Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах, стр. 30

17 июня. На рассвете 17-го числа мы были в 6 милях [11 км] от места, где наш корабль стоял на якоре. В полдень, по наблюдениям, мы находились под 19°34 49" с. ш. В 6 часов при начавшемся небольшом ветре мы продолжали свой путь. Против западной оконечности острова Овиги показался остров Мове [Мауи]. За северным мысом губы Карекекуи, сколько я мог заметить, морское течение направлено к северо-западу, а еще раньше устремляется на самый мыс, и потому надлежит весьма остерегаться этого места, чтобы в случае внезапной тишины не сесть на мель.

18 июня. В 3 часа пополуночи ветер начал дуть с северо-востока, а к 7 часам так усилился, что корабль шёл по 9 миль [16 км] в час. Это обрадовало нас немало, ибо бороться с тишиной и маловетрием весьма неприятно, а особенно находясь вблизи берегов, где ввиду чрезвычайной глубины остановиться на якоре нельзя. Отправляясь от острова Овиги, я был сперва намерен побывать на острове Вагу, где в это время находился овигский король со всем своим флотом и войском, и посмотреть на военные приготовления гавайцев. Хотя для столь немаловажного и весьма любопытного обстоятельства можно было бы пожертвовать несколькими днями, но, узнав, что там открылась зараза, я решился итти прямо к острову Отуваю. В полдень, по нашим наблюдениям, мы находились под 20°20 с. ш. и 157°42 з. д. (по хронометрам No№ 136 и 50).

19 июня в 5 часов мы увидели на северо-западе остров Отувай, а около 8 часов прошли его южную оконечность и легли вдоль берега. Близ губы Веймеа [Уаимеа] подошли к нам четыре лодки, из которых на одной было пять человек, а на прочих по одному. Они привезли с собой только копья, которые и были раскуплены нашими офицерами. На мою долю досталось опахало из хвостов тропических птиц, за которое я дал ножик. Ветер был свежий до западного мыса, у которого вдруг сделалось совершенное безветрие, почему наш корабль двигался мало-помалу, до самого вечера, только течением между островами Онигу [Ниау] и Отувай. Между тем, пожаловал к нам король этих островов Тамури. Взойдя на корабль, он тотчас заговорил по-английски, а потом показывал свидетельство от морских капитанов, которых он снабжал съестными припасами. Прочитав эти бумаги, я старался ему втолковать, что европейцы, боясь подвергнуться опасности в его владениях, неохотно заезжают и весьма редко в них останавливаются, а потому и советовал ему добрым и честным своим поведением заслужить от них такое же доверие, каким пользуется ныне овигский владетель Гаммамея, к которому иногда в один год заезжает от 10 до 18 кораблей. Он меня уверял, что при всём его старании снискать доверие и любовь европейцев, он не имел ни малейшего успеха, и никто к нему не приезжает. Узнав, что мы недавно оставили остров Овиги, он спрашивал о тамошних обстоятельствах. Легко можно было догадаться, к чему клонилось его любопытство. Я отвечал ему, что Гаммамея находится на острове Вагу, откуда еще до моего прибытия он подошёл бы к Отуваю, если бы не воспрепятствовала болезнь, которая принуждает его возвратиться даже домой и оставить все свои военные приготовления. Слова эти, по моему наблюдению, вызвали в Тамури большую радость. Однако же он дал мне понять, что твёрдо решился защищать себя от неприятеля до последней капли крови. По его уверению, на острове Отувае находилось тогда до 30 000 человек, между которыми было пятеро европейцев, 40 фальконетов [108], три шестифунтовые пушки [109] и знатное количество ружей.

Вместе с королём взошёл на корабль человек с небольшой деревянной чашкой, опахалом из перьев и полотенцем. Видя множество врезанных в чашку человеческих зубов, я опросил, что это значит, и получил в ответ, что король в эту чашку плюёт, а зубы принадлежат умершим его приятелям. Но кажется, этот сосуд держится здесь только для одного вида, так как король почти непрерывно плевал на палубу. Я подарил ему байковое одеяло и многие другие безделицы, но он неотступно просил полосового железа и красок, показывая нам, что он строит большое судно. Однако же я был принуждён ему отказать; таким образом, наш гость, выпив два стакана грога, отправился на берег. Цветом своего тела он не отличался от прочих островитян, но многих из них дороднее. Во время пребывания его на корабле опрокинулась одна лодка, но двое гребцов, под присмотром которых она находилась, показали в этом случае такое проворство, что тотчас же её поворотили и переловили все вещи, бывшие в ней. Такие случаи бывают здесь нередко, и даже на самом открытом море.

20 июня в 2 часа пополуночи ветер подул с северо-востока, а к восходу солнца так усилился, что остров Отувай, который был в 20 милях[37 км] к юго-востоку, около 6 часов утра скрылся от нас в весьма короткое время. В полдень делали мы астрономические наблюдения, по которым оказались северная широта 23°06 и западная долгота 160°11 . Опасаясь встретиться с западными ветрами, по прекращении пассатных, мы легли на северо-северо-запад, чтобы можно было выйти в западную долготу 165° и достигнуть 30° с. ш. Моё намерение было держаться на остров Уналашку, а потом направить свой путь к Кадьяку.

Остров Отувай горист и в ясную погоду должен быть виден издалека. Западный берег, мимо которого мы прошли весьма близко, населён и имеет приятный вид. Со стороны моря он низмен, а потом постепенно возвышается. Дома на острове показались мне лучше сандвичских и каждое строение окружено деревьями. Жаль только, что здесь нет хорошей гавани, ибо Веймеа открыта для всех ветров, кроме восточных.

Остров Онигу лежит к западу от Отувая. Хотя он и невелик, но высок. При нём находятся два островка, один по северную, а другой по юго-западную сторону. Разные коренья, сладкий картофель и другая зелень растут там в громадном изобилии, и европейские корабли могут ими запасаться с избытком.

Наконец, я должен отдать справедливость жителям Сандвичевых островов, а особенно обитающим в Карекекуи, где мы простояли шесть дней. Хотя мы непрестанно были окружены лодками, однако же, не имели ни малейшей причины к неудовольствию. Каждый островитянин, приезжавший к нам, оставался для мены товаров от восхода солнца до заката, но все было тихо и спокойно. Словом, никто из нас ничего дурного за ними не приметил.

Глава восьмая. Описание Сандвичевых [Гавайских] островов, особенно острова Овиги

Этот архипелаг, во время открытия его капитаном Куком, принадлежал трём разным владельцам, а теперь разделяется на два главных владения, из которых первое составляют Отувай, Оригоа и Тагура, а второе — все прочие, лежащие к югу острова. Отуваем владеет ныне Тамури, а Овигой — Гаммамея [112].

Последний, по всем собранным мной сведениям, почитается человеком весьма храбрым и редких дарований. С самого начала своего вступления во владение принадлежащими ему островами он всячески старался заслужить себе доверие у европейцев, а потому корабли пристают к его островам не только без всякого опасения, но и в совершенной надежде, что они будут приняты благосклонно и снабжены всеми потребными для мореплавателей запасами. От такого поведения он и сам получает большую пользу, ибо приходящие европейские корабли доставляют ему множество вещей, нужных или полезных для общежития. Его войско доведено до такого состояния, что может почитаться непобедимым между островитянами Южного моря [113]. За десять лет до правления Гаммамеи железо на Сандвичевых островах было столь редко, что малый его кусок считался лучшим подарком, но ныне никто на него смотреть не хочет. Гаммамея успел завести небольшой арсенал. Имеет при себе до пятидесяти европейцев, которые частью составляют его совет, а частью управляют войсками. Соединённые Американские Штаты снабжают его пушками, фальконетами, ружьями и другими военными снарядами, а потому все эти вещи для островитян уже не удивительны.