Серебряный леопард, стр. 57

Глава 10 НАБОР РЕКРУТОВ

К середине марта в садах, раскинувшихся на террасах, поднимавшихся по холмам Константинополя, зацвели иудино дерево, абрикосы и миндаль. Степи на высоких азиатских берегах покрылись пестрым ковром ярких полевых цветов. К этому времени к Эдмунду полностью вернулись его былые силы. Теперь он уже мог проводить половину дня верхом и постепенно возобновлял свои военные упражнения.

Однако пока он не считал себя готовым к верховой езде на Громоносце. Этот конь отъелся на тучных пастбищах за Хризополем и стал гладким, жирным и очень резвым. Эдмунд пока не мог размахивать тяжелым мечом или булавой более получаса. И все же было заметно, как он прибавлял в весе, и только багровый шрам повыше правого бедра указывал место ранения, из-за которого граф едва не лишился жизни.

Чтобы было удобнее осуществлять задуманное, англо-норманн выбрал себе пристанище в покинутых казармах за городскими стенами в районе Галаты. Казармы были старые, не отапливались, их построили еще в царствование Феодосия Второго. Вокруг них толклись не имеющие господина ратники, рыцари и безработные наемники. Многие из них потянулись к появившемуся в казармах рыцарю. Один за другим принесли присягу и были зачислены в отряд графа тридцать пять закаленных ветеранов. Они были готовы сражаться под серебристо-голубым знаменем сэра Эдмунда де Монтгомери.

Почерпнув много полезных знаний о военном искусстве на Востоке от графа Льва и внимательно изучив труды «Тактика» и «Военное искусство», Эдмунд эти знания использовал при отборе людей в отряд. А найти нужных людей оказалось труднее, чем он предполагал.

К его удивлению, многие воины не имели ни земель, ни законных властителей…

Многих Эдмунд определил как тайных дезертиров или разжалованных рыцарей, которые прибыли с запада за герцогом Готфридом, Робером Нормандским или другим властителем, участвующим в крестовом походе. Просьбы таких он отклонял. Осторожно, но решительно.

К старым казармам приходили и некоторые бывалые рыцари, сражавшиеся за империю Алексея Комнина. Приходили и бывшие наемники-варвары, причем все как один опытные бойцы. Они потянулись сюда большими группами, как только по городу разнесся слух, что какой-то нормандский гигант готов платить большие деньги.

Последние приходили пешком, были обычно голодными, но свирепыми и хорошо вооруженными. В течение двух недель Эдмунд опросил сотни претендентов. Но окончательные решения откладывал, Чтобы отсеять ненадежных и принять в отряд стоящих ветеранов.

Сознавая, что не сможет совсем отойти от принятой франками практики боя, Эдмунд пытался совместить ее с военным искусством византийцев. И делал это с огромной энергией и напором франка.

Однажды апрельским вечером 1097 года он дольше обычного задержался в казармах: он все еще проживал на вилле графа Льва и обычно там ужинал. Итак, обмакнув перо в кожаную чернильницу, Эдмунд занес в список последнее имя и тем завершил дело.

Затем англо-норманн обдумал результаты своего подбора. Только пятеро рыцарей удовлетворяли его требованиям к физической выносливости, военным знаниям и, как он надеялся, к самостоятельным действиям. Следовательно, под знаменем Серебряного Леопарда выступят два франко-норманна, столько же итало-норманнов и молчаливый, но чрезвычайно сильный дворянин по имени сэр Этельм. Отец его, рассказывал этот саксонец, нес боевое знамя короля Гарольда у Сенлака, а впоследствии, после завоевания Англии норманнами, бежал из нее.

Французских рыцарей он записал как Уильям Железная Рука и Гастон из Бона. Оба они претендовали на некоторые знания о проведении сражений, полученные на службе у Венеции. Два итало-норманна, Рейнар из Беневенто и Арнульфо из Бриндизи, участвовали в трудных боях под водительством графа Амори из Бари. Он не раз сражался с византийцами и терпел от них поражения.

Эдмунд был рад вновь очутиться в окружении вооруженных людей, отдавать команды и слышать во дворе старых казарм знакомое ржание боевых коней. Теплый бриз щекотал его ноздри запахами тушеного мяса с луком, доносившимся из расположения его ратников.

В качестве сержантов бывший граф зачислил трех загорелых византийцев из Анатолии. Все они раньше служили в тяжелой кавалерии императорской гвардии. Эти худощавые искусные конники могли стать превосходными разведчиками.

Были в отряде Эдмунда и другие сержанты: пять итало-норманнов, норвежец и белокожий турок Торауг, принявший христианство. Этот жилистый, сероглазый человек считал себя настоящим христианином, а не скороспелым обращенным, поскольку был сыном капитана-сельджука, воспитанного в христианской вере. Эдмунд понимал, что знакомство этого Торауга не только с тактикой сельджуков, но и с географией утраченных империей провинций стоило дороже тех семи золотых византов, которые были ему уплачены. Норвежский сержант был коренастым рыжеволосым головорезом, называл себя Рюриком и пользовался репутацией самого выдающегося секироносца, когда-либо служившего в варяжской гвардии императора.

Граф отдавал себе отчет в том, какие необъятные расстояния предстояло им пройти. Между тем у него не было тяжелых лошадей. Поэтому Эдмунд избегал выбирать слишком рослых и массивных ратников. Половина из них были викинги, а другая – надежные, послушные англо-саксы из того поколения, которое никогда не знало Англии. Но при этом все эти изгои сохраняли глубокую преданность туманному, далекому острову.

Все сержанты должны были сами вооружиться для похода мечом, копьем и секирой. Кроме того, они должны были обзавестись кольчугой длиной до колен.

По совету графа Льва, ратникам было приказано обзавестись более длинными и более мощными луками, чем те, которыми пользовались неверные. В дополнение к этому на случай рукопашного боя они Должны были иметь метательные топоры и обоюдоострые боевые секиры.

Одной из самых главных забот сэра Эдмунда было приобретение подходящих верховых лошадей. Дело нелегкое, так как первые же из прибывших отрядов крестоносцев начисто прочесали сельскую местность и цена на лошадей выросла.

Многие отчаявшиеся и обедневшие крестоносцы стали нападать на торговцев, гнавших табуны к Византии, и убивать их.

Поскольку каждый из нанятых графом воинов должен был сам обеспечивать себя снаряжением, отряд Серебряного Леопарда собирался вместе только для завтрака и на закате. Тогда они закрывались в кишевших крысами казармах, надеясь оградить себя от ночных нападений банд дезертиров, головорезов и других подонков, изгнанных из войск Булони, Нормандии и Франции, а также и от всякого сброда, который вел когда-то Петр Пустынник.

Торговцы в пригородах с ужасом ожидали появления прожорливых и необузданных итало-норманнов герцога Боэмунда. Византийцы боялись их больше, чем грозного войска графа Раймонда Тулузского. Его армия, самая большая из всех, по слухам, насчитывала до ста тысяч человек. Главным образом это были гасконцы, провансальцы и каталонцы. Они имели репутацию самых законченных мерзавцев во всем христианском мире.

Из расположения отряда на вершине галатского холма хорошо были видны костры франков, уже ставших лагерем на азиатском берегу. Каждая переправа или возможное место высадки патрулировались дикими словенскими или турецкими наемниками императора. Они отгоняли небольшие группы крестоносцев, которые в сумерках пытались пересечь пролив. Часто это были малодушные люди, беглецы, пытавшиеся отыскать дорогу домой. Но большинство составляли воины, разочарованные скудным довольствием и однообразным пайком, выделяемым военным управлением империи.

До слуха сэра Эдмунда вновь доносились знакомые звуки. Скрежет ножа о подметку, фырканье и топот вьючных лошадей, привязанных во дворе, и беззлобные перебранки его сержантов, занятых игрой в кости. Ставкой в игре могли быть костлявый фазан, украденный ягненок или козленок. Как и все наемники, они далеко не были ангелами и уже давно привыкли к пьянству и разбою.

Сэр Уильям Железная Рука, очевидно, пил с сэром Рейнаром. Выкрикивая строфу за строфой из насыщенной сквернословием баллады, он наносил на побитые щиты грубый контур животного, похожего на белого леопарда. Подобные изображения в разных вариациях уже появились на щитах менее важных членов отряда.