Пророчество: Дитя Земли, стр. 147
Меридион тряхнул рукой, но кусочек не желал отставать. Тогда он поднес пальцы к источнику света Редактора Времени.
От изображения на обрывке пленки не осталось ничего, жар Редактора Времени безнадежно ее испортил. Верхняя часть также была разорвана, сенсорная информация уничтожена. Лишь нижняя часть пленки не пострадала, здесь был записан звук из Прошлого. Меридион поднес кусочек к уху.
Раздался едва слышный шелест голоса Праматери, подобный стрекоту насекомого.
«Спасение этого мира есть задача, непосильная одному человеку. Мир, чья судьба зависит от желаний одного, слишком прост, чтобы его следовало спасать».
Меридион обдумал услышанные слова.
«Задача, непосильная одному человеку».
Никакому.
У него неожиданно возникла замечательная идея, и вновь обретенная надежда заставила Меридиона забыть об усталости и охватившем его отчаянии.
Он вновь включил Редактор Времени. Яркий свет озарил стеклянные стены его сферического кабинета, висящего среди тусклых звезд, жар кипящих морей образовывал пелену тумана над поверхностью мира под ним.
Существовал еще один путь, другой способ подсоединения нити сна. Путь, который уже освещен, синхронный уже существующему.
Имя, которое уже использовано.
Когда машина была полностью готова к работе, Меридион вновь заглянул в окуляр и осторожно вернул пленку на сутки назад, чтобы рассмотреть другое место в темных горах, где ночь была черной как смола. Довольно быстро Меридион нашел то, что искал. Начиналась буря, ветер с Зубов нес кристаллы холодного снега.
Он легко поймал нить сна и закрепил ее в новом месте. Ему удалось создать предупреждение.
Оставалось лишь проследить, воспользуются ли они им.
Луч солнечного света, подобный золотым волосам Рапсодии, прорвался сквозь утренние облака. Эши вошел в золотой круг, и его туманный плащ засверкал миллионами крошечных капель-бриллиантов в холодном воздухе ран ней зимы.
Рапсодия улыбнулась из-под своего капюшона. Чудесная картина, воспоминание, которое она прибережет для долгих печальных дней. Залитый солнцем Эши, закутанный в туманный плащ, стоит на фоне сияющих снежных вершин на крутой горной тропе. У Рапсодии защемило сердце: сейчас они расстанутся, и он навсегда уйдет из ее жизни.
Со стороны Зубов донесся оглушительный рев, и она вздрогнула. Звук эхом отразился от горных отрогов и прокатился по широкой пустоши, пугая животных, оставшихся там, несмотря на наступление зимы. Этот рев ни с чем нельзя было спутать.
— Грунтор! — Рапсодия обернулась, пытаясь найти в ослепительном утреннем свете источник крика.
Эши приложил руку к глазам, оглядывая залитые солнцем горы. Потом показал в сторону бараков, где жили стражники Илорка.
— Вон там, — сказал он.
Рапсодия последовала его примеру и поднесла руку к глазам. Из пещеры, служившей входом в бараки, стремительно выскакивали маленькие фигурки, похожие на хлопья пепла проснувшегося вулкана. Солдаты болги спешно покидали казармы, прятались за выступами скал. Рапсодия покачала головой.
— Наверное, у Грунтора опять кошмары, — заметила она, наблюдая за разбегающимися болгами.
Через мгновение выяснилось, что она не ошиблась. Из пещеры показалась более крупная фигура, хотя с такого расстояния и она выглядела совсем маленькой. Рапсодия сразу поняла, что Грунтор в смятении.
Она подождала подходящего порыва ветра, который донес бы ее крик до пещеры.
— Эй, Грунтор! — позвала она.
Могучая фигура застыла на месте, затем фирболг заметил ее и энергично замахал руками. Рапсодия помахала в ответ.
— Извини, — сказала она Эши, стоявшему опираясь на посох. — Я должна идти к нему. — Она провела ладонью по его плечу.
Эши кивнул. Туманный плащ скрыл его разочарование.
— Конечно, — отозвался он, — я подожду.
Рапсодия вновь погладила его по плечу и быстро побежала наверх. Она заметила, что солдаты, стараясь не привлекать к себе внимания, возвращаются в пещеру.
— Боги, что случилось? Ты ужасно выглядишь.
Хотя Грунтор успел немного пробежаться, его глаза все еще горели безумным огнем. Огромная грудь великана стремительно вздымалась.
— Успокойся, все в порядке, — велела Рапсодия, используя голос Дающей Имя. — Что случилось?
Грунтор постепенно успокоился и вскоре стал дышать ровнее.
— Мы должны спуститься вниз, герцогиня. Она нуждается в нас.
— Праматерь? Или Дитя? И откуда ты знаешь?
Великан наклонился и уперся могучими руками в колени.
— Дитя Земли. Ой не знает, откуда Ой знает, Ой просто делает. Я могу видеть ее сны, она в панике. И Ой не может ее винить — такие это сны. Тебе нужно спеть для нее, твоя светлость. Она в ужасе.
— Хорошо, Грунтор, — успокаивающе сказала Рапсодия. — Я пойду с тобой. Но сначала мне нужно спуститься обратно к Эши, он уходит.
Грунтор выпрямился и бросил на нее пристальный взгляд.
— Совсем?
— Да.
В глазах великана появилось сочувствие.
— С тобой все в порядке, герцогиня?
Рапсодия улыбнулась. Она вспомнила, как он впервые задал ей этот вопрос — в одном из бесконечных туннелей Корня, Грунтор пытался выяснить, не свалилась ли она в бездонную пропасть. Тогда она ответила утвердительно, понимая, что ее слова правдивы лишь отчасти, она больше никогда не будет по-настоящему «в порядке». Какая печальная ирония: услышать тот же самый вопрос именно сейчас.
— Со мной все будет хорошо, — просто ответила она. — Разбуди Акмеда и принеси мои доспехи. Встретимся на пустоши.
Грунтор кивнул, потрепал ее по плечу и зашагал обратно. Рапсодия посмотрела ему вслед и заторопилась к Эши. Он стоял на прежнем месте и ждал ее возвращения.
— Все в порядке? — спросил он.
Рапсодия прикрыла глаза от солнца и заглянула в темноту под его капюшоном. У нее защемило сердце, но она прогнала боль, надеясь, что когда она в следующий раз увидит Эши, скорее всего во время коронации, он больше не будет прятать лицо под капюшоном.
— Моя новая внучка нуждается в помощи, — сказала она. — Я отправлюсь к ней, как только провожу тебя. Пойдем, нам пора.
55
Акмед предполагал, что расставание с Эши будет долгим и Рапсодия задержится, поэтому не слишком торопился. Но когда он поднялся на вершину последнего холма, там уже стояли две фигуры, одна огромная, а другая хрупкая. На лицах Грунтора и Рапсодии застыло мрачное выражение, они его ждали. Акмед беззвучно выругался. Она была предсказуема в своей непредсказуемости.
— Значит, он ушел? — резко спросил он, подавая Грунтору утреннее донесение дозорных. Рапсодия кивнула. — Хорошо.
Грунтор бросил на него сердитый взгляд и положил руку на плечо Рапсодии:
— Когда он вернется, дорогая?
— Он не вернется, — коротко ответила она. — Возможно, я увижу его в Бетани во время свадьбы лорда Роланда, но это будет в последний раз. Он ушел, чтобы исполнить свое предназначение. — Рапсодия оглянулась на восходящее солнце. — А нам пора исполнить свое.
Они шли по туннелю к Лориториуму, и эхо их шагов отражалось от гладких каменных стен, возвращаясь с воспоминаниями о голосах.
«Она все еще здесь, сэр?»
«Проклятье, Джо, отправляйся домой, или я привяжу тебя к сталагмиту и оставлю ждать нашего возвращения».
«Я хочу пойти с вами. Пожалуйста».
Акмед закрыл глаза, тяжелый груз лежал на его душе.
Факел Грунтора неуверенно мерцал — бледная свеча по сравнению с ревущим пламенем, которое в прошлый раз озаряло их путь в скрытые чертоги волшебства. Может быть, подумал Акмед, все дело в том, что ветер, ворвавшийся в древние коридоры с поверхности земли, ослабляет действие магии. Или это знак того, что огонь в душе Рапсодии начал терять силу.
Она ничего не говорила, молча следуя за ними в глубину горы, а ее лицо в тусклом свете факела казалось белым. Всю дорогу до Лориториума она так и брела, погруженная в собственные мысли, и Акмеду вспомнилось, как во время их долгих скитаний по Корню Рапсодия с Грунтором развлекали друг друга песнями или насвистывали разные мелодии. Тишина оглушала.