Судьба: Дитя Неба, стр. 142
— Да.
— Я так и думала.
Она высвободилась из его объятий, отошла на несколько шагов, а ее руки непроизвольно прижались к животу.
Огромное пустое пространство базилики погрузилось во тьму, и даже многочисленные свечи не могли разогнать мрак. Рапсодия присела на ступеньку, и Акмед устроился рядом. Они долго сидели в молчании, глядя в темноту и слушая, как постепенно стихает шум толпы за стенами.
«Я хочу, чтобы все кончилось. Хочу спокойно заснуть».
«Ты хочешь, чтобы все кончилось, но это никогда не кончится, Рапсодия».
Собравшись с духом, она посмотрела на него, ее глаза сияли, и Акмед прочитал в них нечто новое.
— В старом мире, когда ты занимался своим прежним ремеслом, тебе случалось убивать быстро, не причиняя боли?
— Да. Я почти всегда старался делать именно так.
— Конечно, я как-то не подумала. — Она отвернулась, ее взгляд уперся в обгоревший балкон и скамьи. — Возможно, после окончания Совета мне потребуются твои услуги.
Акмед кивнул.
— О ком идет речь?
Рапсодия посмотрела ему в глаза:
— Обо мне.
Акмед вновь кивнул. Он понимал.
68
Они сидели в комнате Совета, находившейся за Большим залом Котелка. От горящего камина пахло гораздо приятнее, чем раньше, благодаря трем стручкам ванили, которые Рапсодия бросила в огонь перед тем, как они приступили к ужину. Трапеза прошла на удивление тихо главным образом из-за меланхолического настроения Рапсодии, не расположенной к разговорам. Грунтор чувствовал: что-то случилось.
Это ощущение преследовало его весь обратный путь из Бет-Корбэра, когда ни один из спутников не хотел или не мог разделить переполнявшую его радость. Он успел переглянуться с Акмедом, поэтому не стал задавать вопросов и попытался завести приятную беседу.
— Чудесный ужин, герцогиня, — весело проговорил он, грубовато погладив Рапсодию по голове. — Еще никогда тушеное мясо не казалось мне таким вкусным.
— Все дело в чесноке из Бет-Корбэра, — ответила Рапсодия, забирая у него тарелку. — Мне никогда не доводилась видеть таких крупных головок. Я сохранила часть на семена. Хочешь добавки?
— Ясное дело. — Грунтор глотнул чаю и скорчил гримасу. — А это тоже оттуда?
— Да, это шандра. Она была в плитках. — Рапсодия улыбнулась, увидев его гримасу. — Тебе не нравится?
Грунтор попытался сделать довольное выражение лица.
— Потрясающе вкусно, герцогиня.
— Лжец. Но ничего страшного, я уже привыкла, что все оскорбляют мой чай. В него добавлена вытяжка из листьев, ты же говорил, что у тебя болит горло. Вот почему у чая такой вкус.
Огромный болг сделал глоток.
— Ой полагает, что со временем это может понравиться. А что ты сделаешь с демоническими штуками, магвортом и дурманом? Кажется, они ядовитые?
— Надеюсь. Я обмазала ими гнезда тараканов.
Акмед спрятал улыбку.
— А зачем нам столько стрел?
— Они для моего внука Гвидиона Наварна. Он обожает стрелять из лука, как и его отец, во всяком случае постоянно тренируется. Ему понравятся огненные стрелы.
— Только скажи, чтобы не тренировался возле дома, не то он все сожжет дотла. Они кривые.
Рапсодия помрачнела.
— В самом деле? А я и не заметила.
Король фирболгов откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
— Конечно, не заметила. На рынке ты изо всех старалась, чтобы на тебя обратил внимание Гиттлесон.
— Он был не слишком ловок, да?
— «Был» здесь ключевое слово.
— Бедняжка, — сочувственно проговорил Грунтор. — В наше время так трудно найти хороших помощников. — Он ухмыльнулся, увидев, что улыбка тронула уголки губ Рапсодии.
— В особенности там, где он сейчас находится, — заметил Акмед, не спуская глаз с Рапсодии. — Честно говоря, там вообще трудно найти что-нибудь хорошее.
Рапсодия отодвинула стул.
— Ладно, хватит на меня глазеть, я больше не могу это выносить. — Она встала, подошла к камину и протянула руки к пляшущим языкам пламени.
— Может, расскажешь нам, что тебя гложет? — Грунтор увидел, как напряглись мышцы ее спины и шеи.
Некоторое время Рапсодия продолжала смотреть в огонь, а потом повернулась и улыбнулась им обоим.
— Я не уверена, есть ли у меня основания для тревоги, Грунтор, — спокойно сказала она. — Мне нужно вернуться в Тириан, но мысль о новом расставании с вами меня печалит.
— Так оставайся, — без всякого выражения предложил Акмед.
Она покачала головой:
— Не могу. Пришло время созвать Совет намерьенов, я должна подготовиться к нему в Тириане. Но потом я вернусь, и нам волей-неволей придется несколько месяцев ждать, пока все намерьены не соберутся. Я останусь в Канрифе, и мы сможем много времени проводить вместе.
— Ой в этом сомневается, — мрачно пробормотал Грунтор. — Как только у нас появится шанс повеселиться, прибежит Водяной мальчик, и ты с ним уйдешь.
Улыбка исчезла с лица Рапсодии.
— Нет, он не придет, — решительно возразила она. — Он больше не имеет ко мне отношения, Грунтор. Я не желаю его видеть.
Болги переглянулись.
— Приятно слышать, — буркнул Акмед. — А что потребуется от нас для подготовки Совета?
— Я составила целый список. В основном речь пойдет о размещении и безопасности — не такая простая задача, когда нужно принять около ста тысяч гостей. Но в списке есть кое-что еще. Я схожу за ним в спальню.
Она быстро вышла из комнаты, подальше от их внимательных глаз.
После того как дверь за Рапсодией закрылась, оба некоторое время молчали.
— Как ты думаешь, что ее тревожит, сэр? — не выдержал Грунтор.
Акмед чуть поморщился и повернулся к камину.
— Мне кажется, она воюет со своими собственными демонами.
Король фирболгов проводил Рапсодию до границы с Бет-Корбэром. Они разделили простой ужин у костра, наблюдая за звездами на темнеющем небе. Скоро на смену зиме придет весна. Наконец Рапсодия встала.
— Спасибо тебе. За ужин и за все остальное. Акмед кивнул. Ее глаза заблестели, и она взяла его за руку.
— Ты помнишь о том, что ты мне сказал в ночь перед коронацией? О том, что всегда будешь прикрывать мою спину?
— Да.
Рапсодия улыбнулась.
— Когда я стояла в базилике, еще до того как ты появился, я ощущала твое присутствие, а демон тебя не почувствовал.
— Я знаю.
— Только по этой причине я не повернулась и не убежала.
Акмед покачал головой:
— Нет, причина в другом. Но это не имеет значения, причина всегда найдется.
— Ты прав. — Она закинула седельные сумки на спину лошади, а потом повернулась к Акмеду. — Ты выполнишь мою просьбу?
— Конечно.
— Присмотри за Элизиумом, пока меня не будет. Прошло так много времени с тех пор, как я была там в последний раз. В саду наверняка все засохло, но мне хотелось бы знать, что с домом все в порядке.
Акмед помог ей пристегнуть сумки.
— Все сады умирают зимой. До весны осталось совсем немного. Твои растения выживут, трудные времена прошли.
Рапсодия не спускала с Акмеда глаз.
— Не обязательно, — возразила она. — Иногда мороз убивает.
Он подошел к ней и взял за руку.
— Но только не в тех случаях, когда за садом хорошо ухаживают.
Она вновь улыбнулась, а потом протянула руки и взяла его лицо в свои ладони. Нежно поцеловала, как возле базилики в ту страшную ночь, позволив своим губам на мгновение задержаться на губах Акмеда. Потом отступила на шаг и посмотрела ему в глаза.
— Я боялась, что у меня не будет шанса сделать это еще раз, — тихо проговорила она.
— Я тоже, — ответил он, подходя с Рапсодией к ее лошади. — Удачного путешествия.
— Спасибо. Пусть у тебя все будет хорошо, друг мой.
Она вскочила в седло, послала ему воздушный поцелуй и скрылась в чернильной черноте ночи, двигаясь вслед встающей луне.
Акмед сидел в лодке, плывущей по тихим водам озера Элизиума. Он греб и негромко ругался. Король фирболгов ненавидел воду. Только просьба Рапсодии могла заставить его сесть в ненавистную лодку.