которых в городе и понятия не имеют. Вот, скажем, стоит среди моря одинокая сосенка, затопленная по самую крону... Где такое в городе увидишь... Или верхушки кустов над рекой...
А вон стаи диких уток на воде. Великолепный кадр!.. Миша дает команду Петьке держать курс на уток, чтобы снять как можно крупнее...
Но утки почему-то не хотят сниматься крупным планом. Отплывают все дальше и дальше... Петька налегает на весла,— птицы тоже прибавляют скорость. В одно мгновение и как по команде ныряют, а показываются из-под воды вон уже где... Тем не менее Миша, просит Петьку грести быстрее — авось удастся подплыть ближе.
Уткам, наконец, надоела погоня, они поднялись на крыло и перелетели в наиболее безопасное место. Преследовать их уже не имеет смысла. Они напуганы и близко к себе не подпустят.
Но дикие утки на воде для Миши коронный снимок. Без него мальчик не мыслил свою дальнейшую жизнь. В бинокль обнаружил еще одну стаю и подал команду взять курс на нее.
...Подплывали тихо, незаметно, чтобы не насторожить раньше времени... Но и эти как сговорились... Держат лодку на таком же расстоянии, что и первые. И ни на метр ближе... Эти даже более осторожные. Поводив за собой неотступную лодку, они издали вдруг тревожный крик и в какую-то долю секунды скрылись под водой...
Не лодки испугались. В небе парил ширококрылый коршун, повергший уток в панику...
А коршуна утки не интересовали. Он сначала кружил, кружил, а потом начал планировать вниз, прицелившись на плывшую по воде корягу. Вроде бы с намерением сесть...
Но с коряги вдруг прыгнул в воду какой-то серый комок и поплыл, лихорадочно перебирая передними лапками... Над водой только головка и длинные уши. Заяц. Молодой еще.
Для коршуна достаточно торчащей над водой головки. Он некоторое время летел низко-низко, примеряясь к зайчишке, пока не вытянул свои длинные ноги и не запустил в зайца когти...
Над водой раздался резкий писк, нет, не писк, а вскрик маленького ребенка...
Тяжелыми взмахами крыльев коршун поднялся ввысь...
Видно было, как в когтях трепыхался зайчишка, доживая свои последние минуты...
Все это произошло так неожиданно и ошеломительно, что ребята опомниться не успели.
— Ты хотя снял?— спросил наконец Петька.
Миша не ответил. Он еле сдерживал слезы, крепко сжав зубы... Ему впервые пришлось видеть такую картину, такую трагедию. Он потрясен.
— Ты чего?— не понял Петька Мишиного состояния.
Миша удивился странному вопросу. Неужели все это нисколько не тронуло брата?..
— Так они часто на воде хватают их,— спокойно, как само собой разумеющееся, пояснил Петька.
— А чего они на воде?— тихо спросил Миша, чтобы не расплакаться.
— Спасаются от разлива... Это где кого вода застанет... Если кто успеет. А не успеет, значит, тонет... Недавно к берегу у нас прибило мертвую косулю...
— А почему их не спасают?
— Так... разве всех спасешь?
— Петьк...
— А?
— Давай поплывем.
— Куда?
— Может, зайчика встретим... Косулю... Возьмем в лодку.
— Зачем?
— Отвезем их... вон на тот остров...— показал Миша на видневшийся вдали лесной массив.
— Дедом Мазаем хочешь быть?
— Ну жалко же...— сквозь слезы ответил Миша.— Пожалуйста, Петя, я сниму тебя с зайчиком или косулей, пошлю в пионерскую газету, и тебя пропечатают там как героя — защитника животных... Может, даже в «В мире животных» покажут. Там интересные фото показывают...
Петьке, по правде говоря, не очень хотелось плюхаться по разливу, но Миша — гость и потом так просит...
— Ладно...— согласился он.— Только где их искать?
— Давай ближе к лесу,— посоветовал Миша.— Там их, может, больше будет.
— Поехали... Ты только хорошо гляди в бинокль. Особенно где дерево из воды торчит или куст.
Петька направил лодку курсом на лес, а Миша прильнул к окулярам бинокля в надежде обнаружить попавшую в беду дичь.
Плыли долго, не спеша, чтобы второпях не проскочить мимо какого-нибудь зайчика на коряге... У Миши уже руки устали держать бинокль прижатым к глазам. И Петька намахался веслами. Он чаще и чаще «сушил» их, приподняв над водой, пока лодка двигалась по инерции.
— Вижу!..— вдруг вскрикнул Миша.— Дерево! По самые ветки залито...
Петька повернул голову и тоже заметил... жиденькую сосенку, торчавшую из воды...— А что там на ней?— Пока не видно...
— Причалим — посмотрим,— решил Петька.
Расстояние между ними и сосной постепенно сокращалось...
Миша неотрывно смотрел в бинокль, в надежде увидеть на дереве кого-нибудь. Когда лодка подплыла совсем уже близко, он почему-то заволновался:
— Петька, стоп!..
— Что там?
— Полный назад!— панически скомандовал Миша голосом, полным ужаса.
Обвившись вокруг самой верхней ветки, на солнце грелась большая змея.
Петька дал обратный ход, но застопорил.
— Еще назад!— прохрипел Миша, потеряв со страху голос.
— Обожди...— Петька начал внимательно всматриваться в сосну.
— Давай назад, говорю, а то прыгнет на нас!..
Но Петька не торопился назад. Он взял у Миши бинокль и долго всматривался в змею.
— Она что — спит?— спросил Миша,
— Греется...
Миша навел фотоаппарат на змею и щелкнул.
— Наш первый трофей для газеты...— тихо прошептал.