Послание из ада (Одержимая), стр. 19

5

Несмотря на молодость, Дженнифер Ситон была хорошим полицейским. У нее была развитая интуиция, и она привыкла ей доверять. Поэтому, пока Скотт обзванивал другие полицейские участки, пытаясь напасть на след исчезнувших документов, она села за свой компьютер и, подсоединившись к базам данных центральной библиотеки штата, занялась поисками. На материал, который мог представлять для них интерес, Дженнифер наткнулась раньше Скотта, но на дворе был поздний вечер субботы, и ей потребовалось не менее получаса, прежде чем она отыскала библиотеку, еще не успевшую закрыться на уик-энд.

– Я все понимаю, мисс Ситон, – сказал ей главный библиотекарь, когда она наконец дозвонилась до него. – Но через пятнадцать минут мы тоже закрываемся, и…

– Полицейская необходимость! – самым решительным тоном перебила Дженнифер, хотя, строго говоря, у нее не было таких полномочий. – Я буду вам весьма признательна, сэр, если вы все-таки дождетесь меня. Я выезжаю немедленно.

Встав из-за компьютера, Дженнифер с наслаждением потянулась, и Скотт, наблюдавший за ней, проговорил с завистью:

– Счастливица! Уезжаешь и бросаешь меня одного!

– Ты так ничего и не нашел? – спросила Дженнифер, останавливаясь возле его стола и выуживая из нагрудного кармана очередную ароматизированную зубочистку.

– Ничего. Почти в каждом полицейском участке есть подвал, а в подвале – «хренова туча старых дел», – процитировал он. – Что в них, никто не знает, а копаться в старых бумажках да еще в субботу вечером никому неохота. Я отлично понимаю этих ребят, но… – Он провел обеими руками по своим взъерошенным волосам и посмотрел на Дженнифер. – А ты? Ты закончила на сегодня?

– Пожалуй, нет, – ответила Дженнифер, немного подумав. – Я вернусь через часок, нужно кое-что проверить. Думаю, мне повезло больше, чем тебе.

– В таком случае захвати мне что-нибудь пожевать, – попросил Скотт. – Я пропустил обед, а в автомате остались только древние сандвичи и еще более древние пончики.

Дженнифер кивнула.

– Ладно, попробую купить что-нибудь в городе. А где Энди?

– Пусть меня повысят, если я знаю, – пошутил Скотт. – Минуту назад был на месте, а что?

– Если он вернется раньше меня, попроси его никуда не уходить, пока я не вернусь или не позвоню, хорошо?

– О'кей, договорились.

Выйдя из дверей полицейского участка, Дженнифер прошла на служебную стоянку, где она оставила свой автомобиль. Фонари давно горели, и на стоянке было светло, однако отчего-то ей вдруг стало не по себе. Взявшись за ручку дверцы, Дженнифер несколько раз огляделась по сторонам, но не заметила ничего подозрительного. Несмотря на развитую интуицию и живое воображение, с нервами у нее всегда было в порядке, поэтому она удивилась, почувствовав в груди странный холодок.

Ощущение было не из приятных. Казалось, даже волосы у нее на затылке зашевелились, а тело покрылось гусиной кожей. «Кто-то прошел по моей могиле» – так когда-то говорила ее мать. Такой беспричинный страх Дженнифер испытывала нечасто и привыкла воспринимать его как сигнал опасности.

«Что же случилось?» – подумала Дженнифер, еще раз оглядываясь по сторонам. Все было спокойно, все было как всегда. У входа в участок курили патрульные, два пешехода прошли по тротуару навстречу друг другу. Холодный ветер шумел в кронах ближайших деревьев, от чего их голые ветви стучали друг о друга и слегка поскрипывали, а на землю сыпались последние мертвые листья.

– Что-то у меня нервишки разгулялись, – пробормотала Дженнифер вполголоса. Она знала, что здесь, на служебной стоянке возле полицейского участка, ей ничто не угрожает, и все же, отпирая машину, нервно оглянулась через плечо, словно ожидая нападения сзади. Она даже проверила, не прячется ли кто на заднем сиденье машины.

Только после этого Дженнифер немного успокоилась и села за руль. Но, вставляя ключ в замок зажигания, она вдруг увидела сложенный вдвое листок бумаги, лежавший на полочке приборной панели. Дженнифер была совершенно уверена, что, когда она запирала машину, никакой бумаги там не было.

В холодное время года Дженнифер постоянно носила перчатки, поэтому она не колеблясь взяла записку в руки и развернула.

На бумаге крупными печатными буквами были торопливо нацарапаны две даты:

1894

1934

Дженнифер довольно долго сидела неподвижно, разглядывая листок. Мозг ее лихорадочно работал. Первая дата, несомненно, имела какое-то отношение к недостающим делам, которые они так и не нашли. Вряд ли это могло быть совпадением, если, конечно, это действительно даты, а не просто цифры. И в этом случае дата «1894» указывала год, когда произошли другие убийства.

Возможно ли, чтобы Окулист подражал столь давним преступлениям? Точнее, не подражал, а повторял их, выбирая жертвы, до странности похожие на тех, убитых неизвестным преступником больше чем полвека назад? Да, сам он никого не убил – он только ослеплял несчастных женщин, но сейчас Дженнифер была уверена, что это просто его личный «пунктик».

Но почему? Какая дикая фантазия заставила Окулиста копировать эти старые преступления? Потому что они так и остались нераскрытыми? Быть может, Окулист суеверно считал, что и он тоже избежит наказания, покуда будет следовать путем, проторенным другим зверем в человеческом облике?

Дженнифер не была психологом, но пришедшее в голову объяснение все же показалось ей слишком простым. Кроме того, в данную минуту ее куда больше занимало, кто подложил записку в запертый автомобиль? Кто не побоялся проделать этот рискованный трюк на виду у всего полицейского участка? Очевидно было только одно: кто бы это ни был, этот человек, несомненно, знал о жестоком насильнике гораздо больше, чем удалось узнать полиции.

Кто это мог быть? Хотел ли этот человек помочь следствию?

А может, записка была прямым вызовом со стороны опасного, хищного зверя, который сам был не прочь поохотиться на охотников?

– Ее нигде нет, – сказал Джон, возвращаясь в холодную комнату в глубине заброшенного дома, где терпеливо ждал его Квентин.

– Я так и думал. – Квентин медленно обошел комнату, светя фонарем на пол и на стены. Казалось, он внимательно рассматривает мусор и царапины на досках у себя под ногами, во всяком случае, голос его звучал сухо и прозаично.

– Мэгги не умеет делать свою работу наполовину, – добавил он вдруг. – Сражаться она не могла, поэтому и обратилась в бегство. Я думаю, у нее есть место, где она может чувствовать себя в относительной безопасности. Например – дома. Наверное, сейчас Мэгги уже там. Ей необходимо немного побыть одной и успокоиться.

Джон слегка нахмурился. В комнате все еще было достаточно светло, чтобы он мог различать лицо друга.

– Именно поэтому ты и остановил меня, когда я хотел ее догнать? – спросил он. – Потому что ей нужно побыть одной?

– Да, – кивнул Квентин. – Я знал, что ты станешь давить на нее.

– Давить? Как?! – изумился Джон.

– Ты обязательно стал бы ее расспрашивать о том, что ей удалось узнать, почувствовать. Ведь, несмотря ни на что, ты веришь, что Мэгги способна отыскать ответы на вопросы, которые нас так интересуют. А зная тебя, я был уверен, что ты не захочешь ждать и попытаешься немедленно получить от нее всю информацию о преступнике. – Он пожал плечами. – Быть может, в бизнесе такая тактика действительно хороша, но с Мэгги этот номер не пройдет. Нравится тебе или нет, но с ней нужно обращаться очень бережно. Она сама нам все расскажет, когда сможет, но не раньше. И тебе придется с этим смириться.

– Но почему? Почему нельзя спросить у нее сейчас?! Какая ей, в конце концов, разница – сейчас или потом?

– Очень большая, Джон. Жить с таким даром тяжело. У всех нас есть близкие люди, которые нас понимают и могут посочувствовать нам, когда мы сталкиваемся с жестокостью, насилием или несправедливостью. Но есть люди по-настоящему одинокие.